Я ничего не понимала. В чем успел провиниться несчастный раб, что вызвал гнев хозяйки?
— Отнеси багаж нашей гостьи в ее комнату и ступай на конюшню. Скажи Хорхе, что я его жду, — велела донна Изабель так же холодно, а затем, снова невообразимым образом переменившись, обратилась ко мне: — А мы уж тут совсем извелись! Боялись, что ты опоздаешь на собственную свадьбу. Каждый день посылали карету на пристань в ожидании корабля. Вы должны были прибыть неделей раньше, разве нет?
— У Суэльского архипелага разыгрались шторма, пришлось уходить дальше в океан, — с небрежностью умудренного опытом матроса ответила я.
— Ах, какие приключения! Настоящий шторм! Потрясающе! А мы тут, в своей глуши, уже сто лет не выходили кататься на яхте. Все собираемся, да недосуг. Ну, расскажи, как прошло плавание? Небось, замучила морская болезнь? Гляди-ка, вся исхудала, бедняжка! — донна Изабель отступила назад и с сожалением покачала головой, оглядывая меня с головы до пят.
— Да нет, меня эта напасть миновала, — улыбнулась я, несколько задетая ее замечанием о моей худобе. Да, я не отличалась пышностью фигуры, однако и костями не трясла, как можно было подумать. — Но я очень рада наконец-то пройтись по твердой земле. До сих пор еще страшно, что палуба уйдет из-под ног.
Донна Адальяро рассмеялась так заразительно, что я тут же позабыла о некоторых странностях, связанных с переменой ее настроения.
— Ты, наверное, очень устала с дороги. Хочешь вздремнуть пару часиков, дорогая?
Стояла середина дня, поэтому предложение слегка удивило.
— Меня больше утомил однообразный пейзаж за окном, — честно призналась я. — Если это удобно, я бы хотела вымыться и переодеться: уж очень жарко. А потом я бы с удовольствием прогулялась по вашему поместью. Здесь так красиво!
— По нашему поместью, дорогая, — с нажимом произнесла донна Изабель и подмигнула мне темным миндалевидным глазом. — Теперь это и твой дом. Конечно, я сейчас же велю приготовить тебе ванну. И подберу кое-что из своих старых платьев, полегче. Прежде я была так же юна и почти так же стройна, как и ты, моя милая! Надеюсь, что-то да подойдет.
Ох, она мне определенно нравилась, эта донна Адальяро! Все еще красивая, живая, веселая и, кажется, искренняя — о такой свекрови любая девушка может только мечтать!
— А где же… — я невольно оглянулась вокруг, но осеклась на полуслове. Еще подумает, что я не рада оказанному гостеприимству, раз так тороплюсь увидеть того, с кем была помолвлена почти с рождения.
— Диего? — заливистый смех, подобный мелодичному звону серебряных колокольчиков, порадовал мои уши, не привыкшие к подобному выражению чувств. — Ох, он будет только к вечеру. Занят в Сенате, бедняжка. Ему приходится много работать, как прежде его несчастному брату, а до него и отцу…
Донна Изабель грациозным жестом смахнула невидимую слезу кончиком кружевной накидки и взяла меня под руку. Стало неловко за мое насквозь промокшее от пота платье: жара на хозяйку поместья будто бы не действовала, и благоухала та свежестью южных цветов.
— Не волнуйся, ужинать будем вместе, там и повидаетесь. Ох, ты, наверное, голодна?
— Нет, не очень… — начала было я, но вспомнила о сочных оранжевых апельсинах, виденных ранее вдоль дороги к поместью, — но не отказалась бы от фруктов.
— Этого добра у нас вдоволь, я и сама обожаю фрукты. Рабы приучены расставлять блюда со свежими плодами повсюду, где я могу находиться. Входи, не бойся, внутри дома прохладней — особенность элихемского мрамора.
Большой, просторный холл и правда принял меня в прохладные объятия, и едва переступив порог, я почувствовала облегчение.
— Звали, госпожа?
Я вздрогнула от неожиданности: прямо позади нас невесть откуда появился черноволосый стройный мужчина в скрипучих кожаных сапогах. Из-за высокого голенища виднелся кончик хлыста. Вероятно, конюх?
— Ах да, Хорхе. Вун, кажется, забыл свое место. Следует ему напомнить.
— Сколько?
— Двадцать. Да пожестче. Но сначала займись лошадьми.
— О чем это вы? — встревожилась я. — Вун — этот ведь тот человек, который встретил меня? Но он ничего дурного не сделал.
— Тебе не о чем беспокоиться, дорогая, — расплылась в улыбке донна Изабель и тут же щелкнула пальцами в сторону. — Сай?
Из-за мраморной колонны тотчас вынырнула худенькая смуглокожая девушка в кружевном чепце и простом полотняном платье. Не поднимая глаз, она легким движением опустилась на колени.
— Это донна Вельдана, невеста моего Диего и твоя новая госпожа. Проведи гостью в ее покои и помоги вымыться. А потом отведи в сад — я буду ждать в беседке. После разберешь вещи.
— Да, госпожа, — низко поклонилась девушка.
Поднявшись на ноги, она робко посмотрела на меня.
— Прошу вас, госпожа.
На мгновение я встретилась взглядом с высоким черноглазым Хорхе. Выражение его лица мне не понравилось. На тонких губах под такими же тонкими усиками блуждала двусмысленная улыбка, а в глубоко посаженных глазах светилось подобие насмешки. Липкий и неприятный взгляд вызывал желание поскорее отвернуться. Впрочем, хозяйка дома не посчитала необходимым представить нас, поэтому я позволила себе обойтись без приветствий и поспешила за Сай.
Нам пришлось подняться на второй этаж по широкой мраморной лестнице, устланной нежно-зеленым длинным ковром. Отведенные мне покои превзошли самые смелые ожидания! Я восторженно открыла рот, но тут же закрыла его: в памяти всплыл укор тетки Амелии, ратовавшей о моих приличных манерах: «Вель, когда ты научишься вести себя как леди?» Однако тетка Амелия была очень далеко, в холодном северном Сноупорте, а я — здесь, живая, свободная и преисполненная радости от того, что видела перед собой.
В моем распоряжении были целых две комнаты. Одна, необыкновенно просторная, служила спальней: у боковой стены возвышалась королевских размеров кровать с балдахином, у широкого окна уютно устроился круглый мраморный столик с двумя креслами, обитыми бежевым бархатом; стену напротив кровати подпирал огромный диван с такой же обивкой, а рядом с ним, в углу, громоздилось массивное зеркало в золоченой оправе; неподалеку ютился широкий комод, выкрашенный светлой краской. Здесь же я с удивлением обнаружила камин, хотя казалось весьма сомнительным, что почти на самом юге мира случались настоящие холода. Нашлось место и вместительному шкафу, до верхних полок которого я не могла бы дотянуться, даже встав на табурет. Широкая ваза, наполненная фруктами, едва не заставила меня завизжать от восторга, и я тут же ухватила небольшую кисточку крупного янтарно-зеленого винограда. Первая же раскушенная ягода сладким медом разлилась во рту, и я зажмурилась от удовольствия.
Тихая Сай неуверенным жестом пригласила меня осмотреть соседнюю комнату. Она оказалась глухой, без наружной двери в коридор, и попасть сюда можно было только из спальни. Комната эта была такой же светлой и чистой, но явно поменьше и более скромного убранства.
— Это для чего? — растерялась я.
— Хозяйка сказала, что когда-нибудь здесь устроят детскую. А пока вы можете распоряжаться этой комнатой, как вам заблагорассудится, госпожа. Если захотите, можете поселить сюда личную рабыню, чтобы прислуживала вам.
Еще одно упоминание о рабстве заставило меня поморщиться.
— Ты тоже рабыня?
— Да, госпожа, — низко поклонилась Сай.
Я с любопытством оглядела ее фигурку. Невысокая, худенькая, смуглая, как и большинство рабов. Волосы под чепцом не разглядеть — но едва ли она была блондинкой. Губы изображают покорную улыбку, но темные глаза наполнены грустью.
— Тебя здесь обижают, Сай? — почему-то встревожилась я.
— Нет, госпожа, — испугалась она, — мы счастливы здесь.
Все было прекрасно, словно во сне, и тем не менее в душе поселилось какое-то странное ощущение, будто в огромном, спелом, ароматном фрукте появился маленький, но зловредный червь, отравляющий божественно вкусную мякоть. Что-то неявное, ускользающее, но не позволяющее до конца поверить в сказку.
