Не получив из орба новый эфир, Анэ с улыбкой протянула руку Чену.

— Делись, полумаг!

— Я их потратил, когда мы выбирались из леса вечных дождей, — «обрадовал» её Лу. — Ты что, не помнишь?

— Ладно, у меня ещё остались кое-какие травы. Надо только пару баночек энергетика.

— Тут такое дело… — медленно произнёс Момо и скорчил виноватую мину. — Я забыл купить их.

— Ох, Момо, — покачал головой Сазуки. — Дать бы тебе сейчас хорошего подзатыльника!

Найоми погладила живот и отрыгнула как самый настоящий йети.

— Чёрт с вашими эфирами, у кого-нибудь есть зубочистка? — спросила она, но в ответ получила только недоумённые и укоризненные взгляды.

Впереди команду ждал новый тоннель, из которого тянулся холодный туман…

* * *

Маленький Джон проснулся от звука хлопнувших оконных створок. Леденящий ночной ветер, сорвав занавески, ворвался в детскую и сбил с прикроватного столика ночник. Замерцала люстра, а монитор компьютера включился сам по себе.

Фоллер осторожно встал с кровати и заглянул под неё. Он не верил в «подкроватных» монстров, но сейчас от страха под кожей бегали колкие мурашки. Никого не обнаружив, Джон вытер пот со лба и громко позвал маму. Но ответила ему, распахнувшись, скрипучая дверь.

В коридоре стояла жуткая темень, изредка мерцавшие настенные лампы пытались с ней бороться, но света от них исходило не больше, чем от свечи.

Босой Джон набрал в лёгкие воздуха и двинулся навстречу неизведанному. Пол под ногами мерзко кряхтел, словно обрушится через секунды, подлый ветер холодил спину, а из приоткрытых шкафов тянули лапы зловещие тени.

— Мама! Мама, ты спишь?

Фоллер приближался к комнате матери, желая поскорее оказаться в её объятиях. Гул ветра, похожий на вой призрака, и шорох, что походил на бег сотни тараканов по бумаге, разыграли фантазию ребёнка. Вдруг кто-то… или что-то проникло в дом? Как спастись? Мама защитит. С ней ни одному чудищу не сладить.

Едва Джон схватился за дверную ручку, как услышал приглушённый женский стон. Его сердце сжалось, ведь это был стон матери, сопровождаемый всхлипами и рыданием. Почему ей так плохо? А вдруг таинственный визитёр обидел её?.. Мама, родная моя…

Руки мальчика задрожали, всё тело оцепенело, не способное сдвинуться с места. Страх будто материализовался и схватил Джона за плечи — он точно знал, что за дверью… Стон усиливался, словно над бедной матерью кто-то ставил зловещие опыты. Она нуждалась в помощи.

Фоллер повернул ручку и медленно открыл дверь. По полу потянуло могильным холодом. В настежь распахнутое окно лился кровавый свет. Он освещал покрытые тёмной слизью стены, в которых что-то пульсировало. С потолка на примотанном к цепи крюку свисало забинтованное, как мумия, человеческое тело. Пол комнаты походил на решётку, под которой темнела бездонная пропасть.

Мать — Джону хотелось на это надеяться — лежала на кровати под одеялом. Её стоны звучали непрерывно, и Фоллер заплакал — почувствовал её боль как свою собственную. Он тихо позвал маму, потом снова уже громче. В ответ — лишь молчание… Маленький Джон подходил ближе, с опаской поглядывая на раскачивавшееся тело. Потянулся рукой к одеялу. Напряжение нарастало, сердце билось словно в конвульсиях, дыхание будто кто-то крал.

Внезапно одеяло сползло само, и Джона схватили за руку. Увидев обезображенное, высушенное лицо матери с пустыми глазницами, мальчик истошно завопил, а женщина неестественно растянула рот в улыбке.

— Что такое, сыночек? — тихо спросила она, и из глазниц по впалым щекам потекла смешанная с гноем кровь. — Хочешь к маме?

Фоллер продолжал истерично вопить, что забавляло облачённое в белую полупрозрачную ночнушку чудовище.

Квартиру наполнил густой туман. Почувствовав, что рука свободна, Джон бросился бежать… но стены и двери вдруг исчезли, а под ногами хлюпала неизвестная субстанция фекального цвета.

— В нашем мире нету счастья,

Всюду зло и куча бед.

Стать счастливым невозможно,

Так послушай мой совет.

Надменный грозный женский голос ударил со всех сторон, и Фоллер, рухнув на колени, закрыл уши ладонями. Но это не помогло — исковерканная мамина песня звучала в его голове, заглушая мысли.

Никогда не будь ты добрым,

Не жалей и не ласкай,

И ублюдочным людишкам

Душу ты не открывай.

Подняв глаза, Джон увидел обнажённую мать. Всё её синюшное тело покрывали струпья и трупные пятна, под сморщенной кожей что-то ползало.

Всё равно завиноватят

И польют тебя дерьмом.

Люди — это просто стадо,

Пусть горят они огнём.

Туман рассеялся, и Фоллер вместе с матерью очутился в огромной клетке без дверей. Из темноты к толстым ржавым прутьям что-то приближалось, мерзко хлюпая.

Раз, два — угомонись,

Теплом своим ты не делись.

Три, четыре — царь здесь ты,

Наплюй на ихние мечты.

Мать повернулась к Джону спиной и вонзила острые ногти в свою шею сзади. С ужасом мальчик наблюдал, как она сдирает с себя кожу, обнажая позвоночник, усеянный мелкими личинками.

Пять, шесть — важна лишь власть,

Так насладись ты ею всласть.

Семь, восемь — слаб их бренный дух,

Они как стая мерзких мух.

Девять, десять — войди в рай,

Но на себя их не сажай.

— Ты слышишь? — спросила мать, пытаясь очиститься от паразитов.

Джон прислушался. До него отчётливо доносились стоны, крики и рычание. Голосов были десятки, сотни.

— Ты превосходишь их умом и достатком, и они пытаются ворваться в твою комнату, чтобы навести тут свои порядки. Их манит запах твоего душевного и финансового благополучия, но стоит к их прожорливым ртам поднести ложку мёда, они сожрут всю бочку и оставят тебя ни с чем.

Присмотревшись, Джон увидел, как клетку обволакивает тёмная биомасса, в которой явно виднелись многочисленные изуродованные лица мужчин, женщин и детей. Они вытягивались и проникали меж прутьев, подбираясь к испуганному ребёнку.

—…Твой папаша так мечтал сделать счастливыми всех деток в государстве, что забыл про собственную семью. — Женщина злилась и всё быстрее расковыривала своё тело. — В конце концов его грохнули прямо возле дома. Сильные мира сего знают, что счастье — ограниченный ресурс, и не стоит многим его даже показывать. Пусть живут иллюзиями. Так в государстве никогда не будет нехватки в рабах, готовых за тысячу вшивых гайлей обеспечивать будущее аристократов.

— Но ведь ты говорила, что у меня всё получится! — заговорил, наконец, подавленный происходящим Джон.

— Мой муженёк здорово законопатил мне мозги, а своей смертью — просто уничтожил. — Мать повернулась к сыну и протянула к нему руки. — Я осталась одна… Одна в этом холодном мире, где все мечтают высосать тебя, опустошить! А когда я узнала о твоём поступлении на факультет юриспруденции, то поняла, что ты пойдёшь по той же кривой дорожке…

Джон хотел ответить что-то, но почувствовал, как по его ногам ползут склизкие щупальца. Человеческая биомасса подобралась к нему и теперь пленила.

— Ты глупый и недальновидный, — холодно произнесла мать и, моментально высохнув, распалась на части, как трухлявое дерево.

Джон видел, как лица в биомассе срастаются и открывают огромный, наполненный сотней зубов рот. Прорычав, чудовище потянуло мальчишку к себе. И наступила темнота…