…– Знаете, что мне сегодня приснилось? – сказал Шурш. – Мне приснилась фраза «Девушка в Иерусалиме словила налима». От этой фразы я проснулся совершенно счастливым!

Откуда у таких жизнеустойчивых родителей ребенок, трепетный как листочек клена или рябины? Шурш в свои тридцать три года выглядит как нервический поэт, который выпил бокал шампанского. Нежный чувствительный подросток. Британские ученые предлагают называть человека подростком до тридцати лет, так что в тридцать три года Шурш может смело считаться подростком: годик сюда, годик туда, не имеет значения.

– Я желаю тебе, чтобы ты, наконец-то, повзрослел, чтобы ты стал человеком, – поднял бокал Никита, он напряжен, внутренне бурлит как кипящий суп под крышкой.

– Папа имеет в виду, что мы тебя очень любим и желаем тебе счастья, – твердо сказала Алена, она намерена красиво отпраздновать день рождения, несмотря на кипящий суп.

– У всех дети как дети: организуют бизнес, работают, добиваются, достигают… – упрямо вел свою линию Никита.

Это точно, что у всех? Я бы не стала обобщать, у нас ведь нет достоверной информации про этих всех.

Шуршик ищет себя, искал себя у Алены на заводе, не нашел… очевидно же, что на заводе его нет, как и в Никитином бутике. Шурш творческий человек, у него интересные проекты. Последний проект Шурша коворкинг, предпоследний – шоколатье.

Раньше я думала, что шоколатье – это человек, но это не только человек, сам бизнес тоже называется шоколатье. Шуршик был шоколатье, и у Шуршика был шоколатье.

Ни один человек в мире не знает, что шоколотье находится у меня под кроватью.

В прошлом году, чтобы поддержать проект, я инкогнито заказала у Шурша тридцать четыре шоколадных зайца с позолоченными ушами. Тридцать четыре зайца на Новый год для Аркашиного класса, не считая тридцати шести зайцев для Яшиного класса. В сумме тридцать четыре и тридцать шесть составляют семьдесят зайцев. Но Шурш немного ошибся с заказом. Мне привезли четыреста семьдесят шоколадных зайцев с позолоченными ушами.

Конечно, я не сказала Шуршу, что он ошибся: не хотела раскрывать свое инкогнито. Никто, начиная бизнес, не хочет, чтобы ему помогали родительские друзья. К примеру, если бы я открыла ресторан, и тут же ввалилась компания маминых подруг, уселась и подмигнула бы мне «тащи скорей первое, второе, третье и компот». С шоколадными зайцами точно так же: все хотят быть самостоятельными. Не шоколадные зайцы хотят быть самостоятельными, а начинающие шоколатье.

К тому же вернуть Шуршу лишних зайцев было бы неправильно. Шурша нужно хвалить. Иначе он теряет веру в себя. Он же еще подросток! Пусть Шурш думает, что у него всё получается, а когда не получается, пусть думает… я запуталась.

Никто не знает, что у меня под кроватью двести тридцать семь зайцев с позолоченными ушами. В прошлом году было четыреста семьдесят, на сегодняшний день осталось двести тридцать семь, остальных я раздарила и съела. Прошлой зимой очень сильно топили. Поэтому у меня под кроватью подтаявшая шоколадная глыба, в которой угадываются очертания двухсот тридцати семи зайцев. Иногда зимой слишком сильно топят, не знаю, от чего это зависит, не от холодной зимы.

…– Как там твой этот, как его… коворкинг? – спросил Никита.

Алена торопливо ответила «очень хорошо», а бесхитростный Шурш сказал правду: помещение заложено, так как партнеру Шурша нужно заплатить долг, иначе отберут квартиру, а у него жена и ребенок. Шурш с детства всеобщий спаситель, понесет в школу деньги на экскурсию и по дороге отдаст нищему. Родителям говорит: «Вы уже всё равно дали мне на экскурсию, а я отдал тому, кому больше нужно». Что ответить ребенку в таких случаях? Сказать, ты плохо поступил, не помогай больше никому? Сказать, всегда отдавай свое?..

Никита сказал: «Что-о?! Почему он такой добрый за наш счет? А если бы было нужно свою квартиру партнеру отдать?!» Алена закрыла глаза. Так и сидела за столом с закрытыми глазами.

– Я бы отдал, но у меня нет квартиры. Квартиры нет, а коворкинг есть, – успокаивающе сказал Шурш.

Алена открыла глаза. Сказала: «Никита, не волнуйся, я разберусь».

Все это выглядит так, будто Алена защищает свое дитя от строгого отца. Но всё обстоит совсем не так! То есть она защищает. Алена защищает Шурша от его болезни. Это ловушка. Алена в ловушке. У Шурша биполярное расстройство.

В период активности и возбуждения Шурш начинает новый проект… а заканчивает в депрессии. Фаза депрессии опасна для Шурша, депрессия затягивает его слишком глубоко, может случиться беда. Мы знаем, как выглядит беда: когда у Шурша депрессия, он не встает с постели, не разговаривает, не хочет играть со мной в слова, не ест, отказывается от Иркиных пирожков… и еще кое-что, чего никаким родителям не пожелаешь.

Врач говорит, что период депрессии нужно сокращать. Что делать Алене, когда у Шурша проваливается очередной проект? Своими руками толкать ребенка в депрессию или поддержать его в новом проекте? Сократить период депрессии? Ловушка для Алены, капкан, в который попала Аленина лапка…

Никита не знает. Не знает, что у Шурша биполярное расстройство. Не знает, что есть такая болезнь. Алена ему не сказала. Боялась, что он разочаруется в Шурше и разлюбит?.. Бывает ли так, чтобы отец разочаровался и разлюбил, если ребенок оказывается недостаточно хорошим? Алена говорит: «Мужчина хочет гордиться детьми, мужчина может даже женщину разлюбить, если дети неудачные, это заложено в генах». В генах?.. Если в генах, то это ужасно!.. Интересно, женщины Спарты скрывали от мужей слабого ребенка, чтобы его не сбросили со скалы?

– Я придумал новый проект, – сказал Шурш.

– Молодец, интересный проект, – бодро откликнулась Алена, как игрушечный говорящий медведь, которому нажали на кнопку на животе.

Бедная Алена. Если бы Шурш самостоятельно вел свой проект, а потом приходил со словами «проект прогорел, но у меня есть новый…» …Но Шурш эмоционально зависит от Алены, он каждый день рассказывает ей о проекте, Алена потихоньку начинает верить, как потихоньку оттаивает снежная баба, и начинает струиться надеждой: на этот раз всё иначе, ребенок наконец-то нашел себя. Алена проходит всякий раз этим маршрутом: беспокойство, недоверие, надежда, радость, облом…

Недоброжелатели сказали бы, что хорошо, мол, Шуршу: мама оберегает его, будто ведет его по облаку, а другим что делать?.. Но не все люди с биполярным расстройством Аленины дети. Если бы эти другие были Алениными детьми, она вела бы по облаку их.

Новый проект Шурша – интернет-магазин молодежной одежды питерских дизайнеров на базе искусственного интеллекта. Пользователи смогут примерить одежду с помощью дополненной реальности.

Хм… хороший проект!.. Если я буду покупать в дополненной реальности молодежную одежду, продавщицы не станут шептаться: «Ей это не по возрасту», – они же меня не увидят! Я буду продвинутым пользователем, а не шопинг-маньяком.

– Вот тут написано «создание сервиса потребует высококлассных IT специалистов и инвестиций», – погуглив, сказал Никита. – Фигос ему, а не инвестиции! Мы что, деньги на кустах выращиваем?!

– Не надо мне ничего, я ничего не прошу… – обиделся Шурш.

– Шурш, пожалуйста, папа тебя ни в чем не обвиняет… Никита, пожалуйста, он ничего не просит… – заторопилась Алена.

Шурш сказал: «Мама, можно я пойду?», выскользнул из комнаты. Никита сказал: «Не хочу быть дома, когда ты такая… когда я вернусь, ты уже будешь нормальная, да?», ушел.

…– И что?.. – спросила я.

Мне можно спросить «и что?». В словах «и что?» нет оценки, нет осуждения, нет даже суждения.

– У Никиты есть такое свойство: он любит, чтобы дома было всё спокойно, – сказала Алена.

Свойство? Как будто он любит селедку или винегрет, или плохо слышит. На самом деле это не врожденное, а благоприобретенное свойство: Алена сама приучила его к тому, что все проблемы решает она.

… – Почему ты так и не рассказала Никите, что Шуршик не здоров?

– Помнишь мою бабушку?