(С чего бы это вдруг братец? Каким компроматом на тебя располагает дворянство, что ты разрешил им создать парламент, ограничивающий твою власть? Чего же ты такого натворил?)

– И кто-то начал убивать поддерживающих тебя лордов. Много их уже убито? – Перебил короля нетерпеливый чародей.

– Пятеро. Мы усилили охрану остальных четырёх, но толку от этого я уверен будет немного. Этот парень неуловим.

– И зацепок у вас никаких. Я что, по-вашему, должен в одиночку перевернуть весь город?! – Альберион свёл брови вместе, а его зрачки сузились от ярости.

– Ну, ты у нас парень способный, если кто и сможет это сделать то только ты. Поэтому я и поручаю это дело лично тебе. Делай всё, что сочтёшь необходимым, только найди мне его, пока я окончательно не остался без лоялистов. – Джермейн протянул старшему брату руку, тот не задумываясь, пожал её.

– Ну, вот и порукам! Отлично! Арнульф предоставишь ему всю необходимую информацию и людей, если потребуется. – Радостно протараторил монарх.

– Слушаюсь ваше величество! – Отчеканил Бейтред.

– А теперь давай-ка прогуляемся братишка мне очень нужно тебе ещё кое-что рассказать, на этот раз более приятное. – С довольной улыбкой он положил руку на плечи волшебнику, и они, обнявшись, вышли из кабинета, направляясь в сад, построенный в подарок их матери.

Дождаться когда они окажутся там под кронами деревьев Джермейн не смог. Его распирало от радости, и он решил всё рассказать едва они вышли из дворца.

– Ты великолепно проявил себя в последнее время, разработал успешный план атаки, доблестно сражался на перевале и при взятии крепости. Ты заслужил повышение больше чем кто-либо.

– Вам виднее ваше величество.

– Да прекрати ты, я же не просто так всё это говорю. Знать тебя ненавидит, но твои успехи заставляют их прогибаться. Я две недели ругался с лордами, чтобы выбить тебе титул и земли. – Его улыбка стала ещё шире.

– Ого, да я теперь из знати. – Падший принц не очень-то воодушевился по этому поводу, он вообще не выказал никаких эмоций.

– Я хотел сделать тебя герцогом, но они мне этого не дали, не позволили сделать тебя даже графом. Но вот титул виконта выторговать удалось. Так что теперь ты у нас виконт Энтералии и барон Висалии. – Монарх, словно ребёнок, сиял от счастья ожидая того же и от брата.

– А что, по-моему, звучит! – Плохо заметный сарказм аккомпанировал в ответе волшебника. Он смотрел на своё пресное отражение в фонтане и словно пытаясь смыть расстройство, зачерпнул воду руками и умыл лицо. Несмотря на позднюю осень, вода все ещё была тёплой.

– После недавних сражений освободилось немало титулов, много людей из высшего благородного сословия погибли не оставив наследников, а кто-то погиб вместе с наследниками. В общем, кому-то нужно было передать их титулы и земли. И более достойного человека, чем ты для этого не найти. – Король опёрся на голову одной из статуй русалок.

– Но ведь если знатный человек умирает не оставив наследников его титулы и земли переходят королю? – Недоумённо спросил воин.

– Да именно! И я имею полное право, подарить их кому захочу! И я выбрал тебя. К сожалению более высокого титула не освободилось, а чтобы присвоить новый, а не передать освободившийся, нужно разрешение лордов.

– Но они против, как не удивительно. – Альберион посмотрел на дворец, всегда служивший ему домом. Место, в котором как ему когда-то обещали, он непременно со временем станет главным.

– Не расстраивайся ты. Я понимаю, что для человека твоего происхождения титул ниже герцога это оскорбление. Но всё равно виконт это уже высшее дворянское сословие, не низшее вроде рыцарей и сквайров, а высшее. Теперь если кто-то не будет с тобой учтив, то получит плетьми. И больше тебя не смогут называть безродным предателем. – Он аккуратно поддел воду и смотрел, как она вытекает сквозь пальцы.

– Да теперь я буду благородный предатель. – Они оба негромко рассмеялись.

– Тебе абсолютно незачем посещать свои земли. Ты нужен мне здесь в нашем доме. Как ты говорил это место твой дом и тебе некуда больше идти.

– Это уж точно.

– Ах да мы тебе ещё и старший офицерский чин присвоили, будешь теперь и ротами инфантерии командовать. Это вроде все, что я хотел рассказать. – Пожав плечами, заключил он.

– Но зато мне есть, что у тебя спросить. – Чародей как по щелчку пальцев сменил тон с весёлого на серьёзный.

– Это по поводу дела, которое я тебе поручил?

– Я хочу знать какие семьи самые влиятельные в твоём королевстве. – Маг чуть не допустил ошибку и не сказал «моём» порой он забывает, что общается с королём. Пусть тот и приходится ему младшим братом, но он всё-таки правитель и его господин, а также тот, кто дал ему свободу.

– Самые влиятельные Аластеир и Фадеир.

– Их всего две?! – В изумлении брови воина свелись настолько, что он мог сломать ими спичку.

– Ну, отец дружил с этими семьями, поэтому большую часть, как земель, так и крестьян с каждой завоёванной страны он отдавал именно им. Так что нет ничего удивительного в их могуществе. – Правитель опёрся спиной на каменную русалку скрестив руки на груди демонстрируя свою беззаботность, хотя было видно что эта ситуация его совсем не радует.

– Да это отец поступил не дальновидно. – Тихо протянул бывший наследник, поглаживая пальцем воду.

– Ему было проще управлять двумя семьями, обещая им различные награды, чем пытаться балансировать между всей знатью.

– Зато теперь в случае чего те захотят занять трон. Чем больше влиятельных семей, тем меньше в них желания бороться за корону. Пойди, одолей двенадцать или даже пять благородных родов с обширными землями и большой армией. А тут нужно победить всего одного конкурента. Искушение слишком сильно.

– И что ты предлагаешь? – В его голосе не было отчаянной просьбы, ему просто было интересно следить за мыслью брата.

– Уже решил на ком женить сына? – Падший принц посмотрел в глаза королю.

– Пока решаю. – Он медленно увёл взгляд, уставившись на свои ботинки.

– Выбери третью семью, это добавит новую крупную фигуру в игру за трон, и у них поубавиться желания убирать тебя.

– А я думал наоборот, вырастет. – Недоумевал Джермейн.

– Сам посуди, если ты возьмёшь невестку от какой-нибудь из этих двух семей, то после твоей смерти, на престол взойдёт король женатый на девушке из их фамилии. А значит, влияние этого рода возрастёт ещё сильнее, и они станут самым знатным домом, после королевской семьи, конечно же. Вторые же, явно будут не довольны таким раскладом, и возможно будут плести заговоры против тебя и Киллиана. Но если жена будет не из этих двух семей, то в случае твоего ухода появиться третья сила, способная оспаривать их право на доминирование.

– И чтобы этого не допустить дома Аластеир и Фадеир будут всеми силами поддерживать моё правление, чтобы я как можно больше оставался у власти, дабы как можно дольше не появлялась третья сила. Это очень хитро, не зря я тебя освободил, твои советы мне пригодятся. А как ты до этого додумался?

– Учили меня этому. Учили править королевством и подданными. Я же должен был это всё унаследовать. – Немного грубовато заявил бывший узник.

– Ну да, а когда ты проиграл и отправился в Осор, мать навсегда замолчала, а отец… он никогда не верил что из меня получиться хороший правитель, поэтому особо и не усердствовал в моём обучении.

– Не думай об этом ладно. Ты хоть и король всего два года, но я уже вижу, что из тебя получился куда лучший правитель, чем из отца или меня.

– Хочется верить. – Тяжело вздохнул Джермейн, поворачиваясь к брату.

– Ну, так что ж, ваше величество, с вашего позволения пойду готовиться к выполнению назначенной мне миссии. – Виконт Энтералии и барон Висалии, нарочито кривляясь, поклонился чрезмерно низко и едва не коснулся лбом земли.

– Иди, давай! – Ответил монарх, и они опять засмеялись.

***

Сегодняшней ночью луна была такой же, как в тех историях про оборотней, что рассказывала Альбериону бабушка, когда он был ещё совсем маленький. Она пыталась напугать его подобными небылицами, чтобы заставить мальчишку слушаться и меньше проказничать. Но молодой принц едва дослушав эти истории помчался к отцу и потребовал у того пару рыцарей, коня и арбалет, дабы самолично отправиться в леса и охотиться на чудовищ. Король, выслушав его, расхохотался, стуча по столу ладонью, а затем посадил тогда ещё единственного сына на колени и сказал, что в жизни не встречал никого храбрее.