Организация всего этого предприятия была поручена мне. Дело было нелегкое. Скорый поезд Самара — Москва покрывал это расстояние в течение 12, а то и 14 суток. А была уже середина апреля. Но как бы то ни было, хлеб был собран в достаточном количестве. При помощи начальника ВОСО фронта мы организовали специальный поезд, в состав которого вошло 20 вагонов хлеба. Этот поезд мы назвали в честь Ильича «Поездом Ленина», и 19 апреля мы тронулись в путь. На первом вагоне был прибит красный плакат с надписью:

«Красноармейцы Туркфронта — первому красноармейцу революции В. И. Ленину в день его 50-летия».

Политотдел фронта дал мне адрес для вручения Ильичу и в этих целях назначил также и своего представителя.

…Мы встретили немало затруднений в пути. Перед ст. Батраки сгорел паровоз. Не доезжая ст. Инзы, мы потерпели первое крушение. На ст. Ночка мы имели конфликт с заградительным отрядом Наркомпрода, который никак не хотел признать действительным разрешение на провоз продовольствия выше нормы для красноармейской команды поезда, выданное Самарским губпродкомом. Заградительный отряд признал действительным только разрешение Симбирского губпродкома, которому он был подчинен и на территории которого мы находились. Только наличие оружия у нашей команды заставило начальника заградительного отряда облагоразумиться и пустить нас дальше. Перед Рузаевкой наш поезд потерпел второе крушение, при котором было ранено несколько красноармейцев. Я не говорю уже о «буксах». Они горели неимоверно часто, и мы были принуждены перегружать вагоны не менее десяти раз. На ст. Рыбное, где была база Наркомпрода, нас просто не хотели пропустить дальше. Представители этого учреждения хотели «обезличить» наш поезд и переотправить муку по разным нарядам. Мы напрягли все усилия, чтобы убедить представителя Наркомпрода не делать этого. Мы ему показали с десяток бумаг, мандатов, предложений, удостоверений, разрешений Самарского губпродкома, но все напрасно. И здесь наша охрана сыграла решающую роль и спасла поезд.

И все же, несмотря на все эти инциденты, мы вечером 22 апреля 1920 года, в день 50-летия Владимира Ильича, благополучно прибыли в Москву. Но и здесь нас ждала история с «обезличиванием» со стороны Наркомпрода, агенты которого на Казанском вокзале начали уже хозяйничать в нашем поезде.

Я отправился в Наркомпрод… После долгих мытарств по секретарям и секретаршам, после трехчасового ожидания в приемной я попал, наконец, к члену коллегии тов. Халатову, которому изложил суть дела. Он вначале и слышать не хотел о подарке красноармейцев Туркфронта.

— Какие там подарки: это наше и больше ничего! Наркомпрод — диктатор!

Тогда я решил обратиться к Ленину…

Ильич нас принял восклицанием:

— Здравствуйте, товарищи!

Встал, подал нам руку и просил сесть. Я его поздравил с юбилеем и собирался по всем протокольным правилам огласить ему адрес политотдела.

Ильич прищурился, добродушно улыбнулся, сделал широкий жест рукой:

— Не надо, не надо!..

В это время Ильича вызвали по телефону. Я понял, что с ним говорит Халатов. Вначале Ленин не хотел идти навстречу Наркомпроду:

— Потрудитесь сами достать хлеб, а не являться на готовый. Красноармейцы сделали мне подарок, и я хочу распределить его среди голодных пролетарских детей наших центров, которые особенно страдают.

Но так как Халатов был упорен, то в конце концов решили: 10 вагонов торфяникам, 4 — для московских детей, 4 — для петроградских и 2 — для Иваново-Вознесенска.

Ленин председательствует (с 18 часов) на пленарном заседании СТО, делает пометки, записывает фамилии выступающих, вносит дополнения и редактирует проекты постановлений. В повестке дня 17 вопросов.

Ленин председательствует на заседании Совета Народных Комиссаров. Во время обсуждения вопроса о предоставлении права Наркомзему заключать договоры с «Объединенной организацией германских союзов по эмиграции в Советскую Россию» обменивается записками.

Ленин — Милютину^[14]:

Нельзя терпеть этой неопределенности ни одного дня. Если кто протестует, тотчас в СНК вносите (иначе Вы виноваты будете).

Взята ли с делегатов-немцев расписка, что им нами объявлено, что мы не гарантируем продовольствия, одежды и жилищ лучше остальных и рядовых рабочих России.

Милютин — Ленину:

Чтобы не было волокиты, надо на Чичерина давление оказать, он мне сказал, что Дзержинский будто бы подал заявление в ЦК. Я могу сегодня же переговорить с Чичериным. Взята ли «расписка»? — С ними заключен договор, я могу текст его завтра Вам доставить.

Ленин — Милютину:

1) С Чичериным обязательно переговорите.

2) Надо Вам проверить, взята ли расписка (взять обязательно или вставить все ее содержание в договор).

ВЕЧЕР

Газета «Коммунистический труд»

Обширный зал Московского комитета переполнен. Но Ленина нет и, говорят, не будет: на 8 часов нарочно созвал заседание Совнаркома. Досадно, так хочется видеть его в этот день.

«Известия ВЦИК»

Мысль отметить день 50-летия В. И. Ленина дружеской беседой в тесной партийной среде возникла первоначально в группе партийных работников и журналистов. Московский комитет одобрил мысль, и первоначально предполагалось организовать интимное чествование тов. Ленина в «Доме Печати». Но число желавших попасть на этот вечер было слишком велико, и Московский комитет решил устроить коммунистический вечер в поместительном зале Комитета на Дмитровке.

К 8-ми часам вечера зал был переполнен исключительно партийными работниками из районов и центра. Просто, но со вкусом декорированный зал, оживленные лица товарищей, непринужденная дружеская атмосфера.

На эстраде Московский комитет, члены ЦК партии и ВЦИК.

Тов. Мясников открыл собрание от имени Московского комитета…

Мясников. Товарищи, этот вечер мы устраиваем в честь 50-летия со дня рождения т. Ленина, посвящаем этот вечер главным образом воспоминаниям партийных товарищей. В. настоящий момент, когда мы продолжаем вести нашу борьбу за лучшее будущее рабочего класса, в этой борьбе мы хотим вспомнить прошлые годы, подобно бойцам, вспомнить те битвы, где вместе шли бойцы со своим вождем и под его руководством. Да здравствует т. Ленин, да здравствует наша великая партия.

С прекрасной, полной живого чувства и особой выразительности речью выступил приехавший в Москву тов. Горький.

Горький. Товарищи, есть люди, значение которых как-то не объемлется человеческим словом. Русская история, к сожалению, бедна такими людьми. Западная Европа знает их. Вот, например, Христофор Колумб… И мы можем назвать в Западной Европе целый ряд таких людей, — людей, которые как будто играли как бы каким-то рычагом, поворачивая историю в свою сторону. У нас в истории был, я бы сказал — почти был, Петр Великий таким человеком для России.

Вот таким человеком не только для России, а для всего мира, для всей нашей планеты является Владимир Ильич. Я думаю, что, сколько бы ни говорить нам о нем красивых слов, нам не изобразить, не очертить то глубокое значение, которое имеет его работа, которое имеет его энергия, его проникновенный ум для всего человечества, — не только для нас.

И я думаю, что я не найду, хотя и считаюсь художником, слов, которые достаточно ярко очертили бы такую коренастую, такую сильную, огромную фигуру…

Тов. Луначарский в сильной и яркой речи характеризовал Ленина как великого идеалиста, как большое сердце, исполненное веры и любви, как подлинного вождя.

Луначарский. Если прислушаться к тому, что говорят о Владимире Ильиче наши враги и все посторонние люди, то надо сказать, что они довольно хорошо его видят и довольно хорошо чувствуют. Такую большую фигуру трудно не рассмотреть и такую большую фигуру трудно не почувствовать. И если спросите кого-либо из нейтральных людей, как он представляет себе Ленина, он скажет: Ленин — материалист, человек-практик, человек без иллюзии, человек в практической борьбе жестокий, не останавливающийся ни перед чем, человек хитрый, великолепно понимающий всякие выпады и шахматные ходы, которые против него может сделать противник, и понимающий и хорошо отвечающий со своей стороны — это большая сила, и слова, которые сказал Алексей Максимович, будут повторены и другими — сила огромная, практически непосредственная, в самой гуще жизни стоящая.