То же самое касалось и водостоков, которые заменили вместе с крышей. Они оказались никуда не годными. Старые водостоки простояли больше пяти десятков лет без видимого ущерба. А новые лед распер в первую же весеннюю оттепель.

Лед с фасадов домов валился на головы прохожих вместе с кусками металла, который, не говоря о том, что был негодным, тонким и даже на взгляд никудышным, не был даже заклепан или как-то иначе закреплен! Так что огромные ледяные глыбы падали на землю вместе с металлическими листами, еще недавно изображавшими из себя трубы для стока талой воды с крыш.

Конечно, весной на ремонт кровли и водостоков были выделены новые деньги. Ремонт был проведен. И коммунальщики отчитались о его успешном окончании и хищно замерли в ожидании новой зимы, а за ней и новой весны. А пока у них были и другие способы подзаработать. Какие? Газоны, дорожки, детские и спортивные площадки.

– Детскую площадку я им не прощу! Пусть даже и не надеются! Самому президенту, если понадобится, напишу! А что тут такого? Он, президент, обязан вникать во все проблемы своих граждан. Для кого-то эта площадка – ерунда, а для меня нет. К тому же ничего случайного не бывает, если что-то происходит, то это вполне закономерно!

Пыл Леси растревожила детская спортивная площадка перед окнами их городских квартир. Подруги росли настоящими спортивными болельщицами. Почти каждый вечер перед их окнами разыгрывались товарищеские матчи между командами футболистов, а зимой и хоккеистов из соседних домов. Играли дети, азартно играли подростки, и даже взрослые не брезговали этим развлечением.

Но недавно прочное деревянное ограждение сняли, а вместо него поставили некую шаткую и на первый взгляд не выдерживающую никакой критики конструкцию. Кто-то отмыл денежки, положил себе в загашник приличную сумму, но отчитался наверх о проделанной работе и весело потер ручки.

Не на тех напали! На новой площадке не было проведено освещение. Там невозможно было играть, потому что не имелось ни ворот, ни баскетбольных щитов. Да и сами спортивные или хоккейные соревнования были невозможны, потому что сумерки в осенне-зимний период наступают прежде, чем дети или их родители вернутся с учебы или работы и, покончив со своими делами, выйдут с клюшками или мячом на улицу.

– Мы должны вернуть себе свою площадку! – разбушевалась Кира, узнав про творимый коммунальщиками беспредел. – Это наша площадка! И крыша тоже наша. И водостоки! Ладно, черт с ними, с водостоками, просто не будем ходить под домом, чтобы кого-нибудь не поубивало. Но площадка! Она нужна детям!

Сами подруги давно не жили в своих городских квартирах, но все же случившееся больно поразило их. На этой площадке они сами гоняли мяч с соседскими мальчишками и девчонками. И тогда им было куда его загонять! Железные ворота, пусть и с драной сеткой, покореженные и ржавые, все же исполняли свою роль. А что делать нынешним подросткам, если им даже в футбол погонять негде? И мяч забить некуда!

– Такое впечатление, словно чиновники сами подталкивают молодежь ко всяким нехорошим вещам. Действительно, футбольная площадка вне досягаемости большую часть суток, зато пиво и другие спиртные напитки бери не хочу!

– А еще наркотики, – подсказала Леся. – На наркоту многие молодые ребята подсаживаются из-за безделья и незнания, чем еще заполнить свой досуг.

В общем, подруги решили, что расследование само по себе, а спортивная площадка сама по себе. О ней забывать никак нельзя. Именно с этой мыслью они приехали сегодня к себе домой, в свой «Чудный уголок», где все и всегда было в порядке, и заботились об этом и сами жильцы, и глава их поселка.

Но если хорошо было в «Чудном уголке», то и в старом доме подруг, к которому они питали ностальгическую грусть, тоже должно быть все в порядке! И поэтому подруги твердо решили, что им нужно хорошо выспаться и подготовиться морально к завтрашней схватке с коммунальщиками. Обе подруги, и сами поднаторевшие в крючкотворной борьбе юристов и чиновников, отлично знали все доводы, которые могут им привести в ответ на их справедливые аргументы.

Освещение над спортивной площадкой, наверняка скажут, было снято как не соответствующее пожарным нормам. Небось и протокол по данному вопросу, согласованный с пожарной инспекцией, имелся. Ворота и баскетбольные щиты вообще будут признаны несуществующими. В самом деле, кто их видел? Ах, многие! А кто тогда может подтвердить их существование документально? Ах, никто! Ну тогда извините. Суд пустопорожние свидетельствования в учет не принимает. Мало ли кому и что могло показаться.

Вот и не получится ли со спортивной площадкой и воротами, как с люстрой в самом большом и шикарном Елисеевском магазине Москвы? Вроде бы и была там сохранившаяся еще со времени прежнего хозяина купца Елисеева люстра. Висела вплоть до перестройки в самом центре зала. И все покупатели ее прекрасно помнили.

А вот в документах она не проходила! Не было ее, господа! Нет, не было в магазине никогда никакой люстры! А вот акты, которые свидетельствовали о том, что балки перекрытия потолка не могли выдержать люстру подобного веса и конструкции, наоборот, имелись в достаточном, чтобы заткнуть всем рты, количестве.

И куда же она делась? А? Да и была ли вообще? Не было, все вам, уважаемые граждане, померещилось. Вот и успокоилась общественность, заткнутая многочисленными бумажками. А люстра та до сих пор висит во дворце у какого-нибудь наворовавшего миллионы за время перестройки и передела в стране нувориша.

В общем, завтра подругам предстояло самое настоящее сражение за пропавшие ворота детской площадки. И не за себя они бились, а за тех соседских детишек, которые росли в их домах и ходили в ту же школу, что и сами подруги когда-то.

– Единственное, что утешает, – это наш с тобой «Чудный уголок». Тут все тихо, мирно и по-домашнему.

У шлагбаума машину подруг остановили, привычно осведомились, все ли у них в порядке, а потом пропустили дальше, бдительно проводив глазами. Охрана, постоянно «вздрючиваемая» главой поселка, пребывала в состоянии боевой готовности.

Коттедж встретил подруг уютным теплом и заранее загоревшимися светильниками. Девушки еще в прошлом году расщедрились и поставили себе, любимым, некий аналог «умного дома», крайне примитивный, но в то же время весьма разумный.

Теперь температура в доме никогда не падала ниже пятнадцати градусов Цельсия, сохраняя разумный баланс между экономией и комфортом. А о приближении хозяев все системы дома были оповещены заранее. Так что свет включался в прихожей сам по себе. И все прочие приборы просыпались и были также готовы к услугам своих хозяек.

Помимо загоревшихся торшеров, у дверей подруг встретили их кошки – Фантик и Фатима. Исполнив ритуальный танец гостеприимства и радости, кошки унеслись на кухню, всем своим видом показывая, как они проголодались и как непозволительно жестоко обращаются с ними хозяйки. Такой концерт кошки исполняли каждый вечер. С годами они стали очень ревниво воспринимать отлучки девушек из дома, но при этом сами вместе с хозяйками покидать дом отказывались наотрез.

«Мы сидим дома, и вы сидите вместе с нами!»

Такова была позиция кошек, и они придерживались ее с удивительным для таких маленьких зверьков упрямством.

На все домашние дела, еду и примирение с кошками у подруг ушло около полутора часов. А затем они, отдохнувшие и посвежевшие, перезвонили нетерпеливо ожидающему их звонка Витьке.

Но снявший трубку человек был совсем не Витей. Это была женщина. И она говорила густым грудным голосом, очень сочным и сексуальным. Услышав, что Вите звонят женщины, она устроила целый допрос:

– Кто спрашивает Виктора? Как вас представить? По какому вы делу?

Кира отвечала, прикидывая про себя, кто это может быть. Жена? Любовница? Невеста? Что-то Леся ни словом не обмолвилась, что ее двоюродный брат с кем-то постоянно живет или собирается жить. Но незнакомка, удовлетворив свое любопытство, наконец оттаяла.