Моя жизнь такой, какой она была бы… могла быть… ушла. Все мечты, которые я мог бы иметь о себе, были разбиты прежде, чем у меня появился шанс увидеть, как они действительно развиваются. У меня не было выбора, если только я не хотел пойти по стопам моего младшего брата.

Раньше я находил покой в своем выборе и причины быть благодарным за то, как все обернулось. Теперь, после смерти нашего старшего брата и с тех пор все чаще и чаще, я задаюсь вопросом, не трусость ли удерживала меня от того, чтобы тоже проложить свой собственный путь. Мне не нравится так думать о себе, но со временем это всплывает все чаще и больше.

— На самом деле, нет, — спокойно говорит Арт, без малейшего намека на то, что мой гнев на него вообще повлиял. — У меня ничего не запланировано на несколько месяцев. Не то чтобы я хотел оставаться здесь так долго, — добавляет он. — Но я очистил свой календарь, когда услышал, что мой старший брат дома. Я думал, ты будешь рад меня видеть.

— И это единственная причина, по которой ты здесь? — Я прищуриваюсь, глядя на него, скрестив руки на груди. — Просто чтобы наверстать упущенное? Ради старых добрых времен?

На лице Арта снова то уязвленное выражение, которому я ни в малейшей степени не доверяю. 

— По какой еще причине я должен был прийти?

— Я не знаю. Поэтому и спрашиваю.

Он подходит ближе, его лицо становится серьезным. Если бы я не знал его так хорошо, я бы почти поверил ему. 

— Ты – единственная семья, которая у меня осталась, Макс. Я уже говорил тебе, что не получал ни одной из твоих попыток связаться со мной. Поэтому я пришел сюда, чтобы сделать это сам. Я хотел увидеть тебя. Это все, что нужно, я клянусь. Я хотел увидеть тебя, и я хочу узнать больше о том, что случилось с нашим братом.

14

САША

Первое, что я делаю, это иду и нахожу Джиану. Это единственный способ, который я могу придумать, чтобы справиться с неожиданным поворотом событий, найти задачу и сосредоточиться на ней. Это часть того, как я справлялась с тем, что произошло со мной за последний год. Дома, в Нью-Йорке, у меня есть свои задачи: встать, помочь с завтраком, отвести Анику и Елену в школу и помочь Катерине с детьми. Порядок дня, каждый день, а сейчас у меня этого нет. Я брошена на произвол судьбы, все мои часы в моем распоряжении, и я обнаружила, что хочу проводить их все с Максом, как бы опрометчиво это ни было. И теперь…

Его брат. Я не знаю, чего я ожидала, особенно после того, как Макс сказал, что его младший брат ушел, чтобы осуществить свою мечту стать моделью. Даже с учетом того, что я знаю об их прошлом, о том, как Арт отказался от своих обязанностей и оставил их Максу, как он никак не отреагировал на попытки Макса связаться с ним, я не ожидала открытой враждебности, которую Макс проявил к нему. Я также не ожидала, что меня так задело утверждение Макса о том, что мы всего лишь друзья.

Вот кто мы такие, напоминаю я себе, пока ищу Джиану, сменив одежду на сухие леггинсы и длинную свободную футболку, которая ниспадает чуть ниже бедер, мои волосы собраны в заколку. Это не самый сексуальный наряд, но что-то в Арте заставляет меня хотеть выглядеть рядом с ним как можно непривлекательнее. На твоем месте я бы каждый вечер ставил ее на колени перед причастием. Это были грубые, неуместные слова, особенно когда он думал, что я жена Макса. Это было именно то, что отбрасывает у меня всякую мысль о свиданиях, особенно когда я знаю и люблю Макса, который никогда бы такого не сказал. Который, по сути, активно защищал меня. Что-то трепещет глубоко внутри меня при воспоминании о том, как Макс прыгнул на своего брата, согнув руку, когда он схватил Арта за футболку спереди, гнев и ревность вспыхнули на его лице.

Он ревновал. Ревновал к своему брату, который разговаривал со мной, флиртовал со мной. Я увидела это снова, когда Арт попытался возразить мне своим небрежным комментарием, и это одновременно взволновало и расстроило меня. Если ты так завидуешь тому, что я нужна кому-то еще, тогда сделай меня своей. Я знаю, это не так просто, но я ничего не могу поделать с разочарованием, которое испытываю из-за этого.

Я нахожу Джиану на этаже для гостей, дальше по коридору от моей комнаты, где она все заправляет и протирает. Я просовываю голову, и она поднимает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как я вхожу внутрь.

— Нужна помощь? — Спрашиваю я, и Джиана поджимает губы, в ее глазах снова появляется юмористическое неодобрение.

— Какой же я была бы экономкой, если бы позволяла гостям делать это?

— Я собираюсь пробыть здесь достаточно долго, чтобы на самом деле не быть гостем, Джиана, — говорю я ей, переходя на другую сторону кровати и помогая ей застелить матрас свежей простыней. — И, кроме того, я к этому привыкла. Я имею в виду, что на самом деле я обычно не занимаюсь подобными делами по дому, но я няня, так что бывает много случаев, когда я вмешиваюсь и справляюсь с этим.

Джиана смотрит на меня с любопытством. 

— Няня, хм? Так ты любишь детей?

Я киваю. 

— Я люблю их. Моя работодательница, она действительно больше похожа на подругу, честно, но у нее их четверо. За многим приходится следить, но, честно говоря, иногда я бы предпочла быть рядом и помогать ей, чем иметь выходной.

— Мне это знакомо. — Джиана улыбается, набрасывая верхнюю простыню на кровать и не жалуясь, когда я беру ее и начинаю помогать ей подоткнуть. — Я чувствовала то же самое, когда вела хозяйство для Агости. Отец мальчиков был немного упрямым человеком в те дни, когда был жив, это точно, но все, что мне действительно нужно было делать, это не путаться у него под ногами и не лезть в его дела, кивать, когда он отдавал приказы, а затем делать все так, как я знала, что это должно быть сделано лучше всего. И когда при стирке все получалось нормально, он никогда не жаловался.

Она улыбается мне. 

— Жаль, что Максимилиан не видит того, что прямо перед ним. Его брат скончался до того, как смог жениться и завести детей, и я сомневаюсь, что Артуро когда-нибудь выберет девушку и остепенится. Конечно, Максимилиану не суждено было иметь детей, и я потеряла надежду когда-нибудь услышать чьи-нибудь маленькие ножки в этих коридорах, прежде чем тоже уйду из жизни. Но теперь, когда он покинул Церковь… — Джиана бросает на меня пронзительный взгляд, и я чувствую, как краснеют мои щеки.

— Я бы не возлагала на это слишком много надежд, — тихо говорю я. — Макс, похоже, полон решимости придерживаться выбранного для него пути, насколько это в его силах сейчас. А что касается меня…

Я делаю глубокий вдох, думая о виноградниках, конюшнях и поместье, которое я так быстро полюбила, и у меня болит в груди, когда я заканчиваю. 

— Я вернусь в Нью-Йорк, как только смогу. Что Макс сделает после этого… это, вероятно, не будет иметь ко мне никакого отношения.

Джиана кивает с задумчивым выражением на лице. 

— Ну, все так, как я сказала. Жаль, что он не может видеть то, что прямо перед ним.

Она встряхивает тяжелое пуховое одеяло на кровати между нами, давая мне достаточно времени, чтобы овладеть своим выражением лица, прежде чем я замечу это, помогая ей разгладить его.

— Я полагаю, Арт останется на ужин, — медленно говорю я, протягивая руку, чтобы помочь ей сложить подушки на кровать. — Тебе нужна с этим какая-нибудь помощь?

Джиана машет рукой. 

— Если я не могу приготовить ужин на троих, мне следует сдаться сейчас и отправиться на пастбище. — Она оценивающе смотрит на меня, кладя последнюю из подушек на кровать. — Что ты думаешь о брате Макса?

— Я? — Я смотрю на нее, удивленная вопросом. — Я…я не знаю. Я недолго с ним разговаривала. Он красив. Очаровательный, полагаю, он попытался загладить свою вину за очень неуместный комментарий.

Джиана хмурится. 

— Он такой, каким хочет быть. Но он также умнее, чем кажется, и всегда себе на пользу. Помни это, Саша.