Я снова вдыхаю его аромат и делаю маленький глоток, затем еще один. 

— Намного лучше.

Я не уверена, как долго мы вот так сидим, дегустируем вина, смеемся, сравнивая, что нам нравится, а что нет, обмениваясь бокалами взад-вперед. Никто из нас не замечает, когда фильм заканчивается, и не встает, чтобы сменить его на что-то другое. Никогда не бывает неловкого момента молчания, и даже когда мы смотрим друг на друга и не знаем, что сказать или сделать дальше.

С Максом, как всегда, все получается без особых усилий.

***

На следующее утро я просыпаюсь с легким похмельем и решимостью самой найти себе какое-нибудь занятие в поместье, не связанное с Максом, ради собственного здравомыслия. Я быстро завтракаю и, извинившись, возвращаюсь наверх, чтобы распаковать свои вещи. Чемодан лежал полуоткрытым, одежда, которую я выудила из него, вывалилась на стул, на котором он стоял, и я чувствую себя виноватой за то, что оставила его в таком виде в нетронутой комнате.

Когда я вешаю, складываю и убираю свою одежду, на пол падает лоскуток синей ткани. Я тянусь за ним, думая, что это мое нижнее белье, но вместо этого беру верх одного из своих бикини, которое не помню, чтобы упаковывала. Я думаю о бассейне снаружи, а затем о том, что Макс увидит меня в купальнике, и румянец начинает подниматься по моей шее, кожа становится горячей.

Раздается стук в дверь, и я чуть не выпрыгиваю из собственной кожи.

— Саша? — На другой стороне раздается голос Макса, и я спешу ответить, забыв, что все еще держу в руках топ от бикини.

— Заходи! — Я открываю дверь, и его взгляд сразу же опускается на мою руку.

— Эй, что это? — Он с любопытством смотрит на это, и я чувствую, что краснею, когда моя рука сжимает ткань.

— Я… это мой купальник. Я его не упаковывала. Ты захватил его перед нашим отъездом? — Я чувствую, как краснею еще сильнее при мысли о том, что Макс мог положить бикини в мой багаж, что, теперь, когда я думаю об этом, кажется совершенно невероятным. Но я уже сказала это вслух.

Он смеется, хотя звук, кажется, застревает у него в горле. 

— Нет, я этого не делал. Может быть, Катерина? Она, вероятно, надеялась, что ты сможешь немного отдохнуть у бассейна, пока ты здесь. Это хорошая идея.

— Я тоже об этом думала.

— Вообще-то, здесь есть много мест, где ты могла бы его использовать. — Макс прочищает горло, и мне кажется, я вижу, как он ненадолго переминается с ноги на ногу. — На заднем дворе, очевидно, есть бассейн и гидромассажная ванна, а в крытом тренажерном зале и зале для занятий йогой есть сауна. Конечно, некоторым людям нравится ходить в сауну раздетыми, но…

— Думаю, я начну с бассейна, — быстро говорю я, решив сжалиться над ним, и над собой, прежде чем его мысли зайдут еще дальше по пути ко мне, обнаженной и потеющей в сауне. — Похоже, на улице чудесный день. Яркий и солнечный.

— Так и есть. — Макс чешет затылок, и мне кажется, я вижу мягкий румянец на оливковой коже у основания его воротника. — Тогда я позволю тебе заняться этим.

— Я спущусь через несколько минут. Ты можешь присоединиться ко мне, если хочешь, — предлагаю я, и он кивает, начиная спускаться по лестнице, когда я закрываю за собой дверь.

Я чувствую себя более чем немного неловко, когда надеваю бикини. Я всегда была стройной, но из-за болезни я стала еще тоньше. Моя грудь выглядит немного меньше, чем раньше, руки и бедра тоньше, а бедрам и ягодицам не хватает некоторых изгибов, которые были у меня раньше. Пора воспользоваться и этим залом для занятий йогой, думаю я про себя, завязывая на шее тесемку от бикини, собирая свои рыжевато-русые волосы на макушке и закрепляя их заколкой.

Часть меня надеется, что Макса не будет внизу, когда я спущусь вниз, как из-за моей собственной застенчивости, так и потому, что я не хочу его дразнить. Или, скорее, и то и другое, но я знаю, что не должна, не тогда, когда он так явно пытается сопротивляться тому, что снова произойдет между нами двумя. 

Но, как назло, он проходит по коридору, когда я подхожу к подножию лестницы, и я останавливаюсь как вкопанная, мое сердце бешено колотится в груди. Он делает паузу, все еще отводя от меня взгляд, как будто не уверен, стоит ли ему оглядываться назад. А затем медленно поворачивается, как будто ничего не может с собой поделать. На мгновение мы оба застываем на месте. Мы видели друг друга обнаженными, и все же в этот конкретный момент, глядя друг на друга с расстояния в несколько футов, Макс изо всех сил пытается не позволить своему взгляду скользнуть по моему полуодетому телу, момент более, чем эротичный.

— Ты…ты хочешь пойти со мной в бассейн? — Эти слова звучат по-идиотски даже для моих собственных ушей, но я не могу придумать, что еще сказать. Я чувствую, как он смотрит на мое лицо, стараясь не пожирать меня глазами, и каждая частичка меня хочет умолять его об этом в любом случае.

Макс тяжело сглатывает. 

— Я не могу.

Следующее слово вылетает прежде, чем я успеваю его остановить. 

— Почему?

Его глаза сужаются, в них внезапно мелькает намек на разочарование. 

— Ты знаешь почему.

Я открываю рот, но ничего не произношу. Я хотела сказать ему, что собираюсь уходить, развернуться и уйти, но чувствую, что застыла на месте. Меня снова пронзает боль, не физическая, а эмоциональная, разрывающая, тоскующая по чему-то, чего я вообще никогда не должна была иметь, а теперь отчаянно хочу.

— Скажи мне еще раз, — тихо шепчу я, чувствуя, как мое сердце подскакивает к горлу. — Напомни мне почему, потому что я не могу вспомнить.

Он колеблется, и мне кажется, я вижу, как по его телу пробегает дрожь, его глаза все еще прикованы к моему лицу.

— Ты прекрасно выглядишь, — мягко говорит Макс. — Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, Саша. Я хочу… — Дрожь снова пробегает по его телу, и я вижу, как его руки сжимаются по бокам. — Бог свидетель, я не хочу разочаровывать тебя, или говорить тебе нет, или тратить хоть одну секунду дня на то, чтобы не посмеяться с тобой. Но каждый раз, когда я рядом с тобой, я хочу прикоснуться к тебе… и гораздо больше.

— Больше? — Слово выходит скрипучим, моя рука вцепляется в перила лестницы, как будто у меня могут подогнуться колени. — Макс…

Он делает шаг вперед, как будто ничего не может с собой поделать. 

— Я хочу попробовать тебя на вкус, поглотить тебя. Я не могу выбросить тебя из головы, Саша, и каждый момент, когда я продолжаю делать это с нами, мучает нас обоих. Никто из нас не может уйти, поэтому мне нужно просто...

— Я тоже этого хочу, — тихо шепчу я. Я не должна этого говорить, я знаю это, но слова все равно вырываются. — Я не переставала думать о той ночи, Макс ... Я... я хочу большего. Я сказала тебе… и я все еще это имею в виду. Я…

— Мы не можем. — Его голос внезапно становится резким. — Я тоже это имел в виду, Саша. Мы не можем.

Он быстро поворачивается, стуча ботинками по твердому полу, и уходит, и на мгновение мне кажется, что у меня подкосились колени, настолько это было неожиданно. Я знаю почему, это было сделано не для того, чтобы причинить мне боль, а для того, чтобы отвлечься, прежде чем он скажет или сделает что-то, чего, по его мнению, не должен был. Но это происходит внезапно, и на мгновение мне ничего так не хочется, как развернуться и убежать обратно наверх, спрятавшись подальше. Но это ничего не решит. Я прикусываю губу, сдерживая нахлынувшие эмоции, и продолжаю идти к задней двери и бассейну, ожидающему за ней.

Это великолепный день. Солнце яркое и сияющее, и это немного поднимает мне настроение, даже если я все еще чувствую тяжелый груз разочарования от моего разговора с Максом. Здесь тихо и умиротворенно, одно из преимуществ проживания в поместье, где почти никого нет, и я растягиваюсь на одном из шезлонгов, предварительно натерев свою бледную кожу солнцезащитным кремом, присматриваясь к ближайшему шезлонгу, укрытому зонтиком на случай, если солнце будет палить слишком сильно.