Мы молча ведем зрительный поединок, но девушка, естественно, уступает первой, не выдерживая долгого контакта. Отдаю ей должное за смелость и упрямство. Женская красота независимо от опыта и степени разнузданности мужчины всегда вызывает определенного плана отклик. Но количество восторженных поклонниц так или иначе испортили меня, превратили скорее в ленивого созерцателя, нежели в настойчивого ухажера. Внешняя привлекательность партнерши давно перестала для меня играть в отношениях первую скрипку, да и шанс серьезному чувству в последние годы я даю редко. Сегодня это правило точно не станет исключением.

– Эспрессо, пожалуйста. Двойной, – озвучиваю заказ, негромко постукивая пальцами по отполированной столешнице.

Эльза, как я успеваю прочесть на бэйджике, слегка вздернув подбородок, согласно кивает.

– Три минуты.

Сажусь вполоборота ко входу, рассматривая всю гостевую зону уже полностью. Конечно же, основное внимание посетителей притягивает именно ОНА. Шикарная пушистая двухметровая ель голубого оттенка стоит в дальнем углу ресторана, украшенная в красно-золотом цветовом дуэте. Замечаю вдруг, что официанты, снующие между столиками в колпаках Санты, дарят на память всем гостям миниатюрные фигурки животного-персонажа наступающего года. Керамические алые дракончики, обнимающие свечу шипастым хвостом.

Меня сразу мысленно отбрасывает в далекое прошлое, внутри возникает ощущение, будто на грудь опустили многотонную гранитную плиту. По позвонкам скользит противный холодок, даже кончики пальцев немеют. Настроение мгновенно падает до нулевой отметки. Что за черт.

Год Дракона наступает. Мой год.

– Ваш эспрессо. Двойной.

Забыл на секунду, где нахожусь, но меня "вежливо" спустили на грешную землю. Дразнить вздумала, малышка? Забавная.

Кофе сейчас самое то, что необходимо. Глоток горького ароматного напитка слегка обжигает горло и ощутимо бодрит.

– Зимою увидел я снежную гладь, и снег попросил я со мной поиграть.

Кручу в руке бирюзовый бумажный стаканчик, который уже наполовину опустел, и негромко цитирую нетленные строки знаменитого британского поэта. Краем глаза замечаю, что девушка-бармен замирает на месте, невольно прислушиваясь к моим словам.

– Играя, растаял в руках моих снег, и вот мне зима говорит…

– Это грех! – вторит мне мелодичный голосок по ту сторону стойки.

Разворачиваюсь к ней всем корпусом, не скрывая внезапного удивления. Крошка оказалось начитанной и знакомой с произведениями классиков. Впечатляет.

– Судя по реакции, вы явно не ожидали таких познаний в области зарубежной поэзии от обычного бармена? – Эльза окидывает меня насмешливым взором, улыбаясь уголком губ.

– Признаю, не ожидал – честно отвечаю я.

– Отчего же? Или представители обслуживающего персонала, по-вашему, не способны…? – чуть обиженно отзывается она, усиленно натирая хрустальный бокал.

– Не совсем так, – намеренно дразню, – просто многие интерпретируют фразы классиков на свой лад, искажая истину. Нечасто встретишь точное цитирование.

– Для поэзии это неактуально – ее мягкий чувственный тембр звучит более лояльно, чем секунду назад.

– Согласен, – киваю я.

Мы недолгое время молчим, изучая друг друга взглядами. Напряжение отступает, хотя воздух между нами словно искрит и наполняется крошечными электрическими зарядами. Внутренняя тревожность заметно отпускает, я окончательно согреваюсь и расслабляюсь.

Девушка параллельно продолжает заниматься своими непосредственными обязанностями, непрерывно двигаясь на своей стороне бара. Длинные красивые пальцы слегка подрагивают в такт неровному дыханию, выдавая ее внутреннее состояние. Она вся как хрупкая статуэтка – бледная кожа, высокие скулы с еле уловимым румянцем, выпирающие изящные ключицы, тонкие запястья. Чувственно изогнутая линия губ. Ловлю себя на мысли, что откровенно любуюсь ей, подмечая каждую деталь ее внешности.

– Блейк больше меня привлекает как живописец-мистик, нежели как поэт, – после недолгого перерыва откликается очаровательный бармен. -Его сюжеты для акварели просто изумительны.

– Уильям вообще был поистине разносторонней личностью, -иронично добавляю, не переставая поражаться глубиной ее кругозора.

– И довольно противоречивой – невозмутимо замечает девушка.

– В каком смысле? – уточняю я сдержанным тоном, допивая остывший эспрессо.

– Библейская тема всегда вызывает споры, впрочем, как и политическая.

– Я агностик, для меня существует лишь нейтральная позиция по этим вопросам, – невольно выдаю долю личной информации. – А искусство должно откликаться в сердце и разуме, иначе в нем нет смысла. Восхищаться или ненавидеть – каждый решает сам, – пожимаю плечами. – По-твоему, у Блейка живопись преобладает над литературой?

Прикусив белоснежными зубками нижнюю губу, Эльза размышляет пару секунд.

– Полагаю, что неслучайно Блейк использовал именно литературу как основу своей работы, но наивысшего пика достиг именно в изображении.

– Мистическая компонента в итоге победила?

– Победил симбиоз, – смущенно заключает девушка. – Но созданная им уникальная мифология выше всяких похвал, разве нет?

– "Геката", "Танец Альбиона"? – перечисляю с умным видом нетленные произведения. -Что на твой взгляд наиболее бессмертно?

– Борьба между светом и тьмой, как бы банально это не звучало. Вечное сражение добра и зла.

Вопросительно веду бровью, ожидая продолжения. Не сомневаюсь, что оно последует, судя по раскрасневшемуся личику и многозначительно блестящим глазам.

– "Великий Красный Дракон", венец всего цикла автора, как логический итог всего творчества…

Эльза восхищенно жестикулирует, описывая свои впечатления от рукотворных достижений великого художника, но для меня происходящее резко перестает существовать. Включается эффект "немого кино" – стихают звуки, замедляются движения, я словно нахожусь на большой глубине, покрытый непомерными слоями водной толщи.

Как же все символично, подмечаю про себя с печальной иронией. Или скорее закономерно.

Убегая от дикого страха, живущего внутри, я желал исчезнуть, испариться, навсегда избавится от его незримого влияния. Но судьба раз за разом догоняет и вгрызается острыми когтями в самую глубину…

Видимо, в этот момент на моем лице отражается вся палитра терзающих и болезненных образов, и они бьют рикошетом на стоящую напротив, ни о чем не подозревающую любительницу мистики и живописи. Что-то меняется в вишневых глазах, теряется весь одухотворенный настрой, улыбка меркнет и медленно угасает.

– В чем дело? – она испуганно выдыхает и убирает ладони с гладкой поверхности стойки, где они находились еще секунду назад. – Я сказала что-то не то?

Я игнорирую вопрос, вскидывая руку в останавливающем жесте. Эльза ошеломленно замолкает и настороженно следит за каждым моим движением. Она в шоке, и ее можно понять. Сейчас я похож на импульсивного непредсказуемого невротика со стажем, и отчасти это так и есть. Но находясь в бурлящем эпицентре внутренних личных переживаний, я абсолютно безразличен ко всему, что подумают обо мне со стороны. Достаю из кармана куртки сложенную вдвое купюру номиналом в пятьдесят долларов, швыряю на стол и резким шагом по кидаю кофейню.

Эльза

– Вставай, соня, уже утро! Эээээли, ну же! Вставай же!

В мой затуманенный беспокойным сном рассудок врываются оглушительные крики близнецов, раскаленной дрелью разрывающие мои перепонки. Я вздрагиваю и громко стону, набрасывая подушку на голову.

– Ну Эльзааа, ты же обещала прогулку на озеро! Давай же, хватит притворяться. Ты проснулась, я видел!

Дьюк садится на краешек моей постели и осторожно трогает кончиками пальцев за плечо, слегка подергивая и привлекая внимание. Ханна выглядывает из-за плеча брата, озорно улыбаясь и обнажая прелестные крошечные ямочки на обеих щеках. Мои обожаемые двойняшки, игривые непоседы и настоящие шкодники. Родившись на одиннадцать лет позже меня, они по-настоящему сплотили нашу семью, в какой-то момент балансирующую на критической точке невозврата. Все семейные пары проходят этапы кризиса в отношениях, и наша исключением не стала. Переезд в другой город, смена работы, а затем и увольнение, поиск новых подходящих вариантов заставили родителей серьезно пересмотреть многие вещи. Будучи несмышленым ребенком, я многого не понимала и частые ссоры отца и матери принимала за взрослые разговоры на повышенных тонах и предпочитала в них не лезть, а уж тем более не подслушивать, стоя за соседней дверью. Я до сих пор не знаю, что послужило толчком к исправлению, но постепенно наша жизнь наладилась, и вскоре в доме зазвучали новые детские голоса.