Наскоро умывшись и схватив в охапку свою верную Яну, я отправился через оживленную Каляевскую (ныне Долгоруковскую) улицу навстречу неведомому. На «поляне» меня поджидали гордый своей удачей Варлаков и здоровенная псина с характерными висячими ушами и сонно набрякшими веками. Услыхав что-то в шуме московских улиц, псина, словно сойдя с охотничьих гравюр XVII в., приняла стойку и издала необычный трубный звук.
— Ну и динозавр! — восхищенно произнес я. — За сколько купил?
— Не купил, — со значением ответил Валерий Степанович, — даром отдали…
— Не понял?! — сказал я.
— Две девицы характерной наружности с ним не справлялись. Он их терроризировал, вещи портил, тапки грыз, из холодильника воровал. В постель, негодяй, забирался, — тут Варлаков прищурился, загадочно улыбнулся и неожиданно подытожил: — В общем, очень сильный характер.
И действительно, в дальнейшем Валерию Степановичу пришлось вдоволь насмотреться на деяния Вука. Для начала пес попробовал объявить себя главным в новой для него семье — с чем Варлаков с присущей ему хитроумностью легко справился. Вук покорился, но, видимо, не сдался. Следующим его деянием был налет на холодильник, который бладхаунд, будучи оставленным без присмотра, легко открыл и сполна насладился хранившимися там припасами. Кроме того, он разгрыз дверцу буфета и стащил хранившиеся там сладости. Дедовские методы с горчицей не работали — пес не обращал на нее внимания. Выяснилось, что Вук легко справляется с любыми задвижками. А если все же удавалось закрыть от него дверь на ключ или заблокировать намертво дверцу холодильника резиновыми автомобильными «держалками» груза на багажнике, бладхаунд самым непосредственным образом пытался прогрызть себе путь к добыче. В общем, оставлять его одного в квартире не представлялось возможным. Ситуация казалась безвыходной.
Но, как известно, русские не сдаются. С помощью знакомого инженера-электронщика Варлаков соорудил на базе электропогонялки для скота нечто вроде радиоуправляемого ошейника (заводских тогда еще не существовало в природе, у нас в стране — точно). Задумка была — поймать Вука на преступном деянии и угостить в этот момент мощным электрическим импульсом. Других вариантов не оставалось!
И вот настал день эксперимента. Благо, проживал Варлаков на высоком первом этаже старого дома довоенной, если даже не дореволюционной постройки. И вот он надел на Вука «самопальный» радиоошейник, взял в руки передатчик, вышел из квартиры, обошел свой дом и занял позицию у открытого окна кухни таким образом, чтобы не попасться на глаза псу. Хитрый Вук не торопился. Он выждал примерно часовую паузу, потом крадучись проник на кухню. Не торопился и его противник. И лишь когда Вук освободил от пут холодильник, Валера дал импульс. Вук подпрыгнул, взвизгнул и умчался к себе на место.
«Ну, подействовало или нет?» — спросит нетерпеливый читатель. Подействовало. На несколько дней. А потом все повторилось. Вук снова покусился на холодильник, а Варлаков в засаде в тот момент не сидел… В результате Валерий Степанович с присущим ему хитроумием продал Вука некоему охотнику. Все были счастливы. Варлаков — тем, что «нахлобучил» охотника, продав ему за 400 долларов проблемного пса, за которого сам не платил. Охотник — тем, что «нахлобучил» городского, получив по дешевке (бладхаунды тогда стоили под тысячу) отличную охотничью собаку. Ну а Вук стал жить на природе, ходить на охоту и реализовывать свои охотничьи потребности.
Что касается приключений Вука с холодильником, то очевидно, что для закрепления результата необходимо было «стрелять» импульсом из засады очень много раз, много раз ловить Вука на месте преступления… Или соорудить что-то вроде зоопарковского электропастуха, опутав проводами с оголенными контактами все проблемные места в квартире, а это, как вы понимаете, нереально.
Конечно, возможность использовать современный радиоуправляемый ошейник выглядит в подобной ситуации соблазнительной. Однако методика его применения требует всяческих оговорок. Оставим в стороне некоторую жесткость подобного подхода, потому что без этого воспитания порой, увы, не бывает. Скрепя сердце согласимся, что собака все же не человек и иногда на нее приходится воздействовать механически, что полностью согласуется с ее природой и способами регуляции взаимоотношений в естественной для нее социальной среде — стае.
Используя РЭО, нужно терпеливо, обманывая собаку, ловить ее на месте преступления. Как показывает практика, животное быстро учится различать, когда оно в ошейнике и без, и бесчинствовать сообразно ситуации. Поэтому нужно, чтобы РЭО все время был на нем. Сейчас промышленность выпускает для дома специальные невидимые ограды, импульсы которых напоминают собаке (на нее надевается специальный РЭО), что не стоит выходить за невидимую черту. Есть подобные варианты и с ультразвуком.
Проблема в том, что эти устройства не устраняют причины деструктивного поведения. В одних случаях эти причины кроются в потребности в движении и (или) манипуляторной исследовательской активности, в других (запущенных) являются выученным поведением, помогающим собаке снять стресс от длительного нахождения в замкнутом пространстве. Подобные стрессы и выученное, стереотипное поведение разной формы характерны для животных в зоопарках, и, как мы знаем, с этой проблемой приходится бороться.
Кстати, один из лучших известных мне специалистов по коррекции поведения собак Елена Сергеевна Непринцева с деструктивным поведением боролась с помощью собственной методики, которую разработала для развлечения питомцев зоопарка. Она конструировала всевозможные многослойные предметы-матрешки, разбирая или разламывая которые животные (медведи, например) боролись со скукой. Такие же предметы Елена Сергеевна использовала и для «исцеления» собак — задолго, кстати, до появления конгов в нашей стране. Методика была опубликована, так что у меня есть сильное подозрение, что изобретению конгов мы обязаны в том числе научным работам зоопарковских ученых, и в частности нашей соотечественницы.
В своей практике я использовал значительно более простой метод, который тоже работал. Геру я оставлял дома вместе с крепкой косточкой, бычьим хвостом или старым дрессировочным рукавом из пожарных шлангов, которые он задумчиво жевал часами. Кстати, привычка разжевывать «разрешенные» предметы у него укоренилась, что впоследствии оказалось не очень удобно: продолжительность жизни любого игрового предмета составляла не более 15 минут, поэтому мы их от Геры убирали. Когда он хотел поиграть, то сообщал мне об этом чувствительным ударом мордой под локоть. Приходилось отрываться от компьютера и минут 20 играть с ним в «вырви у меня канат» или «принеси мне мяч».
К слову, Гера не был апортировщиком, в юности бегать за мячом он считал ниже своего достоинства. Как же я научил его апортировке, уж коли речь зашла об этом? Очень просто. Собаки легко учатся, подражая друг другу. Но Гера не просто подражал Яне, которая еще была вполне бодра, когда он появился в нашем доме. Он делал это творчески.
Однажды на прогулке, будучи еще щенком месяцев пяти, он увидел, как Яна радостно носит мячик. Побегав рядом со старшей подругой, Гера попробовал догнать ее, а когда это удалось, отнял мячик и принялся охранять его. К слову, начиная с младенческого возраста Гера был безоговорочным лидером в их мини-сообществе — характер! Впрочем, он защищал Яну от чужих собак — сама она этого делать не умела, хотя «полицейской» и защитной собакой была выдающейся.
«Нет, Гера, так дело не пойдет, — сказал я и, отобрав мяч, бросил его Яне, стоявшей неподалеку, а сам отбежал на пару шагов и подал команду: — Неси, Яна!» Яна тут же принесла мяч и отдала мне его в руки, за что получила похвалу. История повторилась пару раз: Гера отбирал мяч у Яны и начинал его охранять, а я каждый раз отбирал мяч у него и броском возвращал его стоявшей в двух шагах Яне. Она, в свою очередь, отдавала мячик мне, получая свою порцию похвалы.
Я усложнил задачу и усадил собак на выдержку перед тем, как бросить мяч. Собаки, как известно, очень чувствительны к вниманию владельца, за которое борются даже в отсутствие другой собаки, и Гера до сих пор немного обиженно взирал на Янин триумф. Но тут его озарило! Когда Яна по команде «апорт» бросилась за мячом, Гера сорвался вместе с ней, однако, пробежав метров 15, резко затормозил. Яна между тем догнала мячик и бодро полетела обратно. И тут хитрец Гера, который сообразил, что похвалу Яна получает тогда, когда приносит мячик мне в руки, со свойственной ему лихой наглостью перехватил ее на подходе. Тюкнул решительно башкой в Янин бок так, что она выронила мячик, подхватил его и отдал мне. Я, смеясь, похвалил его и в качестве эксперимента бросил мячик еще раз, подав команду. Все повторилось и во второй, и в третий раз в точности, как и в первый. Тут я прекратил эксперимент, жалко стало Яну, но Гера, которому для освоения приема и двух повторов было достаточно, с тех пор прекрасно приносил предметы.
