Вспышка камеры. На экране голосмартфона возникает мужское лицо, расчерченное на крупные диагональные дольки, Одна линия проходила ровно через глаз и тот вытек на щеку прозрачной жижицей, как раздавленная капсула рыбьего жира. Наёмница смахнула экран на предыдущее приложение – чат с невзрачным дизайном старой винды. Экран смартфона мягко подсвечивал гладкую белую маску и единственную спадающую на лоб сиреневую прядь. Над сообщением о переводе денег трёхчасовой давности появилось новое.

(Маска) (изображение)

(Харон) (Фу. Не могла его поаккуратнее?)

(Кидаю грешнику.)

(О нас назвали ёбнутыми.)

(Всё вот твоя доля и не забудь про визитку.)

Вверху экрана мелькнула надпись о пополнении кошелька с криптовалютой.

(Маска) (Пришло. Помню.)

Когда отряд захвата ввалился в комнату, то увидел лишь горы трупов, среди которых трепыхалась парочка благоразумно не подававших до этого признаков жизни стриптизерш. И выведенный строительным маркером по стене рисунок черноглазой маски с номером криптобанковского счёта ниже. Один из полицейских высунулся за окно, быстро оглядывая улицу на предмет вроде спущенных с крыши тросов, и тихо выругался, когда с верхней рамы сорвалась чёрная птица.

Подставив плечо беспокойному питомцу, Николь запрыгнула на стеклянный борт зелёной террасы. И спугивая любующихся видом, помчалась как по гигантской лестнице, до самого конца здания, откровенно плюя на трёхметровые провалы по высоте. Следующей точкой её пути был тёмный провал на нижний уровень, защищённый от зеркальных отражателей купола бетонной толщей распухшего в своей защитной клетке Полиса.

Короткий полёт завершается на крыше облепившей опорную колонну шестидесятиэтажки. С её ног спадают теневые клочья из сгустившегося в воздухе аномального элемента и наёмница устало плюхается на бортик из наростного бетона. Ворон спрыгивает с плеча чтобы начать трепать торжественно врученый ему кусок, прихваченной из номера волосатой руки.

Нижняя часть маски от мысленной команды распалась на сегменты, и блеснув металлической начинкой, заменилась на маленький острый подбородок и тонкие обкусанные губы. Выудив из краденого портсигара трубочку коричневой бумаги, она с удивлённым хмыканьем нашла встроенную прямо в коробок импульсную зажигалку.

Затянулась солоноватым дымом. Матернулась, сплюнула и перевернув портсигар высыпала всё содержимое куда—то вниз, на замену набив его из картонного коробка с пометкой о вишнёвом ароматизаторе. Пробежавшись глазами по пятнам разноцветных реклам, поднялась на ноги, сжимая зубами пришедшую на смену папиросе тонкую сигарету.

– Куро, ты всё?

– Карр!

Несколько шагов назад, мысленный прицел на темноту под крышей уровня, разбег.

– Стой!

Бледная вспышка за спиной и чья—то рука крепко ухватила её за плечо, обращая грядущий полёт в неловкое спотыкание.

– Какого?!

Она развернулась к незваному спасателю, выбрасывая кулак. Паренёк в обвешанном спецназовскими подсумками мотокомбинезоне схватился за переносицу, где чёрная полумаска переходила в зеркальное стекло лицевого щитка.

– Офигеть, какие люди и без намордников… Ладно, намордник есть но хули ты забыл тут, супермен?

– Я не… – Паренёк наконец удостоверился в целостности носа и убрал руку. – Не прыгай, не надо.

Наёмница фыркнула. По иронии сразу же за пареньком на билборде желтел фоном стрит—арт с облачённой в такие—же костюмы четвёркой, что вытянув руки отгораживали от остального мира схематичный набросок купола. Друг от друга их отличали разве—что накинутые поверх костюмов цветные хаори. Небольшая белая картонка в углу несла убогий шрифт городских служб о защищенности арта законом, но от пририсовки левому парню с иероглифом воды огромного, в пол—тела фаллоса не уберегла.

– Вот вечно вы, стражи, лезете куда не просят.

Пистолет, до этого скрытый под пальто, звонко хлопнул, сплёвывая в лицо паренька свинцовую крошку. Он отшатнулся, закрывая голову руками. Бледно—зеленоватая аура выплеснулась из контактных точек, разбросанных по швам костюма. Кусочки свинца хамерли на подлёте, медленно вращаясь вдоль своих осей. Все в цель, но неспособные пробить аномальную преграду. Вздохнув, Николь, убрала пистолет. – Ладно, живи. Только патроны тратить… Куро!

– Карр! Патр—роны!

Ворон сорвался с бортика и взмыл, заслонив пёстрые городские огни. Налившаяся чернотой тень наёмницы поймала тень крыльев, мгновенно прорастив на её плечах точную их копию. Пули звонко брякнулись на крышу, неслучившийся труп проводил взглядом силужт, удаляющийся в темноту под крышей города. Спрятанный в маске наушник пикнул входящим сигналом.

– Волк, ты там куда делся? Я за тебя головой отвечаю, имей совесть.

– Прости, Кит, подумал что тут нужна моя помощь.

– Кошку опять на дереве углядел? – Поинтересовались у него со вздохом.

– Вроде того, прости.

– Проехали, нагоняй уже.

Часы на запястье сообщали полдень, но плохое предчувствие мучало её с самого утра. Может было дело в непривычном для работы времени, может в том что период залегания на дно пришлось прервать едва ли через пару дней после отправки в гроб прошлой цели. Может странное возбуждение в голосе напарника, пусть он и пытался объяснить последнее обещанной суммой. Ворон тоже нервно возился на её плече, пока наёмница шаталась вдоль пёстрых рыночных тентов, страдая от ожидания. Наконец наушник ожил.

– Сейчас свернут на твою улицу. Белый внедорожник.

– Харон, я хочу отменить сделку.

По другую сторону подавились воздухом. – Ты сдурела?! Пять лярдов крипты! У тебя и так бОльшая доля!

– И я никогда не крала людей, мать твою. Хочешь кокну их всех разом? Это пожалуйста.

– Слушай, Маска, – Голос приобрёл успокаивающие нотки. – Ничего тут сложного нет. Вырвешь дверцу – стреляешь громилу, хватаешь, взлетаешь, усыпляешь, сдаешь с рук на руки, берёшь бабки. Ребята без оружия я договорился. Они из мелкой банды как узнали что ты будешь участвовать так пересрали, что не торговались.

– Если что пойдёт не так – ты труп.

– Идёт.

Внедорожник вполз на узкую односторонку. Наёмница моргнула, зажигая в тёмных с восточным разрезом глазах прицельные символы. Изображение стало ближе. Серебро и белая эмаль, лейбловая статуэтка крылатого человечка на капоте. Три силуэта за тонированными стёклами, она присмотрелась получше. Четыре – последний принадлежал ребёнку и почти скрывался за силуэтом охранника, отдающего аномальным оттенком в контуре. Единственный выезд с улицы был под тёмной аркой.

– И как ты их убедил спустится?

Голос в наушнике прервался на самодовольный смешок. – Как закончишь, вернись по их пути на пару кварталов, и увидишь парня с курьерским рюкзаком. Тусуется у перехода. В этом рюкзаке, чтоб ты знала, пробка из восьмидесяти четырёх машин.

– Ровно восемьдесят четыре?

– Больше смартфонов с "помощником водителя" не влезало.

Машина ползла едва быстрее человека, будто водитель сам хотел облегчить ей работу. Она погасила глаза, всёравно ночное зрение работало по умолчанию.

– Так, кто из них? Мама или папа?

До арки несоклько метров, мышцы напряглись.

– Нет, нужна девчонка рядом с телохраном. Он если что из обученных.

Внедорожник скользнул на широкую улицу, скрываясь в потоке других машин. Наёмница вышла следом, закуривая на ходу.

– Почему ты бездействуешь?!! – Резанул слух гневный вопль.

– Ты должен был сразу сказать. что цель ребёнок.

– Да какая разница! Тебе захотелось сменить деньги на неприятности?!

– Такая, что неприятности доставлю скорее я тебе. – Слушая как закипает оператор, наёмница усмехнулась. – Я давала обещание кое—кому.

– Крыса! Я тебе сам щас обещание устрою! С—с—с…

– Сам сучка. – Пробормотала Николь, выключая гарнитуру. Ворон сложил крылья, заметив, что летать она передумала.