Я остановился и перевел взгляд на нее.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что она была здесь минут десять назад, но ушла.

Я сузил глаза, заметив красную полосу, запятнавшую ее левую щеку.

— Что случилось с твоим лицом?

— О, ничего. — Она потрогала свое лицо. — Просто какой-то непутевый официант не смотрел, куда идет.

Я подался вперед, заметив, что ее взгляд останавливался где угодно, только не на мне. Я давно знал Анетте, и этот лживый рот не раз сосал мой член. Эта женщина была мстительной, и не знала стыда, когда речь шла о том, чтобы получить желаемое. Но одного она никогда не могла сделать - солгать мне. У нее была такая черта: отводить глаза и вскидывать волосы, как мать всех див, всякий раз, когда она была на грани того, чтобы быть пойманной на лжи.

— Анетте, что. Что, блядь. Случилось. С твоим лицом? — Я был не более чем в трех дюймах от ее гребаного лица и навалился на нее, глядя на нее сверху вниз.

Она избегала зрительного контакта и откидывала волосы.

— Прекрасно. Мы с твоей женой поговорили, и без всякой причины она пошла в гетто и дала мне пощечину. Говорю тебе, Святой, ты должен держать ее на поводке.

— Что ты ей сказала?

Она отшатнулась.

— Дело не в этом, Святой. Эта женщина напала на меня за то, что я...

Я схватил ее за плечи и прижал к стене, ее крошечная фигурка и хрупкие кости были в нескольких секундах от того, чтобы быть раздавленными в моей хватке.

— Не морочь мне голову, сука. Что ты ей сказала?

— Ты делаешь мне больно.

— Говори блядь! — Громкий треск моего голоса разнесся по комнате, а нижняя губа Анетте начала дрожать.

— Хорошо. Хорошо? Мила пришла сюда в своем платье от Prada, ведя себя так, будто она, блядь, здесь хозяйка, и злорадно рассказывала о вашей поездке в Милан и о том, как ты отвез ее в отель Principe di Savoia.

Мое сердцебиение превратилось из учащенного пульса в громовой молот, бьющий по ребрам.

— Господи, Анетте. Что ты ей сказала?

— Ты отвез ее в этот проклятый отель, Святой, после того как я столько раз умоляла тебя взять меня с собой, когда у тебя были дела в Милане. — Ее глаза заблестели, и, Господи, я был не в том настроении, чтобы терпеть ее водовороты. — Я, блядь, умоляла тебя, а ты продолжал придумывать отговорку за отговоркой.

— Господи. — Я отпустил ее и отступил назад. — Ты солгала ей, да?

— Да, я, блядь, солгала, — выплюнула она между слезами. — Я солгала, потому что не собиралась терпеть, чтобы какая-то сирота, которую ты подобрал на чертовой улице, злорадствовала как мне жить.

Я зажмурился, прикрыв рот руками, прекрасно понимая, какой вред нанесла ложь Анетте. Я обещал Миле отвечать ей честно. Всегда. А теперь у нее сложилось впечатление, что я солгал ей - ложь, которая украла тот единственный важный момент между нами. Момент, когда она почувствовала себя важной для меня. Даже особенной.

— Ты получил то, что хотел, — продолжала Анетте с мокрыми щеками и дикими глазами. — Ты женился на девушке и получил акции Торрес, которые тебе были нужны. Зачем продолжать эту шараду?

— Как...

— Откуда я знаю? Ну же, Святой. — Она скрестила руки. — Это было не так сложно выяснить.

— Черт! — Я вскочил и ударил кулаком в стену, боль не смогла пересилить гнев.

Кипящая ярость пылала в моей груди, как адское пламя, и я смотрел на Анетте так, словно она была дьявольским отродьем.

— Если с моей женой что-нибудь случится, я убью тебя, тварь. Клянусь Богом!

— Сэр! — Вошел Джеймс с парой черных туфель в руках. — Я нашел их в холле отеля.

— Это Милы.

— Сэр, Елена. Я нигде не могу ее найти.

— Что?

Джеймс подошел ко мне, выражение его лица было настороженным.

— Ее здесь нет.

— Господи, мать твою. Подключи к этому своих людей, Джеймс. Задействуй охрану отеля. Мне плевать, если тебе понадобится привлечь гребаных военных, но ты найдешь их. Ты слышишь меня? Найдите их, блядь.

Джеймс бросился к выходу, и я увидел, что Анетте все еще жмется в углу комнаты.

— Убирайся нахуй.

Ее губы скривились.

— Все, что я сделала, это...

— Я сказал, убирайся! — Женщина никак не могла устоять на ногах перед моей яростью, которая грозила поглотить ее, и выбежала из комнаты.

Я достал из кармана телефон. Весь этот сценарий был написан моим отцом. Боже, какой же я был идиот, думая, что Мила будет в безопасности здесь, со мной. Я нажал на кнопку набора номера, по которому не звонил уже очень давно. Потребовалось всего два гудка, чтобы он ответил.

— Марчелло. Какой сюрприз!

Я ущипнул себя за переносицу, когда голос отца вызвал всплеск лавы в моих венах.

— Где она?

— Кто?

— Мила. Где, черт возьми, Мила?

— Не понимаю, почему ты думаешь, что я должен это знать, сынок.

— Не называй меня сыном. — Я стиснул зубы. — И не издевайся надо мной. Где она, блядь, находится?

— Прости, Марчелло. Но я, честно говоря, не понимаю, о чем ты говоришь. Ты не на этом своем благотворительном вечере?

Я вышагивал по мраморному полу, едва удерживая последнюю каплю самообладания.

— Клянусь Богом, если ты причинишь ей вред...

— Оставь свои чертовы угрозы при себе, Марчелло. Я скажу это еще раз, а потом повешу трубку. У меня нет твоей жены, и я ничего не знаю о ее исчезновении. И как только ты ее найдешь, я буду ждать от тебя нового звонка с извинениями.

Он повесил трубку, а я, ругаясь, схватил с приставного столика вазу и швырнул ее через всю комнату прямо в зеркало, которое от удара треснуло и разбилось вдребезги. Белые розы и битое стекло разлетелись, а мои проклятия ударились о стены, как раскаты грома. Все было так хреново, и я терял контроль над собой.

Ноги зашлепали по мраморному полу, и я выскочил из туалета, вернувшись в холл, который еще несколько минут назад был сценой из чертовой сказочной страны. Но теперь все цветы, хрустальные вазы, свечи и люстры были лишь фрагментами моего самого страшного кошмара. Того, чего я боялся с того самого дня, когда понял, что Мила для меня нечто большее, чем просто чертова подпись.

Я должен найти ее.

Даже если это будет стоить мне последнего вздоха...

Я должен, черт возьми, найти ее.

21

МИЛА

— Что ты с ней сделал?

— Я видела, как она вошла сюда. Где она?

Голоса. Далекие. Далекие.

— Где она?

— Убери от меня свои руки.

— Остановись.

— Скажи мне, где она.

— Елена? — Я вздрогнула от пульсирующей боли, которая распространилась по лицу и проникла в череп. Во рту пересохло, а горло саднило, как будто я наглоталась песка. Я облизала губы и почувствовала вкус крови, прежде чем попыталась приподняться. Мои глаза открылись от жгучего яркого света, и на мгновение я не поняла, где нахожусь.

Ванная. Отель. Гала. Анетте.

— Рафаэль, — прошептала я.

Громкий стук пронзил мои барабанные перепонки.

— Блядь иди сюда, сука.

— Мила? — Нежная рука коснулась моего лица. — О, Боже, Мила.

— Елена? — Я едва слышала свой собственный голос из-за пульсирующей боли в голове.

— Ты в порядке?

— Что случилось? — Я несколько раз моргнула от слепящего света, отражающегося от белых плиток. — Где мы?

— Господи, Мила. Твое лицо. Что он с тобой сделал?

Реальность обрушилась на меня, как тысяча бетонных блоков.

— Рафаэль, — прошептала я, когда память вернулась. — Моя мать.

— О, это было слишком просто.

Я взглянула через плечо Елены на брата, прислонившегося к дверной раме и почесывающего висок дулом пистолета.

— Рафаэль, — начала я, задыхаясь, — Елена. Отпусти ее.

— Эй, я не виноват, что эта сука следила за нами. Она не оставила мне выбора, кроме как бросить ее задницу сюда вместе с тобой.

Елена вскочила на ноги.

— Ты ублюдок. Тебе лучше бежать, пока Марчелло не нашел тебя.