Лед зазвенел, когда я поставила бокал на кофейный столик перед собой.

— Я знаю, что Сэйнт владеет акциями компании. И я знаю, что он хочет больше.

— Поэтому он женился на тебе? Чтобы получить твои десять процентов?

Воцарилось молчание, и я прикусила губу, обдумывая ложь.

— Нет.

Он открыл рот, как вдруг кто-то постучал. Рафаэль встал и подошел к двери, как будто уже знал, кто это.

Мой желудок скрутило, а легкие забыли выдохнуть последний вздох. Я не знала, кого ожидала увидеть, но, когда мистер Руссо вошел в сопровождении двух других мужчин, я тяжело сглотнула и поняла, что сейчас произойдет еще один поворот в неизвестность.

2

МИЛА

— Мисс Торрес, — начал он, — или теперь миссис Руссо? — Его улыбка была улыбкой хищника, обманчиво добрая со смертельными намерениями.

Я поднялась на ноги.

— Можете звать меня Мила.

Мистер Руссо сидел на диване напротив меня, откинувшись назад, как будто он был хозяином этого места. Золотая цепь на его шее делала то, что и должна была делать, демонстрируя миру его богатство блестящим блеском. Его взгляд остановился на мне.

— Что мой сын предложил тебе?

— Простите?

— Ты меня слышала. Что мой сын предложил тебе?

Я села на диван и сузила глаза.

— Я не понимаю, на что вы намекаете.

— Я ни на что не намекаю. Я задаю тебе прямой вопрос.

— Прямой вопрос, из которого следует, что вы думаете, будто ваш сын купил меня.

— А разве нет?

— О, Боже. — Я скрестила руки. — Теперь я понимаю, откуда он это берет, — пробормотала я про себя.

— Мила, — Рафаэль сел рядом со мной, — мы пытаемся помочь.

— Я просила помощи? — Я снова посмотрела на мистера Руссо. — С какой стати вы хотите мне помочь? Вы меня даже не знаете.

Мистер Руссо достал сигару из кармана пиджака, и я взглянула на знак "Не курить" на обратной стороне двери.

— Ты знаешь моего сына, Мила?

Я пошевелилась на своем месте.

— Я вышла за него замуж.

— По доброй воле?

Его вопрос застал меня врасплох, а отсутствие остроумного ответа заставило меня сжать челюсти. Из его рта вырвалась струйка дыма, когда он вынул сигару из губ.

— Полагаю, ты знаешь о долге, который ваша семья задолжала нашей.

— Какой долг? — Вклинился Рафаэль.

Мистер Руссо усмехнулся.

— Судя по выражению твоего лица, я полагаю, ты знаешь, о чем я говорю, Мила. Почему бы тебе не просветить своего брата?

В моем нутре поселилась неприятная тяжесть, и я поняла, что должна быть осторожна с этим человеком. Выражение его лица, вся его манера поведения предвещали одни неприятности.

Я заправила распущенный локон за ухо.

— Думаю, мне хотелось бы услышать вашу версию этой истории, мистер Руссо.

Темная бровь выгнулась дугой, а его ухмылка превратилась в высокомерную.

— Теперь я понимаю, почему ты ему нравишься.

— А я поняла, почему вы ему не нравитесь.

Его губы скривились.

— С чего ты взяла, что я не нравлюсь своему сыну?

— Я могу...

— Ладно, — вмешался Рафаэль, — мне кажется, мы отклонились от темы. Давайте вернемся к той части, где один из вас просветит меня насчет долга, о котором вы упомянули.

Мистер Руссо не сводил с меня глаз.

— Проще говоря, Рафаэль, много лет назад нашей семье был обещан первенец - девочка Торрес. По воле судьбы в вашей семье не было первенца, пока не родилась Мила, — он указал на меня жестом.

— А за что был долг?

— Деньги, конечно, — просто ответил мистер Руссо, пожав плечами. — Твоему прадеду нужны были деньги для его компании. А мой дед, да будет благословенно его доброе сердце, был достаточно щедр, чтобы дать ему необходимую сумму. Так что было заключено взаимное соглашение о слиянии наших семей: первенец Руссо женится на первенце Торрес.

— А когда я родилась, родители инсценировали мою смерть и отправили меня через полмира, чтобы этого не случилось. — Я продолжила его рассказ, добавив в свой тон немного враждебности. В отце Сэйнта было что-то такое, что заставляло меня анализировать каждое слово, каждое движение, неважно, насколько тонкое, чтобы попытаться понять, какую игру он затеял. Веселая ухмылка и жесткий взгляд в его глазах давали понять, что он играет в игру, которую не намерен проигрывать.

Я не доверяла ему. То ли это был сиротский инстинкт, то ли предрасположенность женщины, окруженной незнакомцами, но у меня было четкое ощущение, что у сидящего напротив меня старика нет ничего, кроме дурных намерений.

— Знаешь, — начал мистер Руссо, — я понятия не имею, почему твои родители так старались скрыть тебя от нашей семьи. Я уверен, что у тебя были проблемы в приютах, когда ты росла сиротой. — Кривая улыбка на его лице была лишена всякого сочувствия.

Я не позволила ему ранить себя.

— Я уверена, что они выбрали меньшее зло.

— Но так ли это? Неужели отлучение тебя от семьи, лишение тебя права на наследство Торрес было меньшим злом по сравнению с женитьбой с моим сыном? — Он фыркнул, губы искривились в забавной ухмылке. — Наверное, можно сказать, что все было напрасно, ведь в итоге ты все равно вышла замуж за моего сына. Ты бы назвала это судьбой, Мила? Возможно, судьбой.

Я отказалась отвечать или как-то реагировать. Он словно хотел спровоцировать меня, заставить сказать то, что я твердо решила держать при себе. Мне понадобилось всего десять минут в присутствии этого человека, чтобы понять, почему Сэйнт так враждебно отреагировал на своего отца в зале заседаний. Они были похожи на двух титанов, вцепившихся друг другу в глотки, как война между богами.

— Что вы ему сделали? — Я уставилась на старика. — Почему он так вас ненавидит?

Стоическое выражение его лица на долю секунды пошатнулось, и высокомерие, которое он так хорошо носил, на мгновение исчезло. Если бы я не следила за его выражением лица с тех пор, как он вошел сюда, я бы этого не заметила. Морщинки у уголков рта и глаз выдавали его возраст.

— Мой сын не ненавидит меня. Он ненавидит тот факт, что не может быть мной.

— Я не думаю, что дело в этом.

— Уверяю тебя, это так. Марчелло оплакивал смерть своей матери последние восемнадцать лет. Он ненавидит тот факт, что я был достаточно сильным, чтобы жить дальше, а он не может этого сделать.

Головоломка встала на свои места, и мне захотелось задать вопросы, чтобы завершить образ, проникнуть в сознание Святого. Но вопросы поставили бы меня в невыгодное положение перед мистером Руссо, а мне этого не хотелось. Не сейчас.

— В любом случае, — он сел и опустил огрызок сигары в пустой стакан Рафаэля, — я привел с собой своих адвокатов. — Он указал на двух мужчин, стоявших позади него. — Все, что нам нужно от тебя, это заявление, в котором говорится, что Марчелло заставил тебя выйти за него замуж и передать ему свои акции. Мы сможем аннулировать этот брак между вами и моим сыном до заката.

У меня свело живот. От предостережения у меня на затылке зашевелились волосы. Я перевела взгляд с него на Рафаэля, который лишь кивнул в знак согласия с мистером Руссо.

— Это единственный способ разобраться в этой неразберихе.

Я никак не отреагировала.

— Мила, — сказал Рафаэль и взял меня за руку, от чего мне стало не по себе, — ты боишься его. Я знаю это. Иначе зачем бы ты убегала от него? Мистер Руссо позаботится о том, чтобы он больше никогда тебя не беспокоил. А когда все уладится, мы сможем начать все заново, ты сможешь начать жить со своей законной семьей. — Он сжал мою руку, и мое сердце заколотилось в груди: мысль о том, что я увижу свою мать, разбила все мои мечты о воссоединении с ней. В этот момент я снова стала той юной девушкой, сиротой, которую заперли в чулане, и у нее не было ничего, кроме темноты и мыслей о том, какой была ее настоящая мать, чтобы составить ей компанию. Я никак не могла сосчитать ночи, которые провела на грязном матрасе, думая о ней, гадая, как она выглядит. Были ли у меня ее глаза, ее нос, ее улыбка. И вот теперь мне предложили шанс исполнить мечту маленькой сироты, но я не могла избавиться от грызущего чувства, что не все здесь преследуют мои интересы.