Аккуратно отодвинув женщину к окну, освобождая дверцы тумбы, прикрыла раны найденным рядом одеялом. Мозг сдался окончательно, я честно пыталась, понимая бесперспективность своих манипуляций. Пыталась, но проиграла в этой уже заранее обреченной на провал процедуре.

— Я сдержу обещание, как смогу, — прошептала я, закрывая женщине глаза, и возвращаясь мыслями к детям.

Злата неловко держала на руках Тёму и смотрела взглядом затравленного зверька. Лосины и толстовка были испачканы кровью, хотелось бы верить, что чужой. Тёма вообще не понимал проблемы и самозабвенно жевал ухваченную в кулачок прядь светлых волос.

— Как ты? — осторожно забирая сына из рук девочки и заслоняя собой тело воспитательницы, бодро спросила у ребёнка.

Ответа я не ожидала, но хоть внимание на себя переключила. Тёма был цел и на моих руках начал сонно прикрывать глаза, а вот Злата явно была на грани истерики, оно и нормально, я сама еле держусь, но не место, совсем не место.

Слинга не было, но другого варианта передвижения с двумя детьми я не видела, пришлось сворачивать простынь, благо постельное бельё в избытке валялось на полу, скинутое с убранных кроватей. Артём даже не пискнул от такой кустарщины и тут же расслабившись, уснул. Хоть тут без проблем, оставалась зашуганная девочка. А вот, что делать с двухлетним ребёнком я в душе не гребла.

Сзади раздался шорох, но я не обратила внимания, ну ходит Кир и пусть ходит, у меня вон зарёванная проблема хмурится. А когда раздался рык, а у Златы округлились не только глаза, но и искривился рот, в полной готовности издать вопль, я поняла, что лохонулась по полной. Разворачивалась я уже вооружённая глефой, пистолет с ребёнком, примотанным к груди — мне не помощник, банально не попаду одной рукой, да и сына контузит.

Зомби, обычный зомби с ощеренной окровавленной пастью, наступал на нас. Сомневаться, кем он отужинал, не приходилось, но думать об этом было некогда. Не сейчас, не тогда, когда Злата цепляется за джинсы и нервно икает.

Удар. Промах. Рык. Детский плач. Удар. Минус десять.

Я уже знала, что увижу в соседней комнате, но не могла себя заставить пройти мимо. Одной своей ненавязчивой заботой Кир заслужил, чтобы я с ним попрощалась.

Детские руки сомкнулись на моей ноге с такой силой, что я невольно ахнула, пришлось прижать голову ребёнка к бедру и в таком неудобном положении продвигаться вперёд. Да, у неё будет другой мир, как и Тёме, ей достанется только вечная борьба за выживание, но сейчас хотелось укрыть Злату от суровой, окровавленной реальности.

Кир был без сомнения мёртв, к сожалению, даже мой несколько обезумивший мозг в этом не сомневался. С оторванной головой не живут. Как бы мне не хотелось, но шансов не было совсем, даже если я начну играть в маньяка и стараться пределать голову обратно.

Шок. Боль. Много всего и разом обрушилось оглушающей лавиной, но я шла вперёд, укрывая Злату от страшных подробностей. Шла, придерживая под попу спящего Тёмку. Шла, глотала слёзы и шла, внимательно следя за обстановкой вокруг.

Вдалеке слышались выстрелы, крики. В здании тоже что-то периодически грохотало, но мы шли наружу. Николай просил спрятаться, но было уже тупо негде. Пиздец подкрался со всех сторон.

Взять Злату на руки я не рискнула, и привязала её к себе, оставив несколько метров на свободу передвижения. Хорошо, что девочка уже умела вполне уверено ходить, двух детей я бы на руках точно не унесла, не говоря уже о полной беззащитности.

Шли мы по тому коридору, из которого я пришла, там и выход есть, да и проверяла я его по пути, всё лучше, чем соваться в неизвестность. Злата периодически хныкала, но больше по инерции, впрочем, быстро отвлекаясь, стоило ей запнуться или запутаться в верёвке.

Ну, дойдём. Ну, наружу выберемся, а дальше что? Вариантов два: или плыть, или ехать. С лодкой не факт, что справлюсь, я и вёсла в руках ни разу не держала, а как уж с Тёмой грести вообще не ясно, значит ехать.

Вчера краем уха слышала, что машины стоят все заправленные и с ключами внутри, остаётся самое малое — добраться до автомобилей и проверить слова в действии. Жалко, что нет планшета, хоть бы написала Николаю. Думать, что и он уже мертв, не хотелось совсем. Слишком много смертей за такое короткое время.

Отчасти я была морально готова к такому исходу, никакая охрана не спасёт, если большинство расслабили булки и пытались играть в нормальную жизнь. Но, одно дело, предполагать, что такая община долго не протянет, а другое, воочию наблюдать, как людей рвут на части. Такое зрелище просто не способно уложиться в моем восприятии. Хотелось рухнуть на колени и орать на мироздание, требуя ответа на вопрос «за что»? Ради чего миллионы людей превратились в бездумных агрессивных тварей? Ради чего одни миллионы людей жрут других?

Крадучись мы обошли корпус, и вышли на парковку. Машины стояли на месте, а вот куска забора не было. Вместо ровных бетонных плит зияла пустота, ежесекундно пропуская сквозь свой тёмный зев зомби. Сотни тварей, сотни убийц спешили на расправу с выжившими.

Стоило увидеть этот ни на минуту не пустующий провал в обороне, как мозг в очередной раз начал лихорадочно требовать действий. До ближайшей машины было всего ничего, метров десять, и этой машиной был увесистый пикап. Большой, с кенгурином, кажется даже с установленной лебедкой. Лебёдка мне, конечно, нахер не нужна, но вес и габариты внушали.

Скрестив мысленно пальцы и подхватив Злату на руки, я побежала к грузовичку. Наш забег привлёк внимание, но я оказалась быстрее, и успела захлопнуть дверь перед первой оскаленной мордой. Ссадив девочку рядом на сидение, не глядя потянулась к замку зажигания, молясь всем кому можно. Есть!

Двигатель утробно заурчал, вспыхнули фары, подсвечивая обращенные в нашу сторону головы. Каким бы тяжёлым ни был пикап, но столько зомби он не переедет. Пока двери выдерживают натиск, долбящихся снаружи тварей, да и окна, расположенные достаточно высоко, пока не заинтересовали зомби, но это всё пока.

Сдавая задним ходом и сбивая самых шустрых из зомби, я в очередной раз благодарила отца, научившего не только стрелять, но и хорошо водить машины. Столько лет прошло, а навыки остались, я даже не заглохла трогаясь. Ох, знала бы, что жизнь обернётся игрой на выживание, я бы безропотно внимала всему, чем готов был поделиться отставной офицер. Жаль, что папа не дожил до момента моего прозрения.

В свете прожекторов мелькали сотни тел, на кабину обрушивался град ударов, я не знала скольких я сбила, сколько их таких охочих до нашей плоти еще осталось в строю. Я ехала напролом, вспахивая массивными колёсами некогда ровные газоны и клумбы.

Слишком много зомби, слишком много мутировавших животных, и слишком мало времени, чтобы оторваться от них. Да, я должна была искать других людей попытаться прорваться туда, откуда изредка слышались выстрелы, но я давила на газ. Да, малодушно. Да, цинично. Но, двое маленьких детей вынуждают принимать такое решение, я просто сбегала. Я в одночасье стала многодетной матерью одиночкой. Да уж, к такому меня жизнь не готовила.

Ворота появились резко, я не настолько ориентировалась внутри периметра, чтобы предсказать их появление заранее, поэтому для разгона остался совсем небольшой участок открытой местности, а потом всё. Один шанс на спасение, орёл или решка, выбор, который за нас сделает судьба. Двигающиеся по пятам зомби не дадут нам второй попытки.

Пикап ревел, нещадно эксплуатируя все доступные мощности, колеса оставляли глубокую борозду в подмёрзшей, но ещё рыхлой земле. Мы ускорялись, ворота приближались, зомби ревели, Злата и та затихла, сжавшись комочком на сидение. Пристегнуть бы её, но как это сделать я не знала.

Десять метров, пять метров, удар. Кузов подбросило в воздухе, капот ощутимо опустился вниз, Злата слетела с сидения, а я больно приложилась плечом об руль. Но самое страшное было не в минутной боли, самое страшное подсвечивалось уцелевшими прожекторами. Ворота выдержали удар, лишь слегка накренившись одной створкой.