А информация была очень интересной. Начиная от того, кто такой этот Хакегава Сатоси с подозрительно земным именем, и заканчивая тем, чего он, собственно, хотел от работниц Фабрики. И информация была несколько обескураживающей. Архиепископ — третий человек в Цивилизации Архангов на Стилиме. Он обладал огромной властью и наставлял миллионы верующих на территории ЦА в преклонении Владыке Архангов. Даже удалось выяснить, что после того, как такое большое количество верующих появилось в тылу ЦА, их добывающие мощности возросли в несколько раз. Производственные мощности не могли вырасти так быстро, потому как невежественные члены племён не умели обращаться со сложными инструментами и станками, но и возросший размер добычи был тревожным звоночком для Цивилизации Механоида. Но более удивительной была другая информация. Точнее, слухи, которые ходили об этом Сатоси. Слухи о его тайных увлечениях…

Макс посмотрел вниз на площадь. Было довольно ранее утро, а рабочие в одинаковых комбинезонах, разбившись на группы, почти строевым шагом шли по тротуарам в направлении своих мастерских. Они были очень юны, и им приходилось довольно много работать для своего возраста, но все они были рады своей нынешней жизни, как и рады назначению и призванию, которое выбрали для них воспитатели и учителя. В любом случае, род деятельности в будущем можно будет сменить. У них был хороший коллектив, который лучился таким же энтузиазмом, как и они сами. В грязном, убогом и тёмном племени их будущее действительно могло быть мрачным. И вершиной жизни было рождение нескольких детей. Ни о каких самореализации или следовании за своей мечтой не могло быть и речи. В Фабрике же было всё иначе, каждый день были изменения, каждый день случалось что-то новое, Фабрика развивалась, и они вместе с ней. Они чувствовали себя сопричастными к созданию чего-то великого, большего, чем они сами, а также они были счастливы служить своему Богу, который вытащил их из тьмы невежества на свет знаний, поэтому каждый день они шли на работу с улыбкой на устах. По другим дорожкам в детские сады или школы шли ребятишки помладше с маленькими рюкзачками за спинами. Их вели вожатые, которые могли быть всего на несколько лет старше. Увидев улицы Надежды, полные жизни и красоты в прямом смысле, и вспомнив о увлечениях Сатоси, реинкарнатор внезапно сжал кулак, раздробив на мелкие кусочки фарфоровую чашку с почти допитым кофе. Несколько кусочков вонзились ему в ладонь, пролилась кровь, но он не заметил этого. Его мрачный взгляд теперь был направлен в сторону горизонта, куда-то, где должны были примерно находиться передовые крепости Цивилизации Архангов. Что же, перед тем, как ему должно будет уйти, нужно избавиться от потенциальной проблемы для его страны.

С того дня началось мощное противостояние между двумя силами пропаганды. На территорию Цивилизации Архангов один за другим отправлялись магнолёты Фабрики. В тайном месте недалеко от пограничной крепости Механоида была организована перевалочная база. Теперь маголёты действовали очень скрытно, предварительно проводя разведку и всегда летая парами. Было обнаружено несколько засад посланников, естественно, все они были уничтожены, а все ценные вещи были перевезены на перевалочную базу, откуда потом были отправлены в город Надежда или на продажу в пограничную крепость № 500. Помимо отлова групп наёмников магнолёты занимались тем, что прибывая в племена разоблачали злодеяния архангов и их Архиепископа. А также проповедовали о грядущем спасении, которое даст им Бог Машин и Механизмов. Кроме того, за оружие, инструменты, одежду и медикаменты покупали девочек разных возрастов. Если с племенами на территории Механоида обращение было довольно мягким, из племени забирали только небольшое количество девочек, чтобы сильно не повлиять на будущую жизнь племени (в любом случае, с медициной, инструментами, ярмарками-смотринами у племён было много возможностей восстановить и увеличить свою численность), то на вражеской территории забирали столько, сколько племя было готово отдать. В ближайшие годы фабрика не собиралась взаимодействовать с этими племенами. Но была и другая вероятность. Вне зависимости от того, чего желал Сатоси, в племенах, которые встали под формальное управление Цивилизацией Архангов, губернаторы городов-крепостей, которые были в меньшем числе, чем у ЦМ, но имели большее население, ежегодно или два раза в год забирали крепких мужчин для работы. И губернаторы делали так столетиями. В любом случае, количеством мужчин в племени не сильно влияло на рождаемость, а на территориях, подконтрольных городам-крепостям все слишком опасные животные быстро уничтожались, поэтому племена были в большей безопасности. А оставшиеся в племени женщины могли продолжать рожать новых работников для архангов, чтобы эти работники в большинстве своём сгинули в шахтах. Покупка девочек даже могла компенсировать разницу в численности между мужчинами и женщинами племени. Конечно, если это было чистое племя, ещё не подверженное ереси архангов, то с ним обращались, как обычно.

Цивилизаций Архангов продвигалась в тыл медленнее, чем Цивилизация Механоида, но свои территории они контролировали куда жёстче. Проповедовали среди племён свою веру во Владыку они для того, чтобы племя не сбежало куда-нибудь, после того, как они насильно заберут у него мужчин. Став верующими, члены племени добровольно передавали своих мужчин. Даже считали это за честь, отдавая самых крепких и здоровых. Поэтому деятельность Архиепископа Хакегавы была так важна. Чем больше было искренне верующих племён, чем большее количество работников можно было получить без подозрений со стороны племени. Конечно, они никогда не покупали этих мужчин, как это делала Фабрика с работницами. Сатоси тоже хотел организовать своё производство из одних только девочек, но на первых парах у него ничего не вышло, их нужно было обучать. Сам обучать их, как это делал Макс в большинстве случаев, Сатоси не мог, поэтому нанял женщин механиков из Цивилизации Архангов. Но каким бы симпатичным и обаятельным Архиепископ ни был, женщины механики, прибывшие в основном из технологически развитых миров, относились к нему как обычно, в лучшем случае. А некоторые даже в тайне его презирали, особенно в свете особых увлечений Сатоси. Бессознательно они транслировали своё отношение на подопечных. С Максом же всё было иначе, во-первых, большинству знаний он обучал всех своих последователей сам. И даже если каких-то знаний у него не было сразу, он находил их и тщательно переписывал на язык, понятный работницам. Маленьких девочек на мануфактуре Сатоси практически с нуля обучали высокоразвитому языку архангов, который был не самым простым в понимании. А Макс пошёл навстречу своим последователям и развил уже имеющийся у них язык. Хотя и были разные диалекты, но ядро языка было тем же самым. Русскому или немцу, например, достаточно просто учить английский, слова которого также состоят из отдельных букв. Но сложнее учить иероглифы. И наоборот, китайцу или корейцу проще выучить японский с тем же принципом упаковки информации. Диалекты местного языка на Стилиме в самом худшем случае различались, как английский от русского. Но вот язык архангов был не английским, а китайским. Сложность обучения возрастала в несколько раз. И чтобы учить механике этих девочек, нужно было сначала научить их языку физики и механики, в понятиях, семантику которых ребёнок не улавливает даже подсознательно, так как язык другой. Это была сложность эпического уровня. Сатоси не понимал, как это сделал Макс.

И он никогда не смог бы понять, так как сам никогда не работал вместе со своими подопечными, как это делал Биг Босс. Даже механики учителя не работали вместе с девочками, а просто следили за выполнением ими заданий. Макс же развивал язык и обучал последователей, исходя из реалий текущего момента, прямо во время рабочего процесса. Им даже не нужно было знать язык или название того или иного инструмента. Сначала работницы учились им пользоваться, затем медленно выучивали название. В голове образовывалась крепкая связь между предметом и понятием. Не только визуальная, как на картинке, но и кинестетическая, на ощупь, и алгоритмическая — в процессе действия. А уже на базе знаний о большом количестве предметов, уже медленно формировалось понимание семантики языка. Однокоренные слова уже могли угадываться. И даже если они не угадывались, то тот или иной предмет можно было описать словами: вон та хрень, маленькая хреновина, металлическая хренотень для выполнения вот этой херни. Сатоси попал в ловушку послезнания. Он познакомился с Фабрикой и её работницами тогда, когда они уже были хорошо подкованы в языке и технологиях. Для него очевидно было, что они сначала учились, потом работали. Совсем не очевидной была мысль, что они могли сначала начать работать, а потом учиться. Сначала несколько дней или недель выполнять какой-то рабочий процесс, а потом уже понимать его технологию, и что происходит на каждом этапе.