Конфликт разгорелся как на море, так и на суше. Карл Анжуйский, вероятно, рассматривал меньший каталонский флот как ничтожного соперника. Это было ошибкой, особенно после того, как король Петр назначил Роже де Лауриа, дворянина из Калабрии, адмиралом флота. Это был один из величайших флотоводцев в истории Средиземноморья, новый Лисандр.52 В отличие от компактного, хорошо управляемого каталонского флота, флот Карла был впечатляюще оснащен, но ему не хватало слаженности; он представлял собой пеструю смесь южных итальянцев, пизанцев и провансальцев. В октябре 1282 года Роже де Лаурия разгромил флот Карла у побережья Калабрии, у Никотеры, захватив двадцать анжуйских и две пизанские галеры и вынудив Карла перейти к обороне на материковой части Южной Италии.53 Однако для того, чтобы вернуть Сицилию, Карлу необходимо было овладеть Сицилийскими проливами, отделяющими остров от Африки. Здесь ему снова помешал Роже де Лаурия, и ареной сражения стали воды вокруг Мальты, которые оспаривались между анжуйским гарнизоном и арагонскими силами вторжения. В июне 1283 года провансальский флот из восемнадцати галер прибыл в то место, которое должно было стать Большой гаванью Мальты, но там его преследовал флот Лаурии из двадцати одной галеры. Два флота сражались весь день, и к ночи анжуйцы были вынуждены сдать многие из своих кораблей и затопить несколько других. Не менее серьезными были и потери анжуйцев: около 3 500 анжуйских солдат были убиты, а арагонцы взяли несколько сотен пленных, в том числе дворян. Большинство жертв, вероятно, были из Марселя, который, возможно, потерял в битве почти пятую часть своего населения.54 Когда в 1283 году французы начали вторжение в Каталонию, каталонский флот также был наготове и захватил половину французского флота у берегов Розы. Роже утверждал: "Ни одна галера, ни один корабль, ни даже, я полагаю, ни одна рыба не выходит в море, если на ней нет оружия короля Арагона".55

Анжуйцы теперь не могли защищать берега южной Италии от постоянных набегов каталонцев, и их утрата господства над Тирренским морем была подтверждена в июне 1284 года, когда сын Карла I, Карл, принц Салерно, имел глупость повести анжуйский флот против кораблей Рожера де Лаурии у Неаполя. Многие неаполитанские моряки знали, что лучше не вступать в бой с каталонцами, и были вынуждены на острие меча вступить в бой. На этот раз катастрофа приняла другую форму. Неаполитанский флот не был уничтожен, но несколько провансальских галер были захвачены, и на борту одной из них находился Карл Салернский.56 Ему предстояло оставаться арагонским пленником до 1289 года, хотя его отец умер в 1285 году и (по крайней мере, в глазах анжуйцев) он стал королем Сицилии и графом Прованса. В последующие годы каталонский флот нагло расширял свои операции по всему Средиземноморью, совершая набеги на Кефалонию (неаполитанское владение), Киклады и Хиос; Джерба и Керкенна, у берегов Туниса, были возвращены под контроль сицилийцев. Никто не мог противостоять Роджеру де Лауриа. Непрерывная череда его морских побед привела к тому, что Сицилия осталась в руках арагонцев.

Майорка представляла собой другую проблему. Петр III с самого начала возмущался тем, что отец разделил его земли между королем Арагона и королем Майорки. Когда его младший брат, Яков II Майоркский, вероломно перешел на сторону анжуйцев, Петр вторгся в Руссильон, ворвался в королевский дворец в Перпиньяне и, оказавшись запертым в спальне брата, в отчаянии колотил в дверь, пока Яков сбегал по грязному люку и бежал через всю страну. Он вернул себе корону только в 1298 году, после папского посредничества.57 Однако Петр принял решение, схожее с решением отца, когда отделил недавно завоеванный остров Сицилия от других своих земель, завещав его своему второму сыну как отдельное образование. Тем самым был признан неудобный факт: сицилийцы сражались не за Барселонский дом, а за дом Гогенштауфенов. Кроме того, Сицилия находилась далеко от дома, и ее было трудно или невозможно контролировать из Барселоны. Тем не менее остров был чрезвычайно желанным. Еще задолго до вечерни каталонские купцы массово прибывали в Палермо, Трапани и другие порты в поисках зерна и хлопка. Однако целью Петра было выкупить династические права своей жены, а не защищать интересы своих купцов. После смерти Петра возможности купцов оказались под угрозой из-за раздоров между тремя арагонскими королями - правителями Арагона-Каталонии, Майорки и Сицилии.

Несмотря на политические разногласия и периодические эмбарго в каталонско-арагонском мире, каталонцы заняли место рядом с итальянцами. Они вступили в борьбу за овладение Средиземноморьем в нужный момент: генуэзцы, пизанцы и венецианцы еще не установили полный контроль над морскими путями, когда Барселона начала соперничать за доступ к Африке, Сицилии и Востоку. Каталонцы обладали внушительным опытом в навигационном искусстве, включая картографию. Но у них также было одно преимущество, которого не было у их соперников: под покровительством королей Арагона они получили легкий доступ ко дворам правителей Туниса, Тлемсена и Александрии. Поздние поколения будут вспоминать эпоху Якова Завоевателя и Петра Великого как героический век Каталонии.

Серрата - закрытие, 1291-1350 гг.

I

Падение Акры в 1291 году потрясло Западную Европу, которая в последние десятилетия практически ничего не делала для защиты города. Планы по организации новых экспедиций были многочисленны, и одним из самых больших энтузиастов был Карл II Неаполитанский, освободившийся из каталонской тюрьмы. Но это были лишь разговоры; он был слишком занят попытками победить арагонцев, чтобы начать крестовый поход, да и ресурсов для этого у него не было.1 Итальянские купцы диверсифицировали свои интересы, чтобы справиться с потерей доступа к восточным шелкам и пряностям через Акко. Венеция постепенно заняла лидирующие позиции в Египте, в то время как генуэзцы сосредоточились на торговле крупногабаритными товарами из Эгейского и Черного морей, после того как в 1261 году в Константинополе была основана генуэзская колония. Однако византийские императоры относились к генуэзцам настороженно. Они благоволили и к венецианцам, хотя и в меньшей степени, чтобы генуэзцы не думали, что могут делать все, что им заблагорассудится. Михаил VIII и его сын Андроникос II ограничили генуэзцев высокими землями к северу от Золотого Рога, в районе, известном как Пера, или Галата, где массивная генуэзская башня до сих пор возвышается над северной частью Стамбула, но они также предоставили им право на самоуправление, и генуэзская колония росла так быстро, что вскоре ее пришлось расширить. К середине XIV века торговые доходы генуэзской Перы превышали доходы греческого Константинополя в соотношении семь к одному. Эти императоры фактически передали генуэзцам контроль над Эгейским и Черным морями, а флот Михаила, состоявший примерно из восьмидесяти кораблей, был расформирован его сыном. Предполагалось, что Бог защитит Константинополь в награду за то, что он отверг все попытки унии святой православной церкви с нечестивой католической.2

Генуэзцы в целом терпели венецианское присутствие, поскольку война вредила торговле и отнимала ценные ресурсы. Иногда, как в 1298 году, пиратские нападения одной из сторон вызывали кризис, и города все же вступали в войну. В битве при Курцоле (Корчула) в том году около восьмидесяти генуэзских галер столкнулись с более чем девяноста венецианскими. Венецианцы находились на своей территории, в глубине Адриатики. Но генуэзское упорство победило, и сотни венецианцев попали в плен, в том числе, как говорят, и Марко Поло, который продиктовал свои необыкновенные рассказы о Китае и Востоке пизанскому трубадуру, с которым он делил камеру в Генуе.3 Настоящая история Поло - это не просто история бесстрашных или безрассудных венецианских торговцев драгоценностями, отправившихся через Акко на Дальний Восток в сопровождении юного Марко. Возникновение Монгольской империи в XIII веке привело к изменению конфигурации трансазиатских торговых путей и открыло маршрут, по которому восточные шелка доставлялись к берегам Черного моря, хотя морские пути через Индийский океан и Красное море продолжали доставлять пряности в Александрию и Средиземноморье из Ост-Индии. Получив доступ к Черному морю в 1260-х годах, генуэзцы и венецианцы попытались освоить эту экзотическую трансазиатскую торговлю. Венецианцев, как и положено, больше интересовали дорогие предметы роскоши, в то время как генуэзцы сосредоточились на рабах, зерне и сухофруктах - местных продуктах с берегов Черного моря. Большим спросом пользовался и высококачественный воск, которым освещали церкви и дворцы по всей Западной Европе. Генуэзцы основали успешную торговую базу в Каффе в Крыму, в то время как венецианцы действовали из Таны в Азовском море. В Каффе генуэзцы собирали тысячи рабов, в основном черкесов и татар; они продавали их в качестве домашней прислуги в итальянские города или мамлюкам в Египет, которые набирали их в султанскую гвардию. Зрелище того, как генуэзцы снабжают мусульманского врага своими отрядами, неудивительно, что вызвало тревогу и недовольство папского двора.