Даже в 1184 году Акко был большим портом, а после введения новых привилегий для итальянских и других европейских купцов, начиная с 1190 года, он станет еще больше. Эти привилегии были предложены в качестве награды за отправку военно-морской помощи во время великой чрезвычайной ситуации, последовавшей за взятием Иерусалима и большей части королевства крестоносцев Саладином в 1187 году. Пизанцы смогли перенести свои дела из Яффы, которая находилась слишком далеко на юге, чтобы принести им все выгоды от левантийской торговли, на север, в Акко, откуда было легко добраться до Дамаска и внутренних районов страны. Не то чтобы Акко обладал особенно хорошей гаванью. Корабли стояли на якоре у входа в гавань, который (как и в большинстве средиземноморских портов) мог быть закрыт цепью, а товары приходилось переправлять с берега: она "не может принимать большие корабли, которые должны стоять на якоре снаружи, а маленькие корабли могут только входить". В плохую погоду корабли должны были причаливать к берегу. Хорошие гавани не были обязательным условием, когда средневековые купцы выбирали место для торговли - свидетелями тому были Барселона, Пиза и Мессина. Однако ибн Джубайр считал, что "по своему величию он напоминает Константинополь", имея в виду не размеры Акко, а то, как мусульманские и христианские купцы сходились там, прибывая на кораблях и караванах, так что "его дороги и улицы запружены людским потоком, и трудно поставить ногу на землю". Как всегда, ибн Джубайр поспешил скрыть свое восхищение увиденным от порицаний: "Неверие и нечестие там пылают яростно, и свиньи и кресты в изобилии", причем свиньи - это нечистые христиане, а также нечистые животные. Он смердит и нечист, полон отбросов и экскрементов".27 Естественно, он осуждал превращение крестоносцами мечетей в церкви, но отметил, что в бывшей Пятничной мечети был уголок, которым мусульманам разрешалось пользоваться. Отношения между франкскими поселенцами и местным населением были не такими напряженными, как хотелось бы Альмохаду ибн Джубайру или вновь прибывшим крестоносцам. Новые крестоносцы были озадачены легким отношением, которое они встретили. Пожилой шейх Шайзара в северной Сирии Усамах ибн Мункидх (1095-1188 гг.) оставил мемуары о своих временах, в которых рассказывается о дружеских отношениях между христианами и мусульманами. Он хорошо знал одного франкского рыцаря, о котором писал: "Он был моим близким товарищем и составлял мне такую постоянную компанию, что стал называть меня "мой брат""28.28 Франки Иерусалимского королевства мало что заимствовали из мусульманской культуры по сравнению с обширными культурными контактами, происходившими в это время в Испании и на Сицилии, и все же практическая конвивенция была достигнута. Ибн Джубайр был очень обеспокоен присутствием мусульман в этом христианском королевстве. "В глазах Бога нет оправдания пребыванию мусульманина в какой-либо неверной стране, кроме как проездом через нее, в то время как путь лежит через мусульманские земли", - писал он.29
Тем не менее христианское судоходство считалось самым безопасным и надежным, и для возвращения на запад ибн Джубайр выбрал корабль под командованием генуэзского моряка, "который был проницателен в своем искусстве и искусен в обязанностях морского капитана". Цель состояла в том, чтобы поймать восточный ветер, который дул около двух недель в октябре, поскольку в остальное время года, за исключением середины апреля - конца мая, преобладали западные ветры. 6 октября 1184 года ибн Джубайр и другие мусульмане высадились на берег вместе с 2000 христианских паломников, прибывших из Иерусалима, хотя его оценка числа паломников кажется невероятно высокой для одного корабля. Христиане и мусульмане делили место на борту, но держались подальше друг от друга: "Мусульмане заняли места отдельно от франков", и ибн Джубайр выразил надежду, что Бог скоро избавит мусульман от их компании. Он и другие мусульмане сложили свои вещи и, пока корабль ожидал благоприятного ветра, каждую ночь выходили на сушу, чтобы спать с большим комфортом. Это решение едва не привело к катастрофе. 18 октября погода казалась недостаточно благоприятной для отплытия судна, и ибн Джубайр все еще лежал в своей постели, когда корабль отчалил. Отчаявшись догнать его, он и его друзья наняли большую лодку с четырьмя веслами и отправились в погоню за кораблем, на котором, в конце концов, находилось их имущество и за проезд на котором они заплатили. Это было опасное путешествие по бурным водам, но к вечеру они догнали генуэзский корабль. Пять дней они шли при попутном ветре и добились хороших успехов, пока не начал дуть западный ветер; капитан отворачивал то туда, то сюда, чтобы избежать его худших последствий, но 27 октября вся сила ветра обрушилась на корабль, и лонжерон с парусами отломился и рухнул в море, хотя морякам удалось изготовить новый.30 Когда ветер стихал, море было похоже на "дворец, выложенный стеклом" - эти слова ибн Джубайр цитирует из Корана.31 В ночь на 1 ноября христиане отмечали праздник Всех Святых; все, и стар и млад, и мужчины и женщины, несли зажженные свечи, слушали молитвы и проповеди: "весь корабль, сверху донизу, был освещен зажженными лампами".32 И снова ибн Джубайр был явно впечатлен, но, как обычно, не хотел этого признавать.
В дневнике Ибн Джубайра содержится непревзойденный рассказ о корабельной жизни того периода. Он описывает, как мусульмане и христиане, погибшие в море, хоронились по старинному обычаю - выбрасывались за борт. Согласно генуэзскому морскому праву, капитан приобретал имущество тех, кто умер в море: "Нет никакого способа для истинного наследника умершего получить свое наследство, и это нас очень удивляло "33.33 Корабль не делал остановок для восстановления сил, и многие паломники обеих конфессий через несколько дней оказались без припасов. Тем не менее, настаивает он, на борту было много свежей пищи, которую можно было купить, и "на этом корабле они были как в городе, наполненном всеми товарами". Здесь были хлеб, вода, фрукты (включая арбузы, инжир, айву и гранаты), орехи, горох, бобы, сыр, рыба и многое другое; хорошо подготовленные генуэзские моряки, очевидно, знали, что у них есть рынок сбыта для любых дополнительных запасов, которые они могли погрузить. На острове, находящемся под контролем Византии, пассажиры получили мясо и хлеб от жителей. На пути мимо Крита корабль сопровождали новые штормы, и пассажиры начали опасаться, что им придется зимовать на одном из греческих островов или где-нибудь на африканском побережье, если они вообще выживут; на самом деле их просто отнесло назад к Криту. Ибн Джубайр был вынужден процитировать стихи арабского поэта, начинающиеся словами: "Море горькое на вкус, неподатливое".34 Отметив, что осенью был период, когда можно было безопасно проплыть с востока на запад, ибн Джубайр теперь считает, что:
Все виды путешествий имеют свой сезон, и путешествие по морю должно происходить в благоприятное время и в признанный период. Не следует безрассудно пускаться в путь в зимние месяцы, как это сделали мы. В первую очередь все зависит от Бога.35
Его пессимизм оказался неоправданным. Вскоре показались еще пять кораблей, идущих из Александрии; эта маленькая флотилия вошла в гавань одного из Ионических островов и взяла с собой мясо, масло и перепеченный черный хлеб из пшеницы и ячменя, но "люди бросились за ним, несмотря на его дороговизну - а в продаже не было ничего дешевого - и благодарили Бога за то, что он дал".36
Когда суда покинули гавань, ноябрь уже подходил к концу; с наступлением зимы путешествие становилось все более трудным. У берегов Южной Италии "вздыбленные волны непрерывно бились о нас, их удары заставляли сердце подскакивать". Но вот они добрались до Калабрии, где многие христиане решили, что с них хватит, ведь помимо штормов их теперь мучил голод. Ибн Джубайр и его друзья жили не более чем на фунт увлажненного корабельного бисквита в день. Те, кто высадился на берег, продавали оставшуюся на борту еду, и мусульмане были готовы заплатить один серебряный дирхем за простое печенье.37 Облегчение, которое они испытали, оказавшись вблизи Сицилии, вскоре рассеялось. Мессинский пролив был подобен кипящей воде, поскольку море оказалось между материком и Сицилией. Сильный ветер пригнал корабль к берегу недалеко от Мессины, и один из парусов застрял, так что его нельзя было спустить; судно понесло вперед на мелководье, ветер стих, киль ударился о морское дно и застрял. Сломался руль, якоря оказались бесполезны, и все, кто находился на борту, мусульмане и христиане, покорились воле Божьей. Некоторых пассажиров высокого статуса сняли на баркасе, но он был разбит, когда пытался вернуться от берега. На помощь севшим на мель пассажирам вышли небольшие лодки, хотя и не из лучших побуждений: их владельцы потребовали высокую цену за право быть спасенными. Весть о кораблекрушении дошла до сицилийского короля, который недавно прибыл в Мессину, чтобы проконтролировать строительство своего военного флота, и он пришел посмотреть. Недовольный поведением лодочников, он приказал выдать им 100 тари (мелких золотых монет), чтобы они доставили на берег несколько мусульман, которые были слишком бедны, чтобы заплатить то, что они требовали. Ибн Джубайр восхитился Божьим предвидением, приведшим короля в Мессину, "что оказалось спасительной милостью для нас".38 Король Вильгельм действительно спас тех, кто еще оставался на борту, потому что на следующий день после того, как корабль был посажен на мель, он разломился.
