Нет причин сомневаться в том, что микенцы и анатолийцы вели войны за обладание землями и городами западной части Малой Азии. Троянская война стала более поздним воспоминанием об этих конфликтах, которые были сведены в единую кампанию, направленную на один из нескольких городов, на которые ориентировались греки. Хотя некоторые историки подчеркивают неправдоподобность десятилетней осады, реальность такова, что это была война не одного сезона или десяти, а многих десятков сезонов, которые велись с перерывами и сопровождались мирными периодами, зафиксированными в хеттской дипломатической переписке. В целом это не была война между великими микенскими и хеттскими царями, поскольку в основном в ней участвовали амбициозные капитаны-наемники, которые меняли сторону, чтобы получить максимальную выгоду; нет оснований полагать, что они были верны своей этнической группе. Это был низкоуровневый, эндемический конфликт, но иногда он выливался в крупные столкновения, как, например, когда хетты почувствовали необходимость утвердить свое господство над Милетом. Процветание Илиоса/Трои не было подорвано этими неприятностями; более того, Троя VI рисковала привлечь внимание жадных завоевателей, поскольку располагалась на торговых путях, ведущих из Средиземноморья в Анатолию, по которым перевозили металлы, текстиль и, что очень важно, лошадей.
Троя VI была разрушена не по вине человеческой жадности. Троя расположена в зоне, подверженной сильным землетрясениям. Примерно в 1250 году до н. э. южные стены были выброшены наружу, а часть восточной стены полностью обрушилась, так как мощное землетрясение разорвало город на куски. Завалы, образовавшиеся в результате обрушения зданий, достигали в некоторых местах полутора метров в глубину.10 Однако главный контур остался цел.11 Что бы ни случилось с нижним городом, о котором так мало известно, очевидно, что после этих событий старая элита больше не жила в больших домах в верхнем городе. На обломках Трои VI были построены новые дома, тесно прилегающие друг к другу, чтобы обеспечить большую численность населения, по крайней мере, в пределах цитадели, и в этих домах троянцы затопили сосуды для хранения (pithoi), чего они никогда не делали в прошлом; таким образом, они осознавали необходимость пополнить свои запасы в те времена, которые, по-видимому, были временем бедствий. Сокращение импорта микенской керамики свидетельствует о том, что торговые связи ослабли. Троя прошла свой пик. Но она была не одинока. Микены испытывали трудности; нижний город подвергся нападению около 1250 года, и цитадель пришлось укреплять; через Коринфский перешеек была построена стена в надежде отгородиться от нападавших, хотя были ли эти нападавшие царями других городов микенского мира или захватчиками извне, неясно.12 К концу XIII века вдоль побережья были построены сторожевые башни, чтобы предупредить жителей дворцов о захватчиках; тем не менее, большинство великих микенских центров, включая Тиринс и Пилос, были разрушены примерно к 1200 году. В Пилосе в связи с надвигающейся катастрофой богам приносились жертвы; мужчина и женщина, упомянутые на табличках Линейного письма B среди списка жертвенных зверей, вероятно, предназначались для человеческих жертвоприношений (эта практика вспоминается в греческой легенде об Агамемноне и Ифигении). Ущерб достиг берегов Леванта: царь Угарита отправил свои войска на службу хеттам, и пока они отсутствовали, у сирийского побережья собрались иностранные флоты; царь написал отчаянное письмо на глиняной табличке, чтобы предупредить своего союзника царя Кипра, но письмо так и не было отправлено - более 3 000 лет спустя его нашли все еще ожидающим выпечки в печи, и в течение нескольких дней или, возможно, часов великий торговый центр в Угарите был разрушен, чтобы никогда больше не подняться.13 Город Алалах, который лежал немного вглубь материка, недалеко от современной турецко-сирийской границы, был разрушен в 1194 году; город так и не восстановился, но его порт, Аль-Мина, был заново основан, и микенские изделия были найдены там как до, так и после разрушения материнского города.14 Разбросанное между прохеттскими и проегипетскими фракциями, царство Алалах всегда находилось в зоне политического риска. Хеттская столица в глубине Анатолии в Богазкёе была разрушена в тот же период, хотя это могло быть результатом внутренних кризисов. Тем не менее, крах в центре означал, что хетты были неспособны защитить свои средиземноморские владения. И, несмотря на предупреждения из Угарита, Кипр ужасно пострадал; его города были разрушены - за этим последовало прибытие греческих беженцев или захватчиков, принесших с собой архаичную линейную письменность и раннюю форму греческого языка. На Крите часть населения переселилась вглубь острова, в труднодоступные места, расположенные высоко над островом, в Карфи и Врокастро.
А затем, около даты, которую классик Эратосфен приписывает падению Трои (1184 год), Троя была разрушена снова, и на этот раз город охватило пламя; под обломками Трои VIIa был найден скелет одного несчастного троянца, который пытался бежать.15 Таким образом, если греки и разрушили Трою на этом этапе, то их победа произошла, когда их собственные города также достигли пика своего процветания. Вместо столкновения между богатыми золотом Микенами и богатыми конными укротителями Трои, падение Трои VIIa было битвой между угасающими державами. Нельзя также доказать, что разрушителями были греки, действовавшие сообща под руководством своего великого царя или военачальника Агамемнона; столь же вероятно, что разрушителями был смешанный сброд изгнанников и наемников греческого и иного происхождения. Это могли быть люди, которые также напали на Микены и Пилос, или вооруженные беженцы из Микен и Пилоса. С этой точки зрения, "падение Трои" было постепенным процессом, начавшимся с войн между хеттами и их суррогатами и греками и их суррогатами; бедствие разрушения Трои VI ослабило способность города к сопротивлению, даже, по-видимому, к пропитанию (свидетельствуют пифои); захват цитадели около 1184 года нанес дальнейший огромный ущерб; после этого Троя пришла в устойчивый упадок. Это поднимает фундаментальные вопросы о том, что происходило в восточном Средиземноморье в это время: ознаменовали ли разрушения, произошедшие в эпоху поздней бронзы, резкий разрыв с прошлым, или же упадок, который, несомненно, имел место, был более постепенным. Свидетельства из Крита и Трои, свидетельствующие о более активных усилиях по хранению продовольствия, намекают на частые голодающие периоды, которые заставляли народы двигаться к землям, более богатым запасами. Более того, "упадок" может означать многое: потерю политического единства по мере распада великих империй; сокращение торговли по мере угасания спроса; снижение уровня жизни не только среди политической элиты, но и среди большей части общества. И снова вопрос вращается вокруг захватчиков с неопределенной идентичностью и приводит нас к границам между легендой и историей.
II
Это был период, когда талантливые солдаты могли сделать карьеру в армиях, сражавшихся за контроль над землями, граничащими с восточным Средиземноморьем; если никто не хотел их услуг, они могли превратиться в прото-викингских налетчиков и захватить то, что хотели. В надписи, найденной в Танисе, Рамесс II утверждает, что уничтожил людей, известных как шардана, которые набросились на Египет из моря, но вскоре они были включены в его армию и присутствовали в великой битве при Кадеше в 1274 году. В одном папирусе, датируемом 1189 г. до н. э., Рамесс III величественно утверждает, что превратил в пепел тех, кто совершал набеги на его царство, а затем признает, что расселил огромное их количество в крепостях.16 Раскопки показывают, что некоторые шарданы были направлены в Аккский залив, где они охраняли царскую дорогу через Ханаан от имени фараона. Они были браконьерами, превратившимися в егерей. Налетчики Шардана умело владели мечом и копьем; они носили характерные рогатые шлемы.17 В то время как суровые воины Шарданы встречали радушный прием, к другим группам относились с большим подозрением: апиру или хабиру считались беспокойными скитальцами по пустыне, которых иногда можно было нанять в качестве наемников; их название, возможно, созвучно термину "иврит", но оно не применялось только к одному небольшому семитскому народу.18 Неудивительно, что более бедные народы - кочевники, беженцы, изгнанники - были привлечены богатством Египта и стремились получить его долю. Их отчаяние в этом усиливалось ухудшением экономических условий в Средиземноморье позднего бронзового века; было бы удивительно, если бы критяне и анатолийцы не отправились на поиски земли, работы и новых возможностей.
