БУМ – машина, ехавшая на встречу, тоже не сумела затормозить. Дорога на этом участке была слишком скользкой. Тормоза машины, в которой ехала Хеджин с отцом, отчего-то так и не сработали. Столкновение просто было неизбежным.

– Хеджин, – хрипя и захлёбываясь собственной кровью, Хангиль пытался открыть свои глаза. Он с трудом держался, стараясь не потерять сознание. – Хеджин, – рукой он дотронулся до её щеки. С её лба потекла красная кровь, а лицо было исцарапано осколками от лобового стекла. Она не подавала признаков жизни. Хангиль отстегнул ремни безопасности и крепко обнял свою дочь. – Хеджин! – его глаза закрылись в последний раз и по щекам скатились слёзы.

Обе машины, столкнувшиеся лбами, были ужасно искорёжены. Люди столпились не далеко от аварии. Кто-то из очевидцев вызвал скорую. У второй машины открылась задняя дверь. Мальчик вышел из неё и подошёл к месту водителя. Одной рукой он держался за голову. Его шатало из стороны в сторону. Он схватился за ручку дверцы, но почувствовал сильную боль в запястье. Облокотившись о машину, он попытался открыть её другой рукой. Послышался щелчок замка, и он потянул на себя. Потеряв равновесие и подскользнувшись, он упал на колено. Дверь вновь захлопнулась. Кто-то из прохожих подбежал к нему и стал оттаскивать от машины.

– Там мой дядя! Пожалуйста, помогите. Помогите, – он говорил обрывисто. Голова сильно кружилась и болела. Мужчина побежал обратно к машине. Он вынес водителя и оттащил на тротуар, где уже собралось несколько зевак вокруг мальчика.

– Дядя Минхо! Не умирай! Кто-нибудь, пожалуйста, помогите! – он кричал, обнимая своего дядю.

Цепочка на шее мужчины оборвалась, и еле держалась. Он уже не дышал. Хёнсок прижал дядю к себе и горько плакал. Сквозь боль в руке он силой сжал свитер на его груди, совсем не замечая, как кулон оказался в его ладони.

– Почему вы стоите? Помогите же кто-нибудь! – умоляющим взглядом он смотрел на людей, стоявших над ним. Кто-то продолжал звонить в скорую. Кто-то просто смотрел на плачущего мальчика. Никто уже не сомневался в том, что мужчина умер.

– Ему уже ничем не поможешь, – услышал он рядом с собой женский голос. Старушка присела рядом с Хёнсоком и стала утешающе похлопывать его по спине.

– Он не умер! Он ещё жив! – Хёнсок закричал во весь голос.

– Стойте, стойте. Он кажется и правда пошевелился, – сказал кто-то из толпы.

– Точно. Он ещё дышит, – послышался ещё чей-то голос.

Хёнсока отодвинули в сторону, и кто-то стал пытаться оказать Ан Минхо первую помощь. Пока люди ждали приезда скорой, никто так и не вынес из машины ни Хангиля, ни его дочь Хеджин. Очевидцы решили, что они уже оба мертвы. Им было кого спасать… Без сознания, в крови, она просидела в холодных объятиях мёртвого отца до тех пор, пока на место не прибыли спасатели.

Поздним вечером старик Ким Чханук сидел перед телевизором и смотрел забавную передачу, уплетая тарелку риса. Домик его был весь обшарпанный и совсем не убранный. Растаявший снег, который выпал неожиданно в начале марта, скопился в виде гигантской лужи на проваливающейся крыше и медленно просачивался в дом. Кап… Кап… По всей комнате были расставлены горшки и тазики в разных местах. Они медленно заполнялись водой. Чханук уже привык слышать эти стуки падающих капель. Он привык жить так из года в год. Зимой бывало очень холодно, но зато летом почти всегда было немного даже прохладней, чем снаружи. На жизнь он зарабатывал сбором макулатуры, металлов, стеклянной тары и продажей всякого «антиквариата». В его доме часто залёживался всякий хлам, выбрасываемый людьми. Он собирал различные электроприборы, некоторые из которых он чинил и продавал на барахолке. Хотя большинство из них он просто разбирал на запчасти и вынимал ценные металлы. Так и жил. Его единственная дочь давно уже уехала в другой город, совсем позабыв о старике. Иногда он грустил и скучал по былым временам, глядя на старые выцветшие фотографии. Их он хранил в самом надёжном месте, куда не проберутся ни надоедливые крысы, ни вода.

Несмотря на всю бедность обстановки вокруг него, он упёрто не захотел съезжать из этого дома. Он чувствовал, что жить осталось всё равно не так уж и долго, поэтому хотел умереть в своём родном доме, где когда-то было и чисто, и просторно. Здесь даже стены хранили множество приятных и дорогих сердцу воспоминаний. Когда-то его жена готовила вкусные и сытные блюда на той кухне, где сейчас стояли лишь несколько давно надколотых и местами потрескавшихся тарелок. По полу бегала босоногая девчушка с криками: «Не догонишь!» – а за ней гнался соседский мальчишка, оставленный под присмотр его добродушной жены. Да, теперь у него нет ни старушки, ни дочери рядом, ни даже соседей.

Послышался лай собаки снаружи. Старик сразу понял, что кто-то пришёл в гости, хотя он никого и не ждал.

– Наверное опять эти сорванцы. Что-то поздновато они гуляют сегодня, – заворчал старичок, продолжая медленно и шумно причмокивая пережёвывать рис оставшимися зубами.

Послышался громкий стук в дверь. Удивительно, что она не развалилась сразу на части от такой силищи. Лай собаки был совсем не добрым.

«Кто это? Вряд ли мальчишки. Ёнги так на них не лаял никогда».

Старик медленно побрёл к двери, шурша тапочками. Только он успел щёлкнуть замком, как кто-то снаружи дёрнул за дверь так, что Чханук чуть сам не полетел за ней.

– Вы кто такие?

Перед ним стояли несколько грозных амбалов в чёрных костюмах и распахнутых пальто.

– Так это ты тот самый Ким Чханук? – сказал с усмешкой самый жирный из них. – Что же ты, дяденька, уезжать-то не хочешь отсюда? Мы же с тобой по-хорошему хотели, а ты тут нам проблемы устраиваешь.

Чханук попытался закрыть скорее дверь, но его руки были намного слабее, чем у этого великана. Хо Намджун схватил его за шиворот и силой выволок во двор, швырнув на устланный щебнем землю. Старик начал стонать от боли в боку и руке. Двое других бандитов оказались прямо над ним. Ёнги продолжал бешено лаять с пеной у рта, то и дело вскакивая на задние лапы, пытаясь порвать верёвку, к которой был привязан.

– Да заткните уже кто-нибудь эту шавку! – крикнул Намджун, пнув камешки в его сторону, но пёс продолжал лаять не унимаясь.

Ко двору подъехала машина, из которой вышел председатель Пэк Квансу. Он владел сетью ломбардов, несколькими зданиями и строительной фирмой. В этом самом месте ему хотелось построить очередное здание, которое приносило бы ему прибыль. Но старик мешался на его пути, отказываясь переезжать. Ни деньги, ни новое жильё он не захотел. Квансу всегда считал, что любого человека можно заставить сделать то, что нужно ему, нужно лишь узнать цену этому. В исключительных случаях можно и запугать или убрать лишний и бесполезный мусор. Сейчас этим мусором оказался Ким Чханук. Его отказ переселяться портил все планы председателя, отчего тот мог потерять много денег.

– Что же вы парни делаете? Поднимите его. Нельзя же так со стариками, – голос Квансу был жёсткий, а интонация разнилась со всем, что он сказал. Он ухмылялся, глядя на беззащитного старичка, которого всё с той же лёгкостью подняли, схватив за шиворот. Председатель Пэк подошёл поближе к несчастному Чхануку – Дедуль, ты бы съехал отсюда, да поскорее. Мешаешься. Если надо, то мы можем и мусор твой помочь перевести. Ну что скажешь? – он зажёг сигарету и задымил.

– Что бы вы не задумали, я отсюда уезжать не собираюсь. Это мой дом. Вы не имеете права так себя вести!

Старик пытался выкрутиться из лапищ этих бандитов, державших его под руки, но ничего не получалось. В сравнении с ними он был очень худым и бессильным. Казалось, достаточно лишь дунуть на него, и он даже не удержится на ногах.

– Я отсюда никуда не уеду.

– Вот значит как? – председатель Пэк нахмурился. Он молча потушил свою сигарету, вонзив её в грудь старика, прожигая новую дырку в уже поеденном молью свитере. Чханук поморщился от боли и слегка вскрикнул. – Не хочешь по хорошему, ладно. Твоё право умереть в своём любимом доме. Мы тебе и в этом готовы помочь.