– Какое сегодня число? – спросила она.

– Двенадцатое. – Игорь посмотрел на календарь в телефоне. – А это имеет значение?

– Имеет, и большое. В общем… – Галина взглядом пригласила их сесть, – рассказ будет долгий и подробный. Но так нужно, иначе вы мне не поверите.

Она начала свое повествование с того момента, когда вернулась из Швейцарии. Почему она решила бросить учебу и вернуться, уточнять не стала, ни к чему этому Игорю знать про ее отношения с Митькой. Вот Вафле она все что угодно могла бы рассказать, Вафля – надежный и добрый, а этот…

Потом она рассказала про разговор с Алексеем и про запись. Поймав на лице Игоря скептическое выражение, отвела глаза и бухнула про аварию и грузовик. Пришлось упомянуть также Василия Петровича, сама того не ведая, она старалась привести как можно больше подробностей, чтобы рассказ выглядел как можно достоверней.

Затем, с усилием выговаривая слова, пришлось рассказать про роман управляющего с ее матерью, потом – про взрыв машины Гели Широковой. Вафля в это время поглядел на нее заботливо и сочувственно, а Игорь только поднял брови.

«Не верит», – поняла Галина.

Однако продолжила рассказ про появление в их доме Полины и Олега. При упоминании фамилии Красногоровых Игорь несколько оживился. Потом Галя скороговоркой поведала им про подслушанный разговор и про нелепую гибель Полины, про свою беседу со следователем и про то, что мать уехала с водителем для того, чтобы ее после беседы со следователем подсадил Олег.

– Скажу сразу, – перебила сама себя Галя, – я не считаю, что тут замешана мама, просто… просто она полностью порабощена этим человеком, делает все, что он велит.

– Ну… – Игорь нарушил молчание, – и что же было дальше?

– Он опоил меня чем-то и повез в Комарово, на могилу отца, сказал, что там я должна покончить с собой. Отравиться. То есть он меня собирался отравить. Он говорил, что мстит мне за смерть матери, а на самом деле управляющий обещал ему деньги. Много денег. Он растратил чужие… Человека очень опасного… Ара… фамилию я забыла…

– Ара – это попугай! – оживился Вафля.

– Да нет же, это того типа так зовут, которому Олег деньги задолжал! И по дороге его люди машину остановили, Олега забрали. А я сижу – двинуться не могу, даже рукой пошевелить, вроде как парализовало меня частично. Потом подъезжают эти двое на «Опеле», парень такой противный и девица, все время пищала. Он сумку взял и часы снял, а она – серьги с мясом выдрала. А я только смотреть могу – ни рукой двинуть, ни крикнуть… А что с ними потом случилось – я понятия не имею, знать не знаю, с чего они в овраг навернулись.

– Бог наказал, – серьезно заметил Вафля.

– Ну, хорошо, – снова заговорил Игорь после продолжительного молчания, – и что же будет дальше? Вы так и собираетесь остаться здесь навсегда?

– Пускай живет сколько хочет! – встрепенулся Вафля и погладил Галю по голове.

– Спасибо, конечно… – Галя слегка пожала его мягкую руку, – но…

– Но, – не унимался Игорь, – все же мне непонятно, для чего этому Груздеву так нужна ваша смерть? Ясно же, что жениться на вашей матери вы ему помешать не можете, так для чего же ему городить такие сложности?

Вот и подошли к самому главному, поняла Галина, теперь ей будет трудно.

– Я не могу вам этого сказать, но причина есть. И поверьте, причина очень важная. И знать об этом вам не нужно, потому что… потому что это очень опасно, уж поверьте мне!

– Ну хорошо, и когда же ситуация разрешится?

– Через восемь дней, – сказала Галя уверенно, – двадцатого октября. В этот день мне исполнится двадцать пять лет. А пока уж не гони меня, Миша…

– Да что ты, милая! – Вафля всплеснул руками. – Живи сколько хочешь, мне так даже веселее!

– Ну, как знаете, – буркнул Игорь и отвернулся.

– Мне нужен телефон и еще… Слушайте, ну хоть белья смену! – взмолилась Галя. – Опять же хорошо бы расческу, а то у нас с Бураном одна на двоих.

– Ты хочешь позвонить матери?

– Нет. – Галина помрачнела. – Я хочу позвонить адвокату. Только Альберту Францевичу я доверяю. Хотя… лучше ему не звонить, лучше записку отвезти, он мой почерк знает.

– Я отвезу, – сказал Игорь, – завтра же.

Прошло чуть более месяца.

Павел Петрович вызвал к себе одного из самых близких ему людей, графа Мелидова.

Граф немедленно явился и застыл перед наследником, ожидая приказа.

Павел подошел к окну, заложив руки за спину, резко обернулся и проговорил:

– Барон подтвердил слухи, которые до меня уже доходили. Матушка государыня плоха, ей осталось жить совсем недолго.

– Мне говорили то же самое люди, вхожие во дворец, – подтвердил Мелидов. – Возможно, скоро, ваше высочество, вы займете место, принадлежащее вам по справедливости.

– Меня не так привлекает власть, – перебил его Павел, – как возможность примерно наказать убийц моего отца. Читали ли вы, мой друг, замечательную драму аглицкого писателя Шекспира «Гамлет, принц датский»?

– Нет, ваше высочество, я, к сожалению, не владею аглицким языком.

– Весьма прискорбно, – неодобрительно проговорил Павел. – Чем больше языков знает человек, тем лучше развит его разум. Сия драма повествует о принце, чей отец, как и мой батюшка, был злодейски убит. Правда, убил его родной брат, но мать принца тоже не была вовсе невинной. Так вот, сей принц изображал из себя безумца, дабы притупить подозрения убийц своего отца, и отомстил им сурово. Правда, сам он погиб, но такая гибель не кажется мне пустой и напрасной… я прочел эту драму много лет назад и решил поступить как тот благородный датский принц. Оттого я и разыгрываю иногда человека… гм… неуравновешенного, чтобы притупить подозрения бешеных волков, окружающих трон моей матушки.

– Надеюсь, ваше высочество, вы сохраните жизнь и здоровье…

– Я тоже на это надеюсь, друг мой. – Павел улыбнулся. – Об этом я и хотел с вами поговорить. Положение мое по-прежнему ненадежно и опасно. От людей, близких к государыне, мне доподлинно известно, что матушка не желает допустить моего воцарения. Она имеет намерение завещать корону, минуя меня, моему старшему сыну, Александру.

– Неужели сие возможно? – воскликнул Мелидов.

– Вполне возможно, граф, вполне возможно. Я слишком напоминаю государыне своего батюшку, покойного государя Петра Третьего, а тем самым напоминаю ей о злодеянии, которое привело ее на трон. А вы, несомненно, знаете, граф, что более всего люди не любят тех, кому сами сделали какое-то зло. Сделав кому-нибудь зло, большинство людей непременно считают своим долгом убедить всех вокруг, что обиженный ими человек сам виноват в своих несчастьях, что он – негодяй и преступник, заслуживший обрушившиеся на него кары. Примеров тому множество. Скажем, аглицкий король Генрих Седьмой, который сверг и убил Ричарда Третьего, последнего короля из законной династии Плантагенетов, распустил о своем предшественнике слухи, будто тот велел задушить малолетних принцев и вообще был злодеем и преступником. В то время как Ричард был честным человеком, великим воином и замечательным королем, много сделавшим для своего государства… он произвел множество важных реформ, укрепивших Англию…

Павел внезапно замолчал, прикрыв глаза рукой, затем шагнул навстречу Мелидову и продолжил:

– Однако, граф, я отвлекся. Я пригласил вас, чтобы поручить важное и секретное дело. Многолетней службой вы доказали мне свою безусловную преданность…

– Я – ваш верный слуга! – проговорил Мелидов с поклоном.

– Не сомневаюсь и жду от вас в дальнейшем такой же верной службы. Вам надлежит удалиться от моего двора, распуская слух, что я нанес вам несмываемую обиду. Далее я желаю, чтобы вы сблизились с друзьями моей матушки, выведали их планы и сделали все, чтобы помешать их осуществлению. Кроме того, пользуясь их доверием, вы должны выведать все, что возможно, о людях, причастных к убийству моего отца.

Павел сделал паузу, чтобы Мелидов сумел осознать и запомнить его слова.