— Подожди, у меня шнурок развязался, — мой голос дрожит совсем чуть-чуть, почти незаметно.

Не торопясь, начинаю перевязывать шнурок. Джас и Марти проходят первыми, Никита делает шаг, и меня накрывает паника.

Каждой клеточкой тела чувствую его приближение, но вся моя готовность куда-то исчезает, стоит ему слегка задеть меня локтем.

Коротит. Искры разлетаются в радиусе нескольких метров, а у меня отказывают все ограничители. Сердце трепыхается под ногами, пробивает земную кору и летит прямо в раскаленную магму.

Я тону, задыхаюсь в ощущениях, вызванных его запахом и прикосновением к обнаженной коже. Рецепторы оголены, нервы натянуты до предела. Тело становится невесомым, я парю как невесомая оболочка.

Запах его кожи, смешанный с запахом ментола. Почему я слышу его даже на расстоянии? Никите все равно, он мимоходом бросает безучастный, равнодушный взгляд, и меня размазывает от собственной слабости. А еще от бессилия.

Почему я так на него реагирую?

Он предпочел больше не видеться, я приняла его решение. Так почему он снова появился в рандомно выбранном мною университете? Что за совпадение?

Может... Даже дышать перестаю. Лихорадочно сглатываю.

Что, если он перевелся сюда нарочно? Узнал, что я здесь, и приехал?

Но зачем? Унижать меня, демонстрируя пренебрежение? Разве это стоит таких усилий? Наш университет не самый престижный, Топольский может позволить себе намного выше уровень.

Так все-таки, зачем?

Снимаю ногу с ограждения и поворачиваюсь к Саймону.

— Все хорошо? — с тревогой спрашивает он. Вместо ответа подхожу к парню, обнимаю за затылок и прижимаюсь губами к губам.

Саймон мгновенно откликается, тянет к себе за талию, раздвигает губами губы и углубляет поцелуй.

Мой первый в жизни поцелуй не с Никитой.

Глава 4-1

Мокрые мягкие губы неприятно скользят, от чужой слюны во рту чуть не срабатывает рвотная реакция. Поспешно выталкиваю язык Саймона и отстраняюсь.

— Извини, — бормочу, — не знаю, что на меня нашло.

— Тебе не за что извиняться. Мне все понравилось, — парень учащенно дышит, его глаза блестят.

«А мне не понравилось. Совсем. Меня чуть не стошнило». Но такого я никогда не скажу. Саймон этого не заслуживает.

И не заслуживает того, чтобы я вытирала ладонью мокрый от его слюны рот. Хотя очень хочется.

Теперь мне ужасно стыдно. Я просто хотела, чтобы увидел тот, другой. Топольский. Чтобы понял — у меня без него все отлично.

Только он не смотрит. Украдкой выглядываю из-за плеча Саймона — он с остервенением лупит ногой по мячу. Даже не смотрит в мою сторону.

— Побежали, — тяну парня за локоть, — мне еще на завтра презентацию готовить.

Он гладит мою руку, но я уже вырываюсь вперед. Саймон бежит рядом, а мне так обидно, что слезы закипают.

Это теперь так с каждым парнем будет? Я всех буду сравнивать с Никитой?

С ним все было по-другому. Другие губы — не мягкие и мокрые, а сухие и горячие. Сминающие и обжигающие. И поцелуи другие. Глубокие, выбивающие воздух. Дразнящие. От которых слабеют ноги и мутнеет сознание.

Почему я все время о нем вспоминаю, как только рядом кто-то появляется?

Я до сих пор девственница, за все это время мне не понравился ни один парень. Я ни с кем не встречалась, даже ни с кем больше не целовалась. И причина везде одна.

Они все — не Никита.

Но ведь ему это не нужно, ему все равно. Тогда почему я до сих пор отказываю всем, кому нравлюсь?

Ускоряюсь, встречный ветерок высушивает выступившую на глазах влагу. Пробегаем два круга и останавливаемся восстановить дыхание. Преодолевая неловкость, поднимаю глаза. Мы друзья, я не перестану общаться с Саймоном из-за одного глупого поцелуя.

— Это правда, что баллы можно получать не только за отработки? — спрашиваю у парня. — Ты что-нибудь об этом слышал?

Мне очень хочется, чтобы Саймон опроверг слова Оливки, но он лишь поджимает губы.

— Откуда ты знаешь?

— Нора, — говорю вместо ответа, глядя в упор, — она в этом участвует?

— Мари, — Саймон берет меня за руку, — давай ты не будешь в это лезть?

— То есть, я не ошиблась, ты в курсе, — тяну руку, но он не отпускает. А ладони у него тоже мягкие, как и губы.

Почему так? Хочется дать самой себе пинка. Он приятный парень, это у меня проблемы. Большие, прямо огромные.

— Просто слышал, как и все, — Саймон не спускает с меня внимательного взгляда, а мне становится не по себе.

— Почему все слышали, кроме меня? — раздраженно дергаю руку.

— Слухи это всего лишь слухи.

— Я видела своими глазами.

— Что ты видела, Мари? Мы не всегда видим то, что есть на самом деле.

— Насилие как на него не смотри, останется насилием.

— Ты уверена, что там было насилие? — Саймон начинает терять терпение.

— Когда одна девушка делает в туалете минет пяти парням, и потом ее рвет на глазах у всех, ты не считаешь это изнасилованием? — злюсь я.

— Полный прайс, — негромко говорит Саймон, подходя почти вплотную.

— Что? — непонимающе трясу головой.

— Это называется «Полный прайс», — повторяет он шепотом. — И оплачивается по самому высокому тарифу. Побежали, на нас уже все смотрят. Думают, что мы выясняем отношения.

Он тянет меня за локоть, и я послушно бегу следом.

— Ты хочешь сказать, что в университете узаконены секс-услуги? — не отстаю от парня.

— Нет. Не обязательно, — он старается дышать ровно, чтобы не сбить дыхание. — Не все хотят впахивать, как ты. Есть тайный клуб, куда принимают по особой рекомендации. Ты можешь там продать свои услуги намного дороже. А заказчик вносит за тебя оплату на счет универа.

— Как администрация может это поддерживать? — глубоко дышу. Возмущение захлестывает, мешает нормализовать дыхание.

— Для администрации это выглядит как подработка. Можно мыть полы не в раздевалках, а в комнатах у мажоров, ходить за продуктами, делать кофе. Это даже приветствуется.

— А заодно минет всей компании? — меня трясет от злости. Мы останавливаемся.

— Говорю же, не обязательно, — Саймон вглядывается в мое лицо, считывает реакцию. — Ничего не делается по принуждению, Мари. Если девушка не против, у них может быть секс с заказчиком. Она даже может к нему переехать.

— Когда Коннор позвал Нору за собой, я не заметила, чтобы она умирала от желания.

— Коннор больной ублюдок, — Саймон опасливо оглядывается, — она сама виновата. Разве с таким можно идти на «полный прайс»?

— Что это значит, Саймон? Что туда входит?

— Это значит, что заказчик может делиться тобой где и с кем захочет.

— Мной? — вскидываю голову.

— Я просто привел пример, — примирительно поднимает руки приятель.

— Не самый удачный, — ворчливо соглашаюсь, — пойдем обратно, надо еще сделать задание на завтра.

Разворачиваюсь по направлению к корпусу и врезаюсь в широкую мощную грудь.

— Попалась, маленькая дрянь?

Коннор. Со свистом выдыхаю воздух, отталкиваюсь обоими руками от каменных мышц и пытаюсь его обойти. Но нога спотыкается о подставленную ногу, и я падаю прямо на асфальт, больно ударяясь коленями и раздирая ладони.

Глава 5

Маша

Саймон делает ко мне шаг, но его оттесняет свита Коннора. Поворачиваю разодранные ладони внутрь — они пекут, но ублюдок не дождется, чтобы я разрыдалась. Счесанные ладони не конец света.

Смотрю перед собой и вижу длинные ноги в спортивных брюках и кроссовках. Они мощные и тренированные, высятся передо мною как две колонны. Поднимаю голову вверх, парень смотрит на меня с насмешкой.

— Заметь, я тебя не трогаю, — говорит, чуть выпячивая губу, — или снова побежишь жаловаться офицеру, что я тебя лапал? Так у меня куча свидетелей, и даже твой дружок подтвердит, что я пальцем к тебе не прикоснулся.

Вчера после лекций я подошла к начальнику охраны университета и предупредила, что Коннор продолжает меня преследовать. Пригрозила написать заявление в полицию. Офицер отнесся серьезно и пообещал, что громила больше меня не тронет.