— Когда вы хотели бы организовать индивидуальную фотосессию для меня?

— Сегодня четверг. Послезавтра, в субботу, у меня есть «окно». В семнадцать ноль-ноль. Как тебе такое время? Подойдёт?

— Хорошо, Глеб, тогда завтра я вам позвоню, и мы договоримся. Мне нужно узнать, нет ли семейных планов на выходные.

Глеб с подозрением посмотрел на меня, но кивнул.

— Договорились. Жду завтра твоего звонка. Надеюсь, не подведёшь.

Глеб проводил меня до университета и ушёл, ещё раз напомнив о завтрашнем звонке. Я вздохнула с облегчением.

Когда я зашла на кафедру, мне навстречу поднялась высокая блондинка скандинавского типа. Я узнала бывшую Лёни, Свету. Она работала на кафедре общей педагогики.

— Здравствуйте! Чем обязана? — заговорила я максимально холодно, но вежливо.

— Пришла спросить вас, уверены ли вы в том, что Леонид улетел на курсы по обмену? Пытались хотя бы проверить?

— Мы с Леонидом доверяем словам друг друга. Я никогда не стану его проверять. Если он сказал, что на курсах, значит, так и есть.

— Что ж, тогда удаляюсь, — кивнула Светлана, перекинув на высокую грудь белокурую косу.

Небольшие синие глаза девушки смотрели враждебно.

Едва за ней закрылись двери кафедры, как я без сил опустилась на стул. Что за день?!

Достав из сумочки телефон, я набрала номер лучшего друга Лёни, Гавриила. Не то что бы мне хотелось уличить Леонида, совсем наоборот! Я лишь стремилась узнать правду.

Я понимала, что если Гавриил в курсе каких-то неведомых мне тайн, то он предупреждён, и ничего не скажет даже под пытками. Потому я не задавалась целью узнать подробности. Мне нужно было иное.

Гавриил был другом детства Лёни, они выросли в одном дворе и десять лет учились в одном классе. Сейчас Гавриил был успешным адвокатом по бракоразводным делам.

— Привет, Леночка! Как твоё ничего? Чем обязан такому приятному сюрпризу?

Гавриил, как всегда, был бодр и энергичен; его густой низкий голос словно заряжал собеседника позитивом. Во всяком случае, я так чувствовала.

Сначала я для вида уточнила часы приёма по личным вопросам в адвокатской конторе, в которой работал Гавриил, и попросила об аудиенции для мифической знакомой, которая якобы собралась уйти от мужа, а потом, когда мы договорились, продолжила:

— Моё ничего так же, как у всех сейчас: в предвкушении Нового года. А у тебя как дела? Как Маша и Андрюшка?

Я знала, что семья — предмет особой гордости Гавриила, потому в последующие пять минут с интересом слушала его рассказ о жене и сыне. Моё терпение было вознаграждено, потому что в конце рассказа я услышала фразу, которую ожидала услышать.

Точнее, я предполагала, что услышу одну из нескольких фраз.

— Приезжайте с Лёнькой к нам на дачу встречать Новый год!

— Оу, неожиданно, но приятно. Спасибо, Гавриил, мы обсудим этот вопрос с Лёней, и он тебе перезвонит.

— Давайте-давайте, отрывайте пятые точки от удобного дивана, приезжайте! Встреча Нового года на природе — это незабываемо! А Лёнчику привет, и пусть обязательно позвонит, а то совсем забыл обо мне, с осени не звонил.

Вдоволь наговорившись с Гавриилом, я отложила телефон и, глядя в окно на начинающиеся ранние сумерки, задумчиво кусала губу. Действительность выглядела неприглядно и дурно пахла. Кажется, Лёня обманывает меня. Он непременно похвастал бы перед Гавриилом поездкой! Он всегда, по любому поводу хвастал Гавриилу, даже в мелочах. А если ничего не сказал, значит, было, что скрывать…

Мой рабочий день закончился сорок минут назад, но я стояла в фойе института в ожидании Светланы. Мне удалось узнать, в какое время она освободится.

Увидев меня, Света усмехнулась и остановилась рядом, сверля меня острым взглядом небольших синих глаз.

— Добрый вечер, Света! Расскажите мне, пожалуйста, что конкретно вы знаете о поездке Лёни, и откуда знаете. Прошу, поймите, это очень важно.

— Хорошо, расскажу всё, что знаю. Только пойдём в кофейню, терпеть не могу холод.

Я кивнула, соглашаясь, и мы перешли через узкую улочку, расположенную перпендикулярно проспекту.

— Скажу откровенно, — Света задумчиво помешивала капучино тонкой пластиковой «ложкой». — Я не испытываю к тебе тёплых чувств, но с другой стороны, ты не виновата в нашем с Лёней разрыве. Лёнечка — тот ещё ходок, хотя рядом с тобой он остепенился больше, чем на два года, это прогресс. Прорыв, я бы даже сказала. Чем-то ты его держишь. Вот и сейчас он предпочёл врать тебе, придерживая тебя рядом. Но прости уж — как запасной вариант, ибо ему замаячили перспективы в Европе. Думаю, от этой поездки будет зависеть очень многое.

Я смотрела на Свету, понимая, что она не лжёт, и моя голова начала неприятно кружиться, а кофе потерял вкус.

— Света, расскажите, пожалуйста, всё, что знаете. Поймите, я ведь всерьёз собиралась связать свою жизнь с Лёней, — я не узнала собственный голос, он звучал как-то жалобно.

— Угу. Я тоже когда-то собиралась, — кивнула Света, усмехнувшись. — Потому и рассказываю. Это жутко неприятно — чувствовать себя идиоткой, особенно, когда все в курсе твоего идиотизма, кроме тебя. Мы с Лёней ровесники, и познакомились когда-то давно на «Студенческой весне». Начали встречаться. Отношения быстро перешли в разряд серьёзных, мы обсуждали возможную женитьбу. Но вскоре он познакомился с Надей, девушкой, которая поступила в аспирантуру факультета иностранных языков. Его не остановило даже то, что Надя старше его на три года. Он меня оставил, они с Надей начали жить вместе. Однако в один прекрасный момент Наде вздумалось променять Лёню на иностранного жениха. Надя улетела в Европу, вышла замуж. Лёня пытался вернуться ко мне, но я не приняла его. А через полгода появилась ты. Теперь к главному. Надя — двоюродная сестра моей подруги, и я точно знаю, что сейчас Надя свободна. Она в разводе. Знаю также, что они с Лёней возобновили общение, и он собирался лететь к ней на праздники. Вот и всё. Что ты станешь делать с этой информацией — я не знаю. Решай сама. Вижу по глазам, что о Наде ты знать не знала, Лёнечка не рассказал о ней ничего.

Поблагодарив Свету, я покинула кофейню. Что я могу сделать с информацией? Для начала принять и «переварить». А ещё сделать всё, чтобы родители и бабушка с дедом не догадались, во всяком случае, пока. Для них это станет настоящим ударом, ещё худшим, чем для меня. А ещё я боялась разочаровать своих близких, — ведь я первая в семье такая вот неудачница в личном плане.

В тот же вечер я позвонила Лёне и прижала его к тёплой стенке. Я блефовала, представив всё так, словно имею неопровержимые доказательства его неверности, и Лёня, поверив, «раскололся». Как и говорила Светлана, он рассчитывал вообще не возвращаться, остаться у Нади.

Впервые в жизни я не спала всю ночь, орошая подушку слезами. А на следующий день я решила принять предложение Глеба, — согласиться на фотосессию. Мне необходимо было развеяться, забыть о предательстве Лёни и привести себя в чувство перед праздником. А что может лучше поднять настроение женщине, как не подтверждение её привлекательности? Я даже не сомневалась, что на фотографиях, сделанных Глебом, опять буду выглядеть, как роковая красотка.

— Здравствуйте, Глеб! Это Елена. Я звоню в пятницу, как договаривались, чтобы сообщить: в субботу, в семнадцать часов, я совершенно свободна. Если ваше предложение по поводу фотосессии в силе, то я приеду в студию, с вашего позволения.

Я выпалила всё это и замолчала, ожидая ответа. В трубке было подозрительно тихо.

— Глеееб, ау! — нерешительно сказала я. — Вы меня слышите?

— Ну слава Богу, это ты! Привет! Прости, я сначала подумал, что со мной говорит автоответчик. У тебя всё хорошо?

— У меня всё прекрасно, лучше некуда. Почему вы спрашиваете, Глеб?

— Очень рад, что всё хорошо. Тогда на завтра всё в силе. А чем ты занята сегодня?