— Сударыня, не можете ли вы вспомнить, был ли я когда-нибудь в вас влюблен?

— А откуда же я могу знать?

— А вы должны были бы знать, потому что я сам вам об этом говорил.

— Вы мне никогда этого не говорили.

— Жаль!

В другой раз я даже начал уверять одну даму, что именно она любила меня, хотя она, может быть, и не помнит этого. Но она очень уверенно ответила:

— Простите, сударь, но у меня есть точный список всех, кого я любила до замужества. Вас в этом списке нет!

Словом, несмотря на все мои старания, я так до сих пор ничего не знаю о своей седьмой любви.

Моя восьмая любовь с начала и до конца была изготовлена по общеизвестному любовному рецепту. У нее были пышные светлые волосы и блестящие черные глаза. Она любила меня всей душой и даже потребовала, чтобы я поклялся ей в верности, и сама поклялась мне в том же. Но в один прекрасный день, вскоре после нашей клятвы, влюбилась в другого.

Моя девятая любовь была похожа на хорошо известную песню из сборника Вука Караджича, а еще вернее — на подогретый борщ. У нее были пышные черные волосы и ласковые голубые глаза. Я любил ее всей душой и даже потребовал, чтобы она поклялась мне в верности, и сам поклялся ей в том же, но в один прекрасный день, вскоре после нашей клятвы, влюбился в другую.

Моя десятая любовь — это веселая трагедия, о которой и вам небезынтересно будет узнать.

Вначале я познакомился с ее мужем. Он пригласил меня в свой дом и сам представил своей жене, разбитной маленькой дамочке, которая глазами говорила больше, чем языком. С первого же взгляда я влюбился в нее и чувствовал себя счастливым, когда ее муж приглашал меня в гости. Мне казалось, что и она мне симпатизирует. Во всяком случае, как только мы оставались вдвоем, она становилась намного любезнее со мной, чем в присутствии мужа. Но и муж не уступал ей в любезности. Напротив, он проникся ко мне каким-то особенным доверием, и я считал его самым искренним своим другом.

Однажды мы очень долго бродили по заброшенным аллеям парка, и между нами произошел весьма любопытный разговор.

— Насколько я мог заметить, вам нравится моя жена? — произнес он спокойным и бесстрастным тоном.

Я, ужасно смутившись, почувствовал, что уши мои стали краснее архимандритского пояса.

— Я… это… — начал я, заикаясь, — да, ваша жена очень любезна… я ее очень уважаю.

— Да бросьте, пожалуйста, зачем это кривляние? Мы с вами достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы говорить откровенно. В ваши годы молодых женщин не уважают, а любят. Разве не так?

— Но… это… как это… если вы сомневаетесь…

— Да я не сомневаюсь, чудак вы, абсолютно не сомневаюсь. Я просто уверен в том, что вы влюблены в мою жену. Но не беспокойтесь. Я вам прямо скажу, я не сержусь… Совсем не сержусь… Нисколько!..

???!!!

Его слова поразили меня. Разинув рот, я смотрел на него, всем своим видом выражая вопросительный и восклицательный знаки вместе.

— Вам трудно меня понять, — продолжал он. — Вам, разумеется, кажется странным, что я, муж, но…

В эту минуту страшная мысль пришла мне в голову: а что, если он нарочно завел меня в этот пустынный уголок, чтоб вызвать на откровенность, а потом всадить мне в грудь весь заряд своего револьвера; и я всеми силами начал защищаться.

— Но, сударь, я вовсе не питаю к вашей жене подобных чувств. Я действительно только уважаю ее.

Очевидно он понял причину моего испуга и поспешил успокоить меня:

— Поверьте, я не имею никаких злых намерений по отношению к вам. Боже сохрани! Выслушайте меня и вы поймете.

И он заговорил задушевным дружеским тоном:

— Видите ли, мой молодой друг, между мной и моей женой установились отвратительные отношения. Больше того, мы стоим на пороге бракоразводного процесса.

— Вы?! — удивился я.

— А вы не верите?

— Да этого не может быть!

— Все может быть, мой друг. Пусть вас не смущает то, что я и моя жена так внимательны друг к другу. Мы, видите ли, расстаемся по взаимному соглашению. Она не хочет больше видеть меня, а я не хочу видеть ее. Почему так, не спрашивайте. Но согласитесь, для вас такая ситуация более чем удобна. Если вы добьетесь взаимности, то в один прекрасный день моя жена станет свободной и поступит в ваше полное распоряжение. Однако для того, чтобы это произошло, необходимо объединить наши усилия. Мы должны по-дружески помочь друг другу.

— Помочь друг другу?

— Да, да! Со своей стороны я сделаю все, чтобы вам помочь, но и вы должны оказать мне небольшую услугу.

Я все еще с удивлением смотрел на этого странного мужа, который между тем продолжал:

— Для того, чтобы я выиграл бракоразводный процесс, мне необходимы доказательства, которых у меня нет, но этим доказательством могли бы стать вы!

— Я… Каким образом?..

— Да очень просто. Мне нужны доказательства аморального поведения моей жены…

— Но…

— Не перебивайте меня. Моральна она или аморальна — мне совершенно безразлично. Но мне необходимо доказательство, и вы, если бы только захотели, могли бы в этом помочь.

— Не понимаю!

— Сейчас поймете. Вы, разумеется, уже объяснились ей в любви?

— Но…

— Слушайте, если вы еще не успели этого сделать, вам следует поторопиться. Я создам вам условия, но и вы не зевайте, мой друг. Если же она начнет отнекиваться и смущаться, вы не уступайте, действуйте смелее. Девяносто процентов женщин смущаются в таких случаях просто потому, что так уж заведено. Итак, действуйте смело и настойчиво. Объяснитесь и не останавливайтесь. Самое страшное для женщины, если мужчина останавливается на полпути. Действуйте смелее, добивайтесь свидания и обязательно тайного. Она, конечно, еще больше смутится и скажет вам: «Ах, это слишком много. Нет, нет!» Но вы не обращайте внимания. Это только фраза, которую женщины произносят с той же искренностью, с какой клянется торговец, говоря вам: «Поверьте, мне самому этот товар обошелся не дешево». Одним словом, если вы человек настойчивый, вы своего добьетесь, и она согласится на свидание. Единственной помехой буду я. Но уж мы-то с вами всегда сумеем договориться, и я, скажем, куда-нибудь уеду.

Со все возрастающим удивлением я слушал этого странного мужа.