— Сам лорд Алион рассказал.

— И куда ведет след? — Голос едва слушался девушку.

— Драконы не оставляют следов, — улыбнулся Митраэль. — Но мои люди уже обыскивают Аэр'Дун в поисках зацепок. Судя по всему, кто-то помог девушке… — Олейя метнула взгляд в сторону кинжала. Хвала Творцу, Рок был на её стороне, Алион и Метео сыграли на руку…

— Милорд, боюсь, вы не поняли меня, — лукаво улыбнувшись, продолжила Олейя. Улыбка из нежной перешла в оскал. Метео невольно вздрогнул, а Олейя продолжила — Я не прошу Совет отдать мне удавку… Я, как новая Темная Рея, велю это сделать! Это мой первый приказ!

Митраэль замер, потом поклонился:

— Да, Ваше…Величество! — он замер в поклоне. «Так кланяются Рее», — улыбнулась триумфу Олейя. Темные признали в ней Рею. Ну, наконец-то!

Рея Олейя Темная.

— Что-то еще, Госпожа?

— Нет, пока вы можете быть свободны.

Митраэль низко поклонился:

— Удавка будет у Вас через четверть часа.

— Благодарю.

Митраэль вышел, Олейя снова осталась одна. Знобило. Что это? Жар от ожога? Страх?

Ощущение было таким, что она не решалась обернуться, так и стояла покачиваясь. Два дракона… два. Они не пощадят… даже ради третьего…

Сны дракона Трубадур. Песня Любви.

Зрители окружили актеров, крича и аплодируя — музыкант и танцовщица были великолепны. Казалось, так вдохновенно и проникновенно Лиро не играл никогда. А еще… он не сводил с Сильвии глаз. Своих огромных карих глаз.

Сильвию и смущал этот взгляд, и льстил ей. Лиро смотрел с трепетным восхищением. Так смотрят только влюбленные художники, или поэты…Превознося.

И Сильвии хотелось танцевать рядом с ним еще лучше. Хотелось ловить на себе зачарованно-трепетный взгляд. И она танцевала, а он, не отрываясь, смотрел…

Алеон и Элладиэль забрались на повозку и оттуда следили за происходящим на площади. В тот день Сильвия была великолепна, грациозна и легконога.

В юности Алеон спокойно относился к увлечению жены танцами, видя в этом блажь: танцевавшая Сильвия казалась неуклюжим подростком, стремившимся очаровать безразличный Излаим.

Видеть её другой было непривычно и неприятно. Снова и снова вспоминался Аэр`Дун…

Алеон отвернулся от импровизированной сцены, сосредоточиваясь на заботе о мече, щедро смазываемом маслом. Он проверял ход оружия в ножнах, краем глаза, не выпуская из вида Элладиэля.

И видел то, чего видеть никак не хотел — его спутник не мог оторвать от танцовщицы взгляда. Холодная маска брезгливости и безразличия, привычно царящая на лице Венценосного Владыки, уступала живому, искаженному странной мукой выражению. Элладиэль едва дышал. Владыка ревновал танцовщицу так страстно, что Алеона подбивало уговорить врага сделать то, что он сам считал единственно правильным — закончить весь этот абсурд и забрать Сильвию в Поднебесный. Но Элладиэль не услышал бы. Казалось, Владыка Поднебесного вообще ничего не услышал и не увидел бы, даже армию демонов.

Элладиэль видел только Сильвию.

Поначалу Алеон думал, что Владыка просто ждет появления драконицы, и поэтому так напряжен. Но потом понял, как сильно ошибался! И недавние события воскресали в памяти, где Сил… Его Сил дала клятву врагу!

Алеона передернуло. Это все неправда! В камнях горит только одна клятва — его!

Девушка парила в танце, едва касаясь земли, что-то новое скользило в движениях.

«Она хочет нравиться», — догадался Элладиэль. И у нее получалось! Публика была в восторге.

Что говорить, половина собравшихся на площади, не столько восхищалась мастерством актеров, сколько откровенно вожделела танцовщицу. Но для них она была лишь мимолетным видением, а вот музыкант и правда начал терять голову от его драконицы.

Элладиэль и не заметил, как часто в мыслях стал называть Сильвию «своей» драконицей.

Чувствуя удушающую ревность, Владыка уговаривал себя, что она танцует только для него, и это ему она так хочет нравиться. Но назойливые фантазии грязного оборванца нагло врывались в сознание. Навязчивые и жаркие, сплетенные с собственным желанием, они доводили Элладиэля до бешенства. Еще чуть-чуть и он возненавидел бы несчастного трубадура злее, чем полукровку. Хотя казалось, что это невозможно…

И на сей раз Владыка не мог оторвать взгляда от тонкой фигурки. Все нутро взывало: «Возьми, забери ее! Она твоя! И все неважно! Гори все Клятвы огнем! Да пусть спалит и сожрет хоть все миры!».

Он чувствовал аромат разгоряченного тела, жар спящей драконицы. Но спала ли драконица? Казалось, что именно в эти моменты драконица и не спала. Оттого ярче горели две алые пряди в едва отросших волосах танцовщицы. Оттого он чувствовал жар Зверя…

И он желал. Всевышний, как он желал ее всякий раз, когда она танцевала! Туман застилал сознание золотом.

Хорошо, что щенок-полукровка был рядом. Его безразличие к происходящему остужало пыл. Иначе…Иначе он взял бы танцовщицу прямо на площади. И сам бы помог убить всех жителей и спалить город дотла. Что ему за дело до жалких младших?!

Когда Сильвия останавливалась, морок отступал. И каждый раз Элладиэль с мукой понимал, зачем на самом деле он здесь. Зачем преследует хрупкую танцовщицу из мира людей.

Клятва должна быть исполнена.

Наконец флейта стихла, Сильвия остановилась, выравнивая дыхание. Музыкант подскочил к танцовщице, и они вместе поклонились. Лиро удержал руки Сильвии, требуя внимания, как собравшихся, так и самой танцовщицы:

— Многоуважаемая публика! Сегодня я бы хотел признаться в любви самой прекрасной и удивительной балерине мира!

Лиро запел:

— Что такое юноша? — Всесожигающее пламя.

Что такое девушка? — Лед и желание.

Как и цветам,

Им суждено угасание.

Ведь так устроено мироздание.

Сладкая, словно мед,

Горькая, как полынь

Лишь любовь

Отсрочит час

Перед тем как

Смерть разлучит нас…[1].

Вот теперь Элладиэль по-настоящему возненавидел музыканта. Это была песня эльдаров. Ее написал ослепший от слез Нинио в память о возлюбленной из рода Младших.

Элладиэль слышал песню из уст самого великого поэта, оплакивавшего погибшую любовь. Только вернувшийся из Темных миров, с еще не остывшим в крови жаром битв, Элладиэль слушал с упоением. Слова разбудили душу, заставив дать обещание: когда придет смертная, его смертная, он сделает возлюбленную бессмертной…

Слепая ярость затуманила разум. Элладиэль подскочил.

Он придушит паршивого недоноска голыми руками! За то, что посмел! За то, что надругался над мечтой, надеждой…

Алеон, не давая себе отчета, приставил меч к горлу Владыки. Холодное лезвие с рунами уперлось в кадык.

Элладиэль протрезвел мгновенно — полукровка едва не убил его….

Но не убил.

Алеон и сам не понял, почему не перерезал горло ненавистному врагу. О том, что это была возможность, он подумал только через мгновение. Упущенное мгновение.

Карающий полыхнул в руке и легко отбил клинок с рунами.

Владыка изумленно посмотрел на не менее удивленного Алеона:

«Почему?», — спросил он.

Алеон усмехнулся, быстро находясь с ответом:

«Это было бы подло, а подлость у нас по вашей части, Владыка!».

«Ну и дурак! — огрызнулся Элладиэль, — так спас бы ей жизнь! Да и себе тоже…».

Алеон сплюнул ему под ноги, спрыгнул с повозки и побежал, очень боясь упустить Сильвию.

Танцовщица сжалась как от удара. Панический страх залил все существо — Смерть рядом! Выходит, враг нашел ее! Бежать!

Сильвия ринулась с площади. Изумленный Лиро быстрым движением подхватил полную монетами миску, вещи и побежал следом:

— Сильвия, погоди! Что случилось? — кричал он.

Но Сильвия бежала, не оглядываясь и не разбирая дороги. Она пущенной стрелою вылетела из города, Лиро сильно отстал. Элладиэль и Алеон быстро нагнали беглянку. Никто из них так и не понял, что произошло.