— Что вы сами думаете о перспективах инвестиций в республики?

Я не просто так спросил Андреева. Вячеслав давно стал связующим звеном между «ММСоr», западными корпорациями и «Совмином» РСФСР. Он даже частично посвящён в то, какую роль я играю в происходящем. По идее, это готовый министр промышленности республики лет через пять. А может и премьер. Ведь ему всего сорок два, а энергия товарища просто переполняет.

— Пользу стране принесёт размещение предприятий в БССР и УССР. Хотя последние любят крутить хвостом, но дело знают. Прибалты тоже организуют и запустят всё как надо. Но продукция пойдёт строго в их магазины и за рубеж. Только излишки дойдут до других республик. При этом валюту они постараются выклянчить для себя, — директор закурил, и выпустил обильные клубы дыма вперемежку с паром, — закавказцы и среднеазиаты часть разворуют, остальное загубят. Не сразу, но постепенно всё разрушат. Доверять им подобные активы просто глупо. Может, я излишне резок, только ситуация будет напоминать прибалтийскую, но с местным колоритом.

Думаю, про молдаван лучше и не вспоминать. Хотя есть Приднестровье с близкой границей и одесским портом, что облегчит вывоз продукции. Только это выгодно для СССР. Но я точно не собираюсь делать ставку на это аморфное образование. Вся моя работа была связана строго с привязкой экономики РСФСР к Западу и создание самодостаточных производственных циклов. ВПК вне моей компетенции, но лет через пять — семь остальные российские предприятия могут стать фактически независимыми от поставок из других республик. Проблема только в хлопке и фруктах. Но она решается за счёт экспорта из других стран. Нет, всё не так просто и рвать многолетние связи будет крайне болезненно. И я об этом даже не думаю. Только вдруг случится парад суверенитетов, и ситуация выйдет из-под контроля? Тогда РСФСР избежит большинства проблем, случившихся в моё время.

А ещё на моей стороне российский «Совмин», где вслед за министром сельского хозяйства у нас появилось много соратников. Понятно, что никто из них даже не думает о гипотетическом развале страны. Только товарищи заботятся о доверенной им работе и радеют за республику. Плюс, они лучше всех знают об откровенных поборах бюджета РСФСР в пользу паразитирующих соседей. Надо сказать, что идея жить строго на свои доходы, овладевшая умами многих жителей республики, постепенно проникла в высшие сферы. Ведь это возможность сделать гораздо больше, не отдавая собственные доходы жирующим чужакам.

— Есть два варианта, — отвечаю Андрееву, направляясь в следующий цех, — Мы занимаем максимально жёсткую позицию и выносим конфликт на рассмотрение ЦК. Думаю, здесь на нашей стороне сыграет товарищ Косыгин. Либо затягиваем процесс до упора. И ждём ответа противоположной стороны.

— Но ведь могут закрыть артели, вернее, поставить их в очень жёсткие условия. А наших поставщиков заставят гнать продукцию другим предприятиям, и мы не сможем выполнять обязательства. И концов здесь не найдёшь. Аграриев задушат по партийной линии, и даже Демичев не поможет. Уж слишком многим ваши независимые крестьяне перешли дорогу, — усмехнулся Вячеслав, — Дело же не в том, что они продают продукцию вне государственных структур или просто на рынках. Кстати, сами колхозные рынки во многих городах построены артелями и являются их собственностью. Но вы знаете это лучше меня. Речь идёт о том, что аграрии независимы де факто и отодвинули в сторону партию с местными начальниками. Для последних такая ситуация страшнее недавних протестов. Свершилось то, чего начальство не могло видеть даже в страшном сне. Народ сам стал распоряжаться своим трудом, и у него это прекрасно получается. Наш концерн у них тоже, как кость в горле. Ни тебе митингов с собраниями и прочей мути, даже на овощи мы принципиально сотрудников не отправляем. Люди поработали, выполнив контракт, и занялись своими делами. Вся общественная жизнь, включая демонстрации и прочие товарищеские суды — строго добровольно. Вот народ и ходит только на субботники и концерты нашей самодеятельности. Недавно даже на партсобрание пришло процентов десять коммунистов, что вызвало истерику приехавшего товарища из райкома. Наш-то парторг из работяг и на всё давно смотрит сквозь пальцы.

Постепенно тональность речи Андреева снижалась, пока он не перешёл на шёпот.

— А теперь представьте, как народ потребует настоящей власти советов, — отвечаю также тихо, в ответ директор замахал руками, намекая, что о таком лучше даже не думать.

Наверное, в этом случае не будет церемониться даже добренький генсек. Здесь уже речь пойдёт о посягательстве на главное. Нет, не на идеалы коммунизма. А на их личную власть и комфорт. В этом случае кровь никого не остановит.

Уже в столовой, где мы обедали из общего котла, но за отдельным столом, я закончил разговор.

— Оба варианта бесперспективны для наших противников. Ведь во втором случае они могут получить очередную порцию народных выступлений. И здесь власти придётся столкнуться с новым форматом недовольных. Взбунтуются вполне себе успешные и ранее довольные жизнью крестьяне. Это уже попахивает глубоким нокаутом всей нынешней системе. Сначала выступил пролетариат, а за ним крестьяне. На фоне проблем с продовольствием возмущённых поддержат предприятия. Получается, что сама власть препятствует работе аграриев. Номенклатура ещё не поняла, что народ почувствовал силу, и у неё просто нет выхода. Надо либо закручивать гайки, начав массовые репрессии. Или возглавить процесс, для чего нужно подкинуть людям кость в виде обещаний, провести косметические реформы, отстранить и демонстративно посадить некоторых зарвавшихся товарищей. Те же узбеки с хлопковыми махинациями совсем обнаглели. Но параллельно объявленным реформам я бы закрутил и гайки. С одной стороны, дал бы даже право выбирать своих депутатов. А с другой, любые посягательства на строй карал очень жестоко, — судя по ужасу, промелькнувшему в глазах Андреева, я малость переборщил с откровениями.

Ну не привыкли здесь люди ещё мыслить подобными категориями. Общество крайне патриархальное и людей, рассуждающих подобным образом, я пока не встречал. Ну, кроме всякой сволочи вроде либералов и местечковых националистов. Беседу же надо окончить на мажорной ноте.

— Предлагаю следующий путь. Предложите в качестве эксперимента создать пару предприятий в БССР. Мотивация элементарная — близость к действующим СП и одновременно границе. Плюс похожий климат, местные условия, в общем, придумаете чего-нибудь. А с другой стороны, максимально затягиваем переговорный процесс со стороны иностранцев. Если республиканские власти или их лоббисты в Кремле решат выходить на Запад сами, то перекроем им кислород. Нет, с кем-то они договорятся, но реального эффекта это не даст. За нами масштаб и тонкий расчёт, когда западные корпорации заинтересованы в дешёвой продукции, — увидев кивок собеседника, резко меняю тему, — Я жду вас через неделю в ресторане, как договаривались?

Хотел ограничиться небольшими посиделками в кругу своих. Только наивный Лёша не учёл, что за столько лет круг разросся неимоверно. И многих людей нельзя не пригласить. В результате их набралось более сотни, включая вторые половинки.

Ресторан «Арбат» — место проверенное, поэтому в воскресенье седьмого января 1979 года наша часть зала забилась под завязку. Ещё и народ повёл себя организованно, и опоздавших особо не было. Знакомые знают, что я терпеть не могу разгильдяйства, и в такой день со мной лучше не ссориться.

Я приехал пораньше, дабы проконтролировать подготовку. Жена должна подъехать чуть позже, благо от дома здесь минут семь на машине. Но зря я сомневался в персонале ресторана — всё было идеально.

Зато раньше всех прибыл Гена с музыкантами. По традиции он старался не пропускать ни одного связанного со мной мероприятия. Появление звезды, известной за пределами СССР и даже за океаном, всполошило работников и редких гостей. А когда музыканты начали устанавливать оборудование, у некоторых товарищей на лицах проступило озарение, и они куда-то исчезли. Чую, что побежали обзванивать друзей-знакомых. Кто же упустит бесплатный концерт, чуть ли не мирового уровня. Ха-ха!