– Ах, кабы мне ещё и не надо было за ними волочиться, то вообще было бы не житьё, а сказка!… Потребовал с них денег и всё,… никаких тебе шашень,… сразу получил нужную сумму и конец разговорам,… забрал и пошёл дальше в карты играть… – уж так он мечтал жить, ленясь даже исполнять свои услуги альфонса. Ему бы только чтоб всё само собой в руки текло, без какого-либо труда и напряг. В общем, Прохор лишь кутил, ел, пил, да время в карточных застольях проводил. Вот именно так и пролетело последнее десятилетие его жизни. Оглянуться не успел, а ему уже под тридцать лет.

– Да уж,… вот так дела!… Это что же получается, время к старости идёт, а у меня нет ни своего капитала, ни своего дома,… как говорится ни кола, ни двора!… Я всё прокутил, просадил, промотал, в карты проиграл, и теперь на бобах остался!… А ведь у меня уже начинаются проблемы со здоровьем: то сердце колет, то лёгкие жмёт, то суставы ломит, то желудок болит, а то и горло тревожит… – вполне серьёзно задумался Проша, почувствовав реальное приближение старости.

И опять-таки надо заметить, что в те времена старость наступала весьма рано, и тридцатилетний господин мог считаться «глубоким стариком», а двадцатилетняя барышня называться «немолодой», об этом даже сам Пушкин писал. Но Прохору в ту пору было не до Пушкина, у него теперь в голове столько разных мыслей роилось, что поневоле задумаешься о будущем. А оно, кстати, не сулило ему ничего хорошего, и Проша решил действовать.

– Всё хватит кутить,… немедленно ищу себе богатую вдовушку, женюсь на ней, и обеспечу себе безбедную старость!… Вот только кого бы мне выбрать, ведь среди моих знакомых уже не осталось холостых вдовушек,… все вовремя удачно повыходили замуж, и теперь крайне успешно эксплуатируют своих супругов!… Ах, какая досада… – первым делом подумал он, но поразмыслив ещё чуток, вдруг оценил обстановку несколько иначе.

– Хм,… а что если кто-то из них вновь как-то так внезапно овдовеет!?… Проще говоря, можно выбрать удобную для себя дамочку, и как бы невзначай, взять и устранить её муженька,… отравить, например,… или же подстроить лошадиное бешенство на конной прогулке!… А что такого, если вдруг лошадь понесёт!? и её никто не сможет остановить!… Вот супруг и разбился, строптивая кобылка попалась, и всего делов-то,… да таких случаев тысячи,… никто и не подумает разбираться в этом деле!… А ещё мужа можно ловко подстрелить на охоте,… таких случаев тоже масса,… неудачный выстрел, и хлоп, не стало владельца приличного капитала,… зато его вдовушка свободна, тут-то я и пригожусь… ха-ха… – неожиданно задался столь жестокими идеями Проша, хотя до этого об убийствах и разных там непотребствах никогда не помышлял.

Но здесь видимо уже настолько припекло, что пришло время браться за кистень. Впрочем, нечто подобное, рано или поздно, должно было случится, а это говорит о явно подленькой душонке Прохора, ибо он ради собственного благополучия был готов сотворить страшную гнусность – погубить добропорядочного мужа. Хотя убийства мужей в те годы не было чем-то уж таким оригинальным, они случались с невероятной частотой. А всё потому, что в обществе существовала такая вещь как дуэли. Так что смертельные поединки проходили регулярно. Множество честных и бесчестных мужей нашли себе гибель в этих печальных развлечениях. И кстати, примеры гибели на дуэлях всем известных великих поэтов, служат тому прямым доказательством.

Однако то, о чём помышлял Прохор совсем другое дело, это, как бы сказали меломаны – из другой оперы. Проша-то хотел устранить конкурентов тайно, без шума и дрязг, подло исподтишка, не в открытом противостоянии лицом к лицу, а мелькенько, гаденько, словно вор крадущий самое ценное. И вот тут-то до Прохора дошло, как мерзко он хочет поступить. Он будто очнулся от чего-то грязного, скверного, смердящего.

– О нет, до такого коварства я ещё не опускался!… Ну ладно я творил всякие глупости,… ну там отбил у мужа жену, сделал её своей любовницей, почти рабыней,… это я себе позволял!… Это ещё куда не шло, такое я с лёгкостью проделывал, и не раз,… но чтобы такого, чтоб умерщвлять соперника, верного мужа, к этому я пока ещё не готов,… да и вообще вряд ли когда-либо сподоблюсь!… Нет уж, лучше я для начала обращусь за советом к моей старой доброй родственнице,… к моей троюродной тётушке… она мне хоть и седьмая вода на киселе, но плохого не посоветует, уж сколько раз выручала… – резко отказавшись от злонамеренных идей, решил Проша и отправился к своей дальней родственнице. А она, между прочим, была крайне знатной дамой.

Когда-то давно, по молодости, тётушка весьма удачно вышла замуж, её супруг оказался титулованной особой и при значительном капитале. В результате чего тётушка прочно обосновалась в столице, завела знакомства со многими богатыми семьями, заимела связи в аристократических кругах, и даже по сей день знала обо всех продвижениях в этих самых кругах, как говорится – держала руку на пульсе. Правда бедняжка рано овдовела, ведь её муж был человеком преклонного возраста. А с годами у неё появились и финансовые трудности. Впрочем, это никак не помешало ей продолжать вести светский образ жизни, и быть в курсе всех более или менее значимых событий в столичном высшем обществе.

Благодаря чему и её племянничек Проша в своё время приобщился к этой самой светской жизни; он часто посещал различные приёмы и салоны, проникал в будуары, и имел от своей тётушки все необходимые ему сведения о прелестных и богатых вдовушках. В общем-то, у них с тётушкой образовался некий взаимовыгодный тандем. Тётушка снабжала Прошку важными данными, а он щедро платил ей за это комиссионные, от которых она, конечно, не отказывалась, и всё приговаривала.

– Я женщина пожилая, и много всякого натерпелась,… рано потеряла мужа, осталась без покровителя, отчего сама веду управление усадьбой и делами, а потому цену благополучию знаю!… Так что мне в хозяйстве каждая копеечка пригодится,… нынче содержать дворню, дорогое удовольствие!… – замечала она и, разумеется, была права, притом не только в этом вопросе, но и во всех прочих нюансах связанных с жизнью в столице, а это можно сказать особая наука, требующая много ума и даже мудрости. А потому Проша и на сей раз решил обратиться к тётушке за советом. К её дому он примчался моментально, ведь бывал у неё неоднократно, и прямо с порога начал свои причитания.

– Ах, моя дорогая тётушка,… мой милый друг,… вы столько раз выручали меня своими советами, что я и теперь не преминул обратиться к вам!… Дело в том, что я внезапно ощутил резкую потребность в женитьбе,… у меня просто нет ни сил, ни возможностей оставаться холостым!… С недавних пор я чувствую себя больным, разбитым, утомлённым и беспомощным,… мне срочно нужен покой, отдых и хороший уход!… Более того, я абсолютно разорён, у меня нет средств к существованию, и даже крыши над головой я не нажил!… Я обречён на нищенство, лохмотья, и жалкое прозябание где-нибудь в ночлежке!… Я полностью сломлен, унижен, оскорблён!… Я в панике, и не представляю, что мне делать,… весь в сомненьях, и не знаю, кого выбрать себе в жёны!?… Мне нужна богатая и заботливая вдовушка,… но где она сейчас такая есть!?… Я уж всех перебрал, однако никто из них не подходит!… Мне просто-таки необходима ваша рекомендация, моя дражайшая тётушка!… – несколько сумбурно и в то же время умоляюще вскричал Проша, при этом театрально заламывая руки, словно в плохой пьесе. На что тетушка, будучи женщиной предусмотрительной, тут же ему ответила.

– Ах, милый мой Проша,… то, о чём ты просишь совершенно невыполнимо в сложившейся ситуации!… А я между прочим уже давно предвидела, чем закончатся все эти твои пустопорожние похождения по вдовушкам!… Я хоть с этого и имела свою выгоду, но предупреждала тебя, что при столь бурном образе жизни ты быстро износишься и скоро постареешь!… Говорила, что все эти твои возлияния с друзьями, бдения по ночам за карточным столиком, непременно отразятся на твоём лице и здоровье тоже!… И вот результат, ты нищ и хвор,… в тебе осталась лишь капля прежнего лоска!… Пусть война и дуэли не свели тебя в могилу, но твоя вечно разгульная жизнь, также не даст тебе шансов на существование!… Ты подошёл к черте, после которой лишь пустота,… хотя и можно ещё повернуть назад,… и ты вовремя решил это сделать!… Пора тебе остепениться и наконец-то выгодно жениться,… но, к сожалению, только не здесь,… в столице это просто невозможно!… Да ты и сам в этом убедился,… понял, что тут ты себе никого не найдёшь, и не выберешь!… А вернее будет сказать, что это тебя здесь никто не выберет себе в мужья,… в столице тебя всякая собака знает, уж настолько ты порочен и скажен!… Ведь в тебе нет ни капли совести и чести, ты за грош и мать родную к богу приберёшь, хотя и славно о любви поёшь!… Впрочем, тебя сейчас даже твой знаменитый вокал не спасёт,… у нас нынче тебя никто в мужья не возьмёт!… Любая вдовушка уж так с тобой намаялась, что знает тебя как облупленного, и ради тебя жертвовать своим вдовьим спокойствием и капиталом не станет!… Вот так-то!… – почти менторским тоном произнесла длинную тираду тётушка, тем самым чуть ли не подписав Проше печальный приговор. На что он тут же болезненно отреагировал.