— А если я разговаривать не хочу? Нет настроения.

— С вами хочет поговорить сама царица Варвара, — тихо добавил карлик.

— Любопытно, — буркнул сыщик и пошёл следом за этим маленьким человеком.

Проводник вывел Глеба из общего зала, потом куда-то резко завернул и прошмыгнул в потайную дверь, за которой сыщика ждал самый настоящий лабиринт. И путь по этому лабиринту человечек осветил керосиновой лампой, которую он вытащил из складок своей многослойной одежды.

«Если этот карлик меня здесь бросит, сам не выберусь, — думал Самоваров, стараясь не отстать от расторопного проводника. — Интересно, что от меня хочет царица Варвара? Неужели она и в правду ведёт свою игру? Или так из любопытства решила посмотреть на знаменитого футболиста-голпасиста? Угораздило же хорошего мужика Евагрия жениться на такой женщине. Нашёл бы кого попроще и жил бы сейчас припеваючи».

И вдруг лабиринт закончился тупиком. Однако карлик нажал на один из кирпичей в стене, и открылась ещё одна совершенно незаметная дверь. Дальше Глеба оставили одного в небольшой меблированной комнате. Хорошо, что слуга, прежде чем выйти, разжёг подсвечник из пяти свечей, ведь за окном солнце уже катилось к закату, а оказаться с царицей один на один в сумерках было как-то неприлично.

— Добрый вечер, — поздоровалась Варвара, войдя через несколько секунд в комнату.

Одета стройная черноволосая восточная красавица была в пышное иноземное платье, которое Самоваров видел в исторических фильмах про Петра Первого. Но больше всего его поразила сверкнувшая десятками бриллиантов диадема, вплетённая в высокую причёску царицы.

— Здравствуйте, — засмущался сыщик и ляпнул, — не правда ли, хорошая погода была сегодня днём?

— Да, — усмехнулась она, — с погодой нам сегодня повезло. Скажите, пожалуйста, как продвигается ваше расследование?

— Уверяю вас, всё идет по плану. — Ещё сильнее разволновался Самоваров. — Отрабатываем несколько рабочих версий. Пока беспокоиться не о чем.

— Тем более что нашёлся ещё один саженец волшебной яблони, — Варвара буквально вперилась в лицо сыщика. — Кстати, Григорий Матвеевич сказал, что не помнит, когда он дарил эту яблоню вашей Туле.

— Гражданин Сазонов — большой учёный, — Глеб моментально взял себя в руки и заговорил очень уверенным тоном. — Голова Григория Матвеевича летает в высоких научных сферах, поэтому, что делается у него под носом, он часто не замечет. Даже стих такой есть — человек рассеянный с улицы Бассейной, вместо шапки на ходу он надел сковороду. Давеча, когда украли саженец, товарищ Сазонов даже не вспомнил, как сыграл в шахматы с гражданином Щукиным.

— Возможно, возможно, — сказала нараспев царица. — Так вот для чего я вас пригласила. Мне очень понравился сегодняшний матч. Сегодня было столько страсти, эмоций, забитых голов, что прошу принять от меня в подарок вот это серебряное кольцо.

Варвара протянула сыщику блестящее белое кольцо, по наружной части которого шла надпись, искусно выполненная объёмными латинскими буквами.

— Здесь написано: «Acta est fabula!» — Торжественно произнесла царица Варвара. — Что означает: «Пьеса сыграна!».

— Да, неплохо сегодня сыграли, — согласился Самоваров, любуясь и примеряя неожиданный подарок на средний палец правой руки. — Могу быть свободен?

— Конечно, пройдёмте к гостям. Тем более бал уже начался.

Более скучных потанцулек Глеб Самоваров не видел давно. Точнее говоря, эти бесконечные шаги, повороты, поклоны под унылую инструментальную музыку сыщик обозревал впервые в жизни. Однако местные бояре и заморские послы находили такое время препровождение довольно весёлым и забавным. То тут, то там слышался смех и мелькали мужские и женские улыбки. Кстати, женщины все без исключения держали в руках эти глупые вееры. Кто-то ими усилено махал перед собственными глазами, хотя в зале было совсем не душно. Кто-то этим сложенным веером постукивал по левой руке, а кто-то по правой. А одна нервная барышня вообще разорвала веер пополам.

«Деньги девать некуда, эксплуататорам трудового крестьянства, — подумал Глеб, посмотрев на часы, которые показали, что сорок минут этой нудной каторги уже минули. — Что же хотела у меня выведать царица Варвара? Чего она меня вызвала? Кольцо и так можно было передать с посыльным и запиской. У меня, как-никак, законченное среднее образование, читать, писать и считать умею».

Сыщик ещё раз скучным взглядом окинул зал, где танцевали и веселились гости, одетые в самые разнообразные костюмы, начиная от средневековых европейских и русских народных платьев, заканчивая греческими туниками в пол. Необычней всех, пожалуй, выглядела царевна Синеглазка, которая танцевал в хулиганской пиратской треуголке и в укороченном русском сарафане. И кавалеров, надо признать, у дочери Евагрия Седьмого было с десяток. Сам царь то же пару раз прогулялся под музыку в центре зала с царицей Варварой и на этом счёл для себя танцевальную программу выполненной. Затем Евагрий Эзопович занял место на троне и иногда украдкой поглядывал на Самоварова, как бы ожидая условного сигнала. Но пока всё было тихо.

— Привет, чемпион! — Неожиданно окликнула Глеба царевна Синеглазка, которая как-то умудрилась оторваться от ухажёров и незаметно подкрасться сзади.

— Да ладно, какой чемпион, — Глеб от смущения даже покраснел. — Так, забил несколько мячей, всего и делов-то?

— Потанцуем? Я приглашаю!

Сыщик пожал плечами, и хотел уже было согласиться, но вдруг выскочила с боку Василиса Гороховна и, сдвинув кокошник на затылок и уперев руки в бок, заявила:

— Чего пристала к человеку? Видишь, он на работе не танцует? Вон Оболенский ножкой дрыгает от нетерпения, иди с ним развлекайся.

— Да я, честно говоря, по-вашему и не умею, — виновато буркнул Самоваров.

— Вот и замечательно! — Капризно топнула ногой царевна. — Значит, будем плясать по-вашему, по-тульски. Папенька! — Завопила царская дочь, бросившись к отцу. — Сыщик Глеб Самоваров сейчас обучит нас всех своему тульскому танцу!

— Ну, Василиса Гороховна, — проворчал Глеб Василисе. — Кто тебя за косу тянул? Ты что сейчас делать должна? Вот и охраняй ценнейший эликсир вместе с тётушкой.

— Подумаешь, командир нашёлся, — криво усмехнулась юная сыщица и спокойно отошла в сторону.

А на Глеба Самоварова моментально уставилось сотни любопытных глаз. Более того царь Евагрий Седьмой, привстал с трона и дал знак музыкантам, чтобы те сейчас же перестали пиликать на скрипках, виолончелях, дуть во флейты, трубы и бить в большой оркестровый барабан. «Ёкарный бабай, — пробормотал про себя сыщик. — Вот это залёт! Хорошо хоть в армии научили на гитаре тренькать. Спокойно, боец! Главное не опозориться. Значит так — а эм, дэ эм, жэ и цэ, остальные аккорды сами вспомнятся по ходу дела».

— И как же танцуют у вас в Туле? Неужто без музыки? — Хохотнул царь Евагрий и все гости, даже те, кто плохо понимал местный язык, грохнули со смеху.

— От чего же, ваше величество? — Выдохнул Глеб и двинулся к музыкантам. — И под музыку танцуют и слова поют. Только у нас всё гораздо веселее, не как на похоронах и на поминках. И движения более разнообразные без шагания туда и сюда и без ненужных разных поклонов. Свободный стиль, называется — шейк.

Самоваров забрал у одного музыканта какую-то бандуру похожую на шестиструнную гитару и провёл по струнам. Вроде бы звучал инструмент как надо, но может быть чуть-чуть по-другому, но теперь это не имело никакого значения! Так как нечего было гражданину царю, делать при всех из Глеба какого-то клоуна.

— Песня называется! — Выкрикнул сыщик. — Песня про зайцев! Начало медленное, припев танцевальный и быстрый.

«Спасибо армии родной, что в дом вернулся не больной», — подумал Самоваров и запел:

В темно-синем лесу, где трепещут осины.

Где с дубов-колдунов облетает листва.

На поляне траву зайцы в полночь косили.