Саддам никогда не признавал себя виновным ни в одном из преступлений, в которых его обвиняли, и часто отвечал на вопросы о нарушениях прав человека, советуя нам поговорить с командиром, который был на месте событий. Ближе всего к тому, чтобы признать свою ошибку, он подошел, когда мы говорили о вторжении в Кувейт в 1990 году. Причиной вторжения Ирака было то, что Кувейт воровал иракскую нефть путем "наклонного бурения" - практики, при которой страна добывает нефть из скважин за пределами своей границы. Другие факторы включали неспособность Ирака выплатить 50 миллиардов долларов, которые он занял у Кувейта во время ирано-иракской войны, и перепроизводство нефти Кувейтом (и Объединенными Арабскими Эмиратами), которое сбило установленную ОПЕК цену в восемнадцать долларов за баррель и уменьшило доходы Ирака от продажи нефти (Кувейт согласился на стандарт ОПЕК за несколько дней до вторжения). Вторжение и семимесячная оккупация Ирака вызвали осуждение во всем мире и спровоцировали войну в Персидском заливе. Около четырехсот тысяч кувейтцев, примерно половина населения, бежали из страны. Ирак разграбил Кувейт и, когда его солдаты отступали, поджег шестьиз семисот нефтяных скважин, нанеся ущерб окружающей среде и вызвав проблемы со здоровьем у кувейтцев.
Во время нашей первой встречи я заметил, что Саддам, казалось, вздрагивает при упоминании Кувейта. Когда я в очередной раз затронул эту тему, его лицо приняло страдальческое выражение, и он попытался сменить тему. Я решил оставить все как есть, потому что мы пытались разговорить его, и я не хотел, чтобы он замолчал до того, как мы начнем разговор. Во время нашей следующей встречи я снова затронул тему Кувейта. Саддам положил обе руки на голову и сказал: "Уф-ф-ф, как же у меня от этого болит голова!" Это было настолько прямое признание, насколько мы могли получить, что вторжение было ошибкой, которую он никогда не сможет пережить.
В 1990 году коалиция из тридцати четырех стран против Ирака насчитывала 700 000 военнослужащих, из них 540 000 американских, большинство из которых первоначально были размещены в Саудовской Аравии. (Саудовцы покрыли 36 миллиардов долларов из общей стоимости войны в 60 миллиардов долларов.) Мы спросили Саддама, не думал ли он когда-либо использовать ОМП против американских войск в Саудовской Аравии. "Если бы ваши войска были сосредоточены в любой другой стране, кроме Саудовской Аравии, - сказал он, - мы бы напали на них. Саудовская Аравия - святая земля для нас, и то, что вы там находитесь, было грехом. Мы не хотели совершать грех, нападая на вас там. Нет, мы никогда не думали об использовании оружия массового поражения. Это не обсуждалось... Использовать химическое оружие против всего мира? Есть ли хоть один здравомыслящий человек, который бы пошел на это? Использовать это оружие, когда оно еще не было применено против нас?"
Саддама спросили о его намерениях в октябре 1994 года, когда Ирак перебросил десять тысяч солдат, включая части двух элитных дивизий Республиканской гвардии, к границе с Кувейтом. Он сказал, что эти передвижения были всего лишь учениями, призванными заставить Соединенные Штаты и Кувейт гадать о его намерениях и ознакомить его войска с потенциальными полями сражений на юге Ирака. "Вы знаете, что в то время мы все еще находились в состоянии войны с 1991 года", - сказал Саддам. "Поэтому держать армию в одном месте - не очень хорошо, потому что враг будет знать, где находятся наши войска. Поэтому нужно перемещать их и маневрировать, чтобы врагу было интересно, что происходит. Мы надеялись напугать кувейтцев, чтобы они прекратили пограничные столкновения. В основном это была тактика устрашения, поэтому они боялись. Некоторые люди даже покидали Кувейт, потому что были так напуганы, и это тоже хорошо, но это не входило в наши намерения". Президент Клинтон, заявив, что будет "серьезной ошибкой", если Саддам решит, что решимость США ослабла после войны в Персидском заливе, приказал направить американские военные корабли в Персидский залив и подготовил развертывание тридцати четырех тысяч сухопутных войск в регионе. Совет Безопасности ООН также выразил серьезную озабоченность передвижением иракских войск, которые были быстро отведены назад.
Британский историк и дипломат сэр Бернард Парес писал, что русская революция началась в детской царя Николая. Он имел в виду больного гемофилией царевича Алексея и ту роль, которую его здоровье сыграло в падении семьи Романовых. Для Саддама большим источником напряжения в его собственном правлении были спальня и гостиная его семьи. На эту тему Саддам порой не любил говорить, но при этом старался, чтобы мы понимали, что он - бесспорный глава своего клана. Когда я спросил его о его жене Саджиде, Саддам сказал, что это была любовь с первого взгляда. Он жил в ее семье, ис подросткового возраста воспитывалась ее отцом, который также был его дядей, Хайраллой Тилфахом. Он был багдадским политиком, связанным с военными деятелями, а во время Второй мировой войны был заключен в тюрьму британцами за пронацистские симпатии. Саддам выражал большое уважение к Хайралле. Он также знал, что, женившись на его дочери, сможет продвинуть свою политическую карьеру. Саддам не упомянул о некоторых менее значительных достоинствах Хайраллы. В начале правления Саддама, когда Хайралла Тилфах занимал пост мэра Багдада, его коррупционный аппетит был настолько велик, что Саддаму в конце концов пришлось сместить его. Хайралла написал небольшую книгу под красноречивым названием Персы, мухи и евреи: Трое, которых Бог не должен был создавать".
Саддам не стал обсуждать свою жену, ограничившись словами о своей преданности ей. Я спросил его, куда она уехала. Он ответил: "Я вам не скажу". Когда я спросил его о Самире Шахбандар, его второй жене, он пришел в раздражение. Саддам вызвал серьезный разлад в своей семье, взяв вторую жену, что разрешено исламской религией. Саддам предпочитал компанию Самиры своей "официальной" жене Саджиде, первой леди Иракской республики. Саджида была глубоко уязвлена. Она закрывала глаза на его постоянные бабские похождения, но это было то, что она не могла игнорировать. Это привело к тому, что между Саддамом и его родственниками из Тильфы, которые сделали возможным его политическое восхождение, возникли неприязненные отношения. "Я не собираюсь говорить о них", - сказал он нам. У нас есть арабская поговорка: "Женщины живут отдельно". Мы не обсуждаем их, и они не имеют никакого отношения к политике" .Это также возмутило сына Саддама Удая, который был очень близок к своей матери и не любил никого или что-либо, что причиняло ей боль (в конце 1980-х годов Удай убил камердинера Саддама Камеля Хану. Некоторые предполагают, что Удей был расстроен из-за того, что Хана поставлял Саддаму женщин, с которыми тот спал).
Мы сказали Саддаму, что сочувствуем ему, но должны задать эти вопросы. Я напомнил ему, что сын Самиры от ее первого мужа в 1990-х годах проходил подготовку в США в качестве пилота. Когда СМИ узнали об этой связи, журналисты тут же начали строить предположения, что, возможно, это недостающее звено в терактах 11 сентября. Я объяснил, что мы знаем, что Самира была стюардессой, а ее бывший муж - главой авиакомпании Iraqi Airways, и что в ближневосточных семьях это естественный ход событий, когда старший сын занимается ремеслом своего отца. Саддам сказал, что это правда. Я спросил его о слухах, что у него с Самирой есть сын по имени Али. Теперь у Саддама было очень страдальческое выражение лица, и он казался раздраженным как никогда. Если я скажу вам "да", вы убьете его, как убили Удея и Кусая?" - спросил он. Я посмотрел на иракского диктатора и сказал ему, что никогда никого не убивал. Мы остановились на неловкое мгновение и уставились друг на друга. Я продолжал настаивать на своем вопросе. Наконец Саддам сказал: "В арабской культуре есть поговорка: "Те, у кого есть дети, считаются женатыми, независимо от того, совершили они обряд или нет. Тех, у кого нет детей, мы считаем неженатыми". Это все, что я могу сказать". Мы интерпретировали это как подтверждение того, что у них с Самирой действительно есть сын по имени Али. Сегодня это может показаться не слишком важной деталью, но для того, кто следил за Саддамом в течение многих лет, было приятно узнать, что слухи оказались правдой. Самира Шахбандар, очевидно, сделала все возможное, чтобы защитить своего сына от превратностей иракской политики. Она должна была знать, что, возможно, существуют остатки партии "Баас", которые в отчаянии могли бы когда-нибудь обратиться к Али, чтобы он продолжил дело своего отца. Или же может существовать любое количество шиитских группировок, которые захотят уничтожить последнего наследника Саддама. Однако, как и его мать, Али, похоже, ускользнул из поля зрения истории. Возможно, это к счастью для них обоих.
