Свекор опять ругался со свекровью и похоже она хотела дать ему пощечину, но руку ее он перехватил и бросил в лицо довольно двусмысленную фразу:
— Если ты не хочешь принимать ее в нашем доме, то тебе придется просить ее принять тебя в ее доме!
Отбросив руку жены, Илья Степанович развернулся и вышел из гостиной, а я, потоптавшись на лестнице, вернулась за Снежкой и няней, и мы, взяв из детской побольше игрушек, пошли в домик для гостей ужинать и спать.
14
В отличии от вчерашнего дня в офисе царила рабочая тишина.
Новая секретарша быстро улаживала конфликтные вопросы и Ирину с утра никто не беспокоил в кабинете.
— Ваш кофе… — постучав, вошла секретарша, неся на подносе чашку кофе, бисквитные печенюшки и коробочку с мятными таблетками. — Только ими и спасалась… Главное, они безвредные, а уж потом что вам назначит врач…
— Кто-то еще знает?
— Вроде нет… мужчины очень невнимательны к таким вещам.
Повернувшись спиной к камере, она незаметно достала флешку из кармана и подложила ее под коробочку с таблетками и тихо зашептала:
— Камера прямо над дверью, на флешке инфа по телефону: звонки, эсэмэски, сообщения, движения средств по картам — в общем, все что связано с телефоном. С документами пока работаю… копирую все подряд, а потом разберемся, Олег скопировал все записи с камер и видеофайлы… только это все для следствия не годится — добыты незаконным путем.
— Когда вы все успели?
— На ночь в офисе оставались. Какие у вас планы на сегодня? Приходили ваши замы и начальник службы безопасности, спрашивали когда можно будет с вами поговорить?
— У меня сегодня свидание с мужем… и ко врачу надо бы.
— Тогда сначала ко врачу, чтобы у вас на руках была справка о беременности — может пригодиться… для следователя и вообще… махайте ей перед носом полиции и кричите, что вам плохо, может поможет — неприятности им не нужны!
— Вы правы — поеду ко врачу!
И Ирина поехала к своему гинекологу. Получив нужную справку и кучу анализов и направлений, она, в сопровождении адвоката, поехала к следователю на допрос.
Следователь ей не понравился какой-то аморфный, безынициативный тип — она называет ему точное время, когда Глеб покинул офис и поехал на склад, он даже не записывает… только под давлением адвоката в протокол были занесены ее показания.
— Другие свидетели называют другое время… Может, вы ошиблись?
— Нет! Я помню точно! Секретарша сообщила о ЧП, но Глеб еще оставался со мной… где-то полчаса.
— А секретарша утверждает…
— Нет! Не сразу! Мы поссорились из-за нее и… долго мирились. Он совсем не хотел ехать на этот склад!
— Но есть же камеры на входе в офис и в здание, — подсказал адвокат.
— Не работали!
— Как вовремя… были отключены.
— Это еще надо доказать.
— Так доказывайте! — возмутилась Ирина. — Работайте! Ищите воров товара и убийцу человека!
— Похоже уже нашли…
— Нет! Мой муж честный и заботливый и заниматься махинациями, а тем более убивать человека, не будет.
— Все так говорят…
— Нам бы разрешение на свидание получить, — напомнил адвокат.
Разрешение они получили и поехали в СИЗО.
15. Глеб
Свидание с женой… совсем не ожидал.
Даже растерялся… пропах казенным бельем, камерой, чувствую себя грязным и несчастным…
Как к ней прикасаться?
О чем говорить?
Два дня, а как год не виделись!
Словно все в другой жизни было…
— Встать! Руки за спину! Вперед!
Иду, а у самого ноги подкашиваются… Моя нежная, «сладкая конфетка» в тюрьме! Как так получилось?! Как довел до этого?! Почему не просчитал, не предвидел, не обезопасил… ее и себя?! Где ошибся? И результат этой ошибки — тюрьма!
Сижу за столом, смотрю на дверь, а у самого сердце останавливается от ужаса всего происходящего…
Как допустил такое? Ведь считал себя умным, успешным, деловым… а получилось… «пшик» и нет жизни! той привычной… счастливой, респектабельной, распланированной на годы вперед… Все летит в тартарары! И уже не остановить это падение и не в моих силах изменить происходящее… Вернуть бы все назад! Хоть на день! Хоть на час! Сделал бы все по-другому и не угодил бы сюда! Как теперь отсюда выбраться? Как снова наладить свою жизнь? Как вернуться к семье, к работе, к моей «сладкой конфетке»?! Все я делал не так! Мало уделял семье время, мало любил, многое скрывал, врал…
Дверь открылась! Сердце остановилось…
Вошла жена в комнатку бледная, растерянная, глаза несчастные… Увидела меня чуть не зарыдала — кулачки сжаты, в глазах слезы.
— Можно нам обняться? — шепчет охраннику, а сама глаз с меня не сводит.
— Не положено!
— Ну, пожалуйста, одну минуточку…
— Не положено!
Сижу, молчу, кулаки сжал, а ничего поделать не могу.
А она стоит около охранника, на стул не садится.
— Муж еще не знает… что я беременна…
Услышал, вскочил, бросился к ней… Охранник между нами вклинился, за плечи меня держит.
— Сидеть! — рычит. — Не положено!
Сел на место на жену смотрю… Не обманывает? Она мне улыбнулась, но все равно на стул у стола не садиться.
— Хорошо, мы даже обниматься не будем — просто животик мой погладит, чтобы ребеночек знал, что папочка его тоже любит…
У меня на глазах слезы, лицо закрыл руками… даже не видел, как охранник головой кивнул… почувствовал ее руки на своих плечах, повернулся, руками ее обхватил, лицом к животу прижался, целую, шепчу: «Папочка тебя любит, мой хороший», а самого колбасить от нервов начинает.
Она меня по волосам погладила, поцеловала в голову и отходить начала, я не пускаю… Как свою роднулечку отпустить?! Она сама руки мои расцепила… я вскочил… она меня в губы целует, я аж задохнулся от ее любви, хотел ответить… а она уже на стул с другой стороны стола садиться…
— Сидеть! — рычит охранник, а сам деньги в кулаке сжимает.
Ты моя хорошая! Прости, что тебе пришлось через все это проходить…
— Я беременна! Девять недель! — сообщает, смотрит мне в глаза, ожидая моей реакции, и улыбается. — Твой отец сказал, что, когда иконку мне дарил, попросил, чтобы у нас все с тобой наладилось, я бы перестала тебя ревновать и родила бы второго ребеночка, чтобы тебя к себе уж совсем привязать! Шутит: «Глебка детей любит — от двух детей никуда не денется, а от трех — из дома выходить не будет и на работу забьет».
— Отец прав — детей я люблю! — горло перехватывает от взорвавшихся внутри чувств, хотя радость в таком месте совсем даже неуместна. — Особенно своих.
Представил, что сделал бы, услышав такое там… на воле… на руки подхватил бы! зацеловал! цветами бы завалил! а потом… целую ночь в нашей мансарде ласкал бы любимую, для нее старался и ублажал бы мою «конфетку» по полной, пока пощады не запросила…
— Ты рад?
— Спрашиваешь! Только ты поосторожнее там… Береги себя и ребеночка! И Снежку!
— Ой, Снежка! Вчера твоя любимица такое устроила в вашем доме — вазу разбила, чашку, витамины рассыпала… Твой отец нас к вам в дом забрал… Но я не хочу у них жить — сегодня к себе вернемся! Мама твоя меня всегда не любила, а тут еще Снежка-егоза — весь порядок в доме нарушила.
— Отец мне предложил вас забрать к себе… я согласился. Вам у него будет лучше — он о вас позаботится!
— У меня есть муж — он и позаботится! Надеюсь, скоро все разъяснится и тебя отпустят!
— Ты веришь, что я не виноват? — спрашиваю и боюсь услышать ответ — вдруг не верит, вдруг сомневается.
— Верю! Ни на секундочку не сомневалась!
Ее слова, как бальзам на сердце — раны затягивает!
— Ты все получила?
— Все… Откуда столько? — смотрит на меня подозрительно моя Иришка, а я тону в ее глазах и забываю, где мы находимся. — Я никогда раньше не интересовалась твоими доходами… и расходами, а возможно надо было. Ответь, ка, мне, любимый, раз ты такой деловой и успешный почему мне всегда приходилось клянчить у тебя… добавки?
