Магомедов долго сидел перед огромным столом, заваленном бумагами, прежде чем нажал кнопку селектора.

– Маша, – властно произнес он в микрофон, – Граблина ко мне и чаю с лимоном.

– Сию минуту, Мамед Мамедович, – проворковала секретарша.

– Ну что, – спросил полковник, когда Граблин появился в кабинете, – есть какие мысли?

Не дожидаясь приглашения, подполковник опустился на стул, стоявший по другую сторону стола. Это был высокий подтянутый мужчина, со светло-русыми волосами и такими же ресницами.

– Мыслей много, товарищ полковник, – слегка улыбнулся Граблин, – вы то сами что хотите услышать?

Юрий Антонович знал, о чем спрашивает начальник, и после возвращения с места трагедии успел проделать кое-какую работу, но не торопился выкладывать все сразу.

Секретарша вошла в кабинет и поставила перед Магомедовым стакан чая.

– Еще один, – Мамед Мамедович покосился на Граблина, и секретарша отправилась за другим стаканом.

Пару минут Магомедов звенел ложкой по стакану, потом зыркнул на подполковника.

– Ты, мать твою, знаешь, что я хочу от тебя услышать, – со злостью проговорил он. – Кто это сделал?

– Это мы выясним, – не обращая внимания на грубость Магомедова, мягко произнес Граблин, – но я бы начал не с этого.

– С чего, с чего бы ты начал? – полковник отшвырнул чайную ложку, которая застряла в бумагах, лежащих на столе.

– Сначала нужно узнать, чем занимались в этой лаборатории, кто арендатор, давно ли заключен договор, на каких условиях? – спокойно перечислял Юрий Антонович. – Кстати, – добавил он, хитро сощурив глаза, – кажется, Петр Сидорович не поддерживает вашей активности?

Граблин присутствовал на месте взрыва и слышал разговор своего начальника с представителем федералов, но также знал о трениях между исполнительной властью и спецслужбами. И вопрос он этот задал своему начальнику неспроста. Ему хотелось разобраться, с какой это стати Магомедов вдруг пытается рыть землю рогом, вешая на себя это дело, когда ему четко заявили, чтобы он не высовывался. Если полковник просто собирался обставить федералов на повороте, это было одно дело, и совсем другое – если у него были какие-то другие причины. Это-то между делом и собирался выяснить Юрий Антонович.

– Он мне не указ, – поморщился Магомедов, делая глоток чая, – губернатор будет спрашивать с меня. И если мы раскроем это убийство, думаю это будет большой плюс для нас. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Граблин.

В это время в кабинет вошла секретарша и поставила перед ним стакан чая. Он подождал, пока она снова скрылась за дверью, и добавил:

– Я уже кое-что предпринял в этом направлении.

– Ну-ну? – Магомедов с интересом наклонился в его сторону.

– Пока еще удалось выяснить немного, – Граблин не спеша размешал сахар в стакане, осторожно поднес ко рту горячий чай, сделал маленький глоточек и только потом продолжил: – помещение лаборатории было арендовано несколько лет назад у сельхозинститута неким ЗАО «Актив-плюс». Проректор по хозчасти, с которым заключался договор аренды, никаких претензий к арендаторам не имел, так как арендная плата вносилась регулярно в начале каждого календарного года.

Юрий Антонович замолчал, наблюдая за реакцией начальника.

– И это все? – высокомерно и разочарованно спросил тот. – А что это за «Актив-плюс», кому принадлежит?

– Это я как раз сейчас выясняю, – кивнул Граблин, – нужно пройти всю цепочку до конца, а на это понадобится время.

Дело в том, что акции ЗАО «Актив-плюс» принадлежат двум юридическим лицам: ЗАО «Ариэль» и частной фирме «ЭВА». Поиском владельцев этих компаний мы сейчас и занимаемся.

– Молодец, подполковник, – похвалил его Магомедов, блеснув черными глазами из-под лохматых бровей, – только делать это нужно быстрее, быстрее. Как думаешь действовать дальше?

– Есть обычная схема, Мамед Мамедович, – Граблин с улыбкой пожал плечами, – только нужно ли мне сейчас все вам объяснять?

Граблин, почти не этого скрывая, подсмеивался над полковником, а тот или действительно этого не замечал в силу своей тупости, или просто не показывал вида.

– Ладно, не надо ничего объяснять, – согласился Магомедов, залпом допивая остывший чай. – Только чтобы завтра утром был у меня с докладом. Понятно?

– Как не понять, – облегченно вздохнул Граблин. – Вы, Мамед Мамедович, всегда так доходчиво объясняете.

– Ага, правильно, – удовлетворенно кивнул Магомедов. – Так что давай, действуй.

Бранный возглас Стрелкова, казалось, привел Данилыча в чувство. Он узнал голос приятеля, но никого не видел в гостиной. Он почувствовал кого-то на диване, но списал это на свое не вполне трезвое состояние.

– Стрелков? – полушепотом спросил Штерн и медленно направился в другую комнату, думая, что его разыгрывают.

Петрович тоже еще не вполне отошел от водочных паров, поэтому не сразу и вспомнил о своем новом состоянии.

– Данилыч, ты куда? – чуть приоткрыв заплывшие глаза, поинтересовался он.

Данилыч вздрогнул всем телом и резко обернулся. Снова никого не заметив, двинулся дальше.

– Ну и черт с тобой, – пробормотал Петрович, опустил голову вниз и, не увидев своего тела, вспомнил все, что с ним приключилось.

– Эй, стой, – он вскочил с дивана, едва не опрокинув стол, и кинулся за Данилычем.

Ему просто необходимо было с кем-то поделиться своим горем, объяснить, добиться сочувствия. А кто еще, если не Данилыч, мог бы ему в этом помочь? В плане сочувствия, естественно. Петрович догнал его уже в другой комнате, схватил за плечи и легко развернул лицом к себе.

К выражению сочувствия, даже элементарного понимания Данилыч оказался не готов. Он попытался вырваться из цепких объятий, но силенок у него не хватило.

– Да я это, Данилыч, я, – убеждал его Стрелков, обдавая крутым перегаром, – неужели не узнаешь?

– Вижу, что ты, – Данилыч слегка помотал головой, на всякий случай согласившись с призраком. Где-то он слышал, что с призраками лучше не спорить, тогда и они ничего плохого не сделают. Только вот он не знал, что призраки употребляют спиртное.

– В том-то все и дело, Витя, – с грустью в голосе произнес Стрелков, – что не видно меня теперь. Все есть как и было: руки, ноги, голова, только не видно их.

Стрелков слегка ослабил хватку.

– Теперь-то ты понимаешь? – вопросил он Данилыча.

– Теперь-то, конечно, – согласился Данилыч, все естество которого отказывалось верить в то, чего не видно.

– Да ты пощупай меня, пощупай, – настойчиво говорил Стрелков.

– Че ты баба что ли, щупать тебя? – пожал плечами Данилыч, но все же осторожно провел рукой по руке Стрелкова, который все еще придерживал его за плечи.

– Ну, черт старый, понял теперь?

– Чего ж тут непонятного? – пожал плечами Данилыч, опуская руку.

– Да ты морду потрогай, морду, – уже более радостно приказал Петрович.

– А чего ее трогать, морду-то? – криво улыбнулся хозяин, но руку поднял и начал ощупывать свое лицо.

– Какого хрена, Данилыч, – обиженно произнес Стрелков, – чего ты ваньку-то валяешь?

– А чего? – не понял Данилыч.

– Да ты меня трогай-то, а не себя, – Стрелков снова повысил голос.

Штерн еще осторожнее, чем раньше протянул руку в то место, где, по его расчетам, должна была находиться голова. Пальцы действительно уперлись во что-то, напоминавшее опухшую кожу, натянутую на череп. Он пропальпировал всю черепушку, начиная с подбородка и заканчивая волосами. Это было нечто, напоминавшее голову, но Данилыч бы не поставил и бутылки пива за то, что она действительно принадлежит Стрелкову. Нет, голос-то был похож. Просто один в один. А вот с остальным…

– Ну что? – Стрелков застыл в нетерпеливом ожидании.

– Пойдем-ка сперва пивка хлебнем, – ушел от прямого ответа Штерн, – что-то у меня в горле пересохло.

– Можно, – согласился Петрович и, отпустив Данилыча, снова вернулся на диван.