Ярость - мощная штука. Долгие годы я гневался на весь мир, направлял всю свою боль из прошлого и использовал ее как топливо для взлета в стратосферу, но я не всегда мог контролировать радиус взрыва. Иногда мой гнев обжигал людей, которые не были так сильны, как я, или не работали так усердно, и я не проглатывал язык и не скрывал своего осуждения. Я давал им знать, и это причиняло боль некоторым из тех, кто меня окружал, и позволяло людям, которым я не нравился, влиять на мою военную карьеру. Но, лежа в постели тем чикагским утром осенью 2014 года, я отбросил все эти осуждения.
Я освободила себя и всех, кого когда-либо знала, от чувства вины и горечи. Длинный список ненавистников, сомневающихся, расистов и обидчиков, которые населяли мое прошлое, я просто не мог больше ненавидеть. Я ценил их, потому что они помогли создать меня. И по мере того как это чувство растягивалось, мой разум успокаивался. Я вел войну тридцать восемь лет, и вот теперь, когда все выглядело и ощущалось как самый конец, я обрел покой.
В этой жизни существует бесчисленное множество троп для самореализации, но большинство из них требуют жесткой дисциплины, поэтому немногие идут по ним. На юге Африки народ сан танцует по тридцать часов подряд, чтобы приобщиться к божественному. В Тибете паломники встают, преклоняют колени, затем ложатся на землю лицом вниз и снова поднимаются, совершая ритуал прострации в течение недель и месяцев, преодолевая тысячи миль, прежде чем прибыть в священный храм и погрузиться в глубокую медитацию. В Японии есть секта дзен-монахов, которые пробегают 1000 марафонов за 1000 дней в стремлении обрести просветление через боль и страдания. Не знаю, можно ли назвать просветлением то, что я чувствовал на этой кровати, но я знаю, что боль открывает потайные двери в сознание. Она ведет как к пику производительности, так и к прекрасной тишине.
Поначалу, когда вы выходите за рамки своих предполагаемых возможностей, ваш разум не хочет об этом молчать. Он хочет, чтобы вы остановились, поэтому отправляет вас в круговорот паники и сомнений, что только усиливает самоистязание. Но когда вы упорствуете до такой степени, что боль полностью заполняет разум, вы становитесь цельным. Внешний мир обнуляется. Границы растворяются, и вы чувствуете связь с собой и со всем сущим в глубине своей души. Именно этого я и добивался. Эти моменты тотальной связи и силы, которые прошли через меня еще более глубоким образом, когда я задумался о том, откуда я пришел и через что прошел.
Несколько часов я парил в этом безмятежном пространстве, окруженный светом, испытывая столько же благодарности, сколько и боли, столько же признательности, сколько и дискомфорта. В какой-то момент сонливость прервалась, как лихорадка. Я улыбнулся, положил ладони на слезящиеся глаза и потер макушку, а затем затылок. У основания шеи я нащупал знакомый узел. Он стал еще больше, чем раньше. Я откинул одеяло и осмотрел узлы над сгибателями бедер. Они тоже увеличились.
Может ли это быть так просто? Могут ли мои страдания быть связаны с этими узлами? Я вспомнил сеанс с экспертом по растяжке и передовым методам физической и психической подготовки, которого "морские котики" привезли на нашу базу в Коронадо в 2010 году, по имени Джо Хиппенстил. В колледже Джо был низкорослым десятиборцем и стремился попасть в олимпийскую команду. Но когда ты с ростом 180 см выступаешь против десятиборцев мирового класса со средним ростом 180 см, это нелегко. Он решил укрепить нижнюю часть тела, чтобы иметь возможность перебороть свою генетику и прыгать выше и бегать быстрее, чем его более крупные и сильные соперники. В какой-то момент он стал приседать с весом, вдвое превышающим вес его собственного тела, в десяти сетах по десять повторений за одну тренировку, но вместе с ростом мышечной массы пришло и напряжение, а напряжение влечет за собой травмы. Чем интенсивнее он тренировался, тем больше травм получал и тем больше физиотерапевтов посещал. Когда ему сказали, что он порвал подколенное сухожилие перед испытаниями, его олимпийская мечта умерла, и он понял, что ему нужно изменить подход к тренировке своего тела. Он начал сочетать силовые нагрузки с растяжкой и заметил, что когда он достигал определенного диапазона движения в той или иной группе мышц или суставе, боль исчезала.
Он стал собственным подопытным кроликом и разработал оптимальные диапазоны движения для каждой мышцы и сустава в человеческом теле. Он больше никогда не обращался к врачам или физиотерапевтам, потому что его собственные методики оказались гораздо эффективнее. Если возникала травма, он лечил себя растяжкой. С годами у него появилась клиентура и репутация среди элитных спортсменов в этом районе, а в 2010 году его познакомили с несколькими морскими котиками. Слухи о нем распространились в Командовании специальных боевых действий ВМС, и в итоге его пригласили представить свою программу растяжки примерно двум десяткам "морских котиков". Я был одним из них.
Читая лекцию, он осматривал и растягивал нас. Проблема большинства парней, по его словам, заключалась в чрезмерном использовании мышц без должного баланса гибкости, и эти проблемы возникли еще на Адской неделе, когда нас просили делать тысячи ударов ногами, а затем ложиться в холодную воду, омывающую нас волнами. Он подсчитал, что для того, чтобы большинство из нас вернулось к нормальному диапазону движения в бедрах, потребуется двадцать часов интенсивной растяжки по его протоколу, который, по его словам, можно поддерживать всего двадцатью минутами растяжки каждый день. Оптимальный диапазон движения требует более серьезных усилий. Когда он дошел до меня, то внимательно посмотрел на меня и покачал головой. Как вы знаете, я попробовал три "адские недели". Он начал растягивать меня и сказал, что я был так зажат, как будто пытался растянуть стальные тросы.
"Вам понадобятся сотни часов", - сказал он.
В то время я не придал ему значения, потому что не планировал заниматься растяжкой. Я был одержим силой и мощью, и все, что я читал, говорило о том, что увеличение гибкости означает равное и противоположное уменьшение скорости и силы. Вид с моего смертного ложа изменил мою точку зрения.
Я поднялся, подошел к зеркалу в ванной, повернулся и осмотрел узел на голове. Я стоял так высоко, как только мог. Казалось, я потерял не один, а почти два дюйма в росте. Мой диапазон движения никогда не был хуже. Что, если Джо был прав?
А что, если?
Один из моих девизов на сегодняшний день - мирный, но никогда не удовлетворенный. Одно дело - наслаждаться покоем самопринятия и принимать мир таким, какой он есть, но это не значит, что я собираюсь лежать и ждать смерти, не пытаясь хотя бы спастись. Это не означало тогда и не означает сейчас, что я буду принимать несовершенное или просто неправильное, не борясь за то, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Я пробовал обращаться к современному разуму в поисках исцеления, но врачи и их лекарства не делали ничего, кроме того, что я чувствовал себя намного хуже. У меня не было других карт, которые можно было бы разыграть. Все, что я мог сделать, - это попытаться вернуть себе здоровье.
Первая поза была простой. Я сел на землю и попытался скрестить ноги в индийском стиле, но мои бедра были так напряжены, что колени оказались возле ушей. Я потеряла равновесие и перекатилась на спину. Мне потребовались все мои силы, чтобы выпрямиться и попробовать снова. Я оставалась в таком положении секунд десять, может быть, пятнадцать, прежде чем выпрямила ноги, потому что это было слишком больно.
Судороги сжимали и разжимали каждую мышцу в нижней части моего тела. Пот сочился из моих пор, но после короткого отдыха я сгибал ноги и терпел боль. В течение часа я повторял одну и ту же растяжку, и постепенно мое тело начало раскрываться. Затем я сделал простую растяжку на квадрицепсы. Ту, которую мы все учим в средней школе. Стоя на левой ноге, я согнул правую и схватил стопу правой рукой. Джо был прав. Мои квадрицепсы были такими громоздкими и тугими, словно я растягивал стальные тросы. И снова я оставался в этой позе до тех пор, пока боль не стала равна семи из десяти. Затем я сделал небольшой перерыв и перешел на другую сторону.
