Операция "Красные крылья" пошла наперекосяк, потому что проталибских хаджитов в горах оказалось гораздо больше, чем предполагалось, и когда Маркус и его команда были обнаружены жителями деревни, четверо парней оказались против хорошо вооруженного ополчения численностью 30-200 человек (данные о численности проталибских сил разнятся). Наши ребята вели огонь из РПГ и пулеметов и сражались упорно. Четыре "морских котика" могут устроить неплохое шоу. Каждый из нас обычно может нанести столько же урона, сколько пять обычных солдат, и они дали о себе знать.
Бой разворачивался на хребте высотой более 9000 футов над уровнем моря, где у них возникли проблемы со связью. Когда они наконец прорвались и ситуация стала ясна их командиру в штабе специальных операций, были собраны силы быстрого реагирования из морских котиков, морских пехотинцев и летчиков 160-го авиационного полка специальных операций, но они задержались на несколько часов из-за нехватки транспорта. Одна из особенностей отрядов "морских котиков" заключается в том, что у нас нет собственного транспорта. В Афганистане мы ездим на попутках с армией, и это задерживает доставку помощи.
В итоге они загрузились в два транспортных вертолета "Чинук" и четыре боевых вертолета (два "Черных ястреба" и два "Апача") и вылетели к Савтало-Сар. Вертолеты "Чинук" шли впереди, и когда они приблизились к хребту, их обстреляли из стрелкового оружия. Несмотря на обстрел, первый "Чинук" завис, пытаясь выгрузить восемь "морских котиков" на вершине горы, но они сделали жирную мишень, задержались слишком долго и были сбиты реактивной гранатой. Птица закрутилась, врезалась в гору и взорвалась. Все находившиеся на борту погибли. Оставшиеся вертолеты улетели, и к тому времени, когда они смогли вернуться с наземными средствами, все, кто остался, включая трех товарищей Маркуса по операции "Красные крылья", были найдены мертвыми. Все, кроме Маркуса.
Маркус был многократно ранен огнем противника и пропал без вести на пять дней. Его спасли жители афганской деревни, которые выхаживали и укрывали его, и в конце концов он был найден живым американскими войсками 3 июля 2005 года, став единственным выжившим в операции, которая унесла жизни девятнадцати бойцов спецназа, включая одиннадцать "морских котиков".
Без сомнения, вы уже слышали эту историю. Маркус написал о ней книгу-бестселлер "Одинокий выживший", которая стала хитом кино с Марком Уолбергом в главной роли. Но в 2005 году до этого оставались считанные годы, и после самой тяжелой потери на поле боя, когда-либо постигшей "морских котиков", я искал способ внести свой вклад в помощь семьям погибших бойцов. После такой трагедии счета не перестают приходить. Там были жены и дети, которым нужно было удовлетворять основные потребности, а со временем им понадобится оплатить и обучение в колледже. Я хотел помочь, чем мог.
За несколько недель до всего этого я потратил вечер на то, чтобы найти в "Гугле" информацию о самых сложных пеших забегах в мире, и наткнулся на забег под названием Badwater 135. Раньше я даже не слышал об ультрамарафонах, а Badwater был ультрамарафоном для ультрамарафонцев. Он начинался ниже уровня моря в Долине Смерти и заканчивался в конце дороги на горе Уитни Портал (Mount Whitney Portal), расположенной на высоте 8 374 фута. К тому же забег проходил в конце июля, когда Долина Смерти - не только самое низкое место на Земле. Это еще и самое жаркое место.
Видя, как на мониторе материализуются изображения с того забега, я ужасался и волновался. Местность выглядела очень суровой, а выражения лиц измученных бегунов напоминали мне о том, что я видел на "Адской неделе". До этого момента я всегда считал марафон вершиной гонок на выносливость, а теперь увидел, что есть и другие уровни. Я отложил эту информацию и решил, что когда-нибудь вернусь к ней.
Потом случилась операция "Красные крылья", и я поклялся пробежать Badwater 135, чтобы собрать деньги для Фонда воинов специальных операций - некоммерческой организации, основанной как обещание на поле боя в 1980 году, когда восемь воинов специальных операций погибли в вертолетной катастрофе во время знаменитой операции по освобождению заложников в Иране и оставили после себя семнадцать детей. Оставшиеся в живых военнослужащие пообещали, что у каждого из этих детей будут деньги на обучение в колледже. Их работа продолжается. В течение тридцати дней после гибели человека, подобной той, что произошла во время операции "Красные крылья", трудолюбивые сотрудники фонда связываются с оставшимися в живых членами семей.
"Мы - вмешивающаяся тетя", - говорит исполнительный директор Эди Розенталь. "Мы становимся частью жизни наших учеников".
Они оплачивают дошкольное образование и частные репетиторские услуги в начальной школе. Они организуют посещения колледжей и проводят группы поддержки сверстников. Они помогают с подачей документов, покупают книги, ноутбуки и принтеры, а также оплачивают обучение в любом учебном заведении, в которое удастся поступить их студенту, не говоря уже о проживании и питании. Они также направляют учеников в профессиональные школы. Все зависит от детей. Сейчас, когда я пишу эти строки, в программе фонда участвуют 1280 детей.
Это удивительная организация, и, помня о ней, я позвонил Крису Костману, директору гонки Badwater 135, в 7 утра в середине ноября 2005 года. Я попытался представиться, но он резко оборвал меня. "Вы знаете, который сейчас час?!" - огрызнулся он.
Я отнял телефон от уха и на секунду уставился на него. В те дни к семи утра в обычный будний день я уже успевал провести двухчасовую тренировку в спортзале и был готов к трудовому дню. Этот чувак был полусонный. "Понял", - сказал я. "Я перезвоню вам в 09:00".
Мой второй звонок прошел не намного лучше, но, по крайней мере, он знал, кто я такой. Мы с SBG уже обсуждали Badwater, и он отправил Костману рекомендательное письмо. SBG участвовал в триатлонах, был капитаном команды в Eco-Challenge и наблюдал, как несколько олимпийцев пытались пройти BUD/S. В своем письме Костману он написал, что я "лучший спортсмен на выносливость с величайшей психической стойкостью", которого он когда-либо видел. То, что он поставил меня, ребенка, который пришел из ничего, на первое место в своем списке, означало и продолжает означать для меня весь мир.
Для Криса Костмана это ничего не значило. Он был по определению не впечатлен. Такого впечатления, которое может быть только от реального опыта. В двадцать лет он участвовал в велогонке Race Across America, а до того, как занял пост директора Badwater, пробежал три 100-мильные дистанции зимой на Аляске и завершил тройной триатлон Ironman, который заканчивается бегом на семьдесят восемь миль. На своем пути он видел, как десятки якобы великих спортсменов рухнули под наковальней ультра.
Воины выходного дня постоянно участвуют в марафонах и завершают их после нескольких месяцев тренировок, но разрыв между марафонским бегом и становлением ультра-спортсмена гораздо шире, и Badwater стал абсолютной вершиной ультра-вселенной. В 2005 году в Соединенных Штатах проводилось около двадцати двух 100-мильных забегов, и ни один из них не имел такого сочетания набора высоты и нестерпимой жары, как Badwater 135. Чтобы организовать гонку, Костману пришлось заручиться разрешениями и помощью пяти правительственных агентств, включая Национальную лесную службу, Службу национальных парков и Калифорнийский дорожный патруль. Он знал, что если он допустит какого-нибудь новичка к самой сложной гонке из когда-либо придуманных, да еще в середине лета, тот может погибнуть, а его гонка испарится в одночасье. Нет, если он позволит мне участвовать в Badwater, я должен буду это заслужить. Потому что, заслужив мое участие, он сможет хоть немного успокоиться, что я, возможно, не превращусь в дымящуюся кучу трупов где-то между Долиной Смерти и горой Уитни.
