Следом его навестили «немцы от Рима», сиречь католики, рассказавшие, что заповедь их такова: «Кланяемся Богу, иже отворил Небо и землю, звезды, месяц и всяко дыханье», исполнение её нетрудно — «пощенье по силе; аще кто пьеть или ясть, то все во славу Божью». Но послы Владимировы, посетившие множество храмов и служб «немецких», доложили ему, что в церквах тех «красоты ни видехом никоея же» — и великий князь отказал католикам, добавив, что веры этой отцы не принимали.
Услыхали про то в свой черед и «жидове козарьстии», добрались до Киева и рассказали, что христиане веруют тому самому Христу, которого они позорно распяли, а посему следует поклоняться лишь единому Богу Авраама, Исаака и Иакова. Владимир, успевший оценить «веру» магометанскую и католическую «заповедь», вновь поставил свой вопрос весьма точно: «Что есть закон ваш?» Ответ был таков: «Обрезатися, свинины не ясти, ни заячины, суботу хранити». Он спросил ещё: где их земля? — «В Иерусалиме». Князь не поверил и ещё раз переспросил: да точно ли там? Тогда им пришлось сознаваться: «Разгневася Бог на отци наши и расточи ны по странам грех ради наших, и предана бысть земля наша хрестеяном». — «То како вы иных учите? — возмутился Владимир. — Или и нам того же хотите?!»
А уж четвертым пожаловал философ из Греции, в пространной речи по канонам византийской космографии изложивший воплощение премудрости в мире от его сотворения и вплоть до грядущего Страшного суда, живописное изображение которого всего более подействовало на князя-язычника.
Но всё-таки он по былинным законам предпочел, прежде чем окончательно решиться, трижды взвесить и отпустил любомудра с дарами, сказавши: «Пожду и ещё мало». На следующий год он держал новый совет о том же деле со своими боярами и градскими старцами, после чего десять «мужей добрых и смысленных» отправилось в путь по белу свету, чтобы оцепить все сказанные веры незаочно. Их тоже более всего покорил Царьград, а в нём главный храм Софии Премудрости, про который мужи отозвались, что попав в него, не знали, «на небе ли есмы были, ли на земли: несть бо на земли такаго вида, ли красоты такоя».
И лишь на третий год Владимир, взяв осадою у византийцев град Корсунь, добыл в обмен на него у императоров-соправителей Константина и Василия себе в жёны сестру их Анну, крестился там же и венчался — а по возвращении в Киев крестил уже страну и народ.
Во время совершения таинства крещения князю был прочитан и изъяснен символ православной веры, а вслед за тем главные деяния вселенских соборов, первый из которых, Никейский, «проклята Арья и проповедаша веру непорочиу и правду», а второй, утверждая его постановления, увековечил исповедание единосущной Троицы.
В основных своих чертах рассказ о выборе вер уж куда как общеизвестен, и — за вычетом некоторых потребностей, в которых все-таки тоже хочется скорее воротиться к согласию с летописцем Нестором, нежели принять сторону сомневающихся «совопросников века сего», — самая суть его представляется вполне достоверной. Но вдруг, откуда ни возьмись, появляется иное, совершенно противоречащее свидетельство —
ПИСЬМО ПОЛОВЦА ИВАНА СМЕРЫ,
состоявшего как будто бы лекарем и краснобаем при Владимире Святом. Ещё будучи язычником, князь отправил его в 980 году в Константинополь и Грецию для испытания вер; после десятилетнего странствия Смера достиг Александрии, откуда написал в Киев следующее послание:
«Могущественнейший царь Владимир, знаменитый герой, дражайший мой господин, наследственный обладатель славянских стран, населенных после строения башни вавилонской народами из Афетова племени!
Бог живый, всемогущий и един мудрый да правит тобою, как сам знает, на многие годы, храня тебя в силе, власти и славе.
Теперь уведомляю тебя, что я постоянно и глубоко оплакиваю то, что ты отправил меня в страны греческие для исследования веры и нравов, разлучив меня с собою, дорогой царь, и с землею русскою. В этом моем странствии я очень часто недалек был от погибели. И теперь для меня нет более способа возвратиться в твою землю. Сообщу твоему величию обстоятельно обо всем этом.
С большим трудом перешел я пустынные горы в Паннонии и затем Паннонию. С большими неприятностями переправился через Дунай. Затем прошел я Сербию, Болгарию, Мизию, также великую и знаменитую империю греческую с пятью царствами её, — был в Антиохии, потом в Иерусалиме. Из Иерусалима пришел сюда в Александрию. Здесь я повсюду увидел божницы, построенные роскошно, и людей, правами похожих на аспидов и василисков. Но видел я также немало молитвенных домов христианских, в которых нет никаких идолов, а только столы и скамьи. Люди, которым принадлежат эти дома, говорят о божественном; они честны, выше всего любят мир и тишину; это подлинно как бы ангелы Божий. Ежедневно они, по повелению Божию, сходятся для научения; на молитвы сходятся перед восходом и потом после заката солнца, иногда также в третий и девятый часы дня. Здесь все люди повсюду называют их народом святым и новым Израилем. Учению их следуют здесь и некоторые цари со своими учеными, и сам я часто посещаю их с целию научиться. Я уже и возрожден у Них водою и духом во имя Отца, Бога всемогущего, и Сына его Иисуса Христа и Святаго Духа, происходящего из того же Бога. Посылаю при этом тебе, царь, и книгу их, называющуюся «евангелием» с учением апостолов: прими её.
Да будет известно твоей державе ещё и следующее: видел я во владении кесаря, что этим честным и благочестивым людям делаются большие обиды, потому что здешние греки хитры в словах, надменны, ложь могут выдать за дело справедливое, подражая в этом некоторым учениям и учреждениям римлян и стараясь своим коварством завлечь простых людей в свои синагоги и церкви… Люди, о которых говорю, учат, что Бог есть един всемогущ, и единородный Сын Божий есть Иисус Назарянин, действием того же Святаго Духа, согласно древним обещаниям о нём, после известного времени зачат в чистой Деве Марии, бывшей от племени Давидова, и рожден от неё. Престол его пребудет в вечное время, потому что он, по справедливости, называется Сыном Божиим, Спасителем, Богом крепким, Отцом будущего века; сверх того, он поставлен от Бога Израилева царем и судиею всему миру, как все это мне давно уже достоверно известно от моего учителя. И вот греки, оставя учение всемогущего Бога и истинное, в Нем самом заключающееся истолкование его, — греки, а именно кесарь и патриарх с своим сенатом, повелевают называть себя новым Израилем, приказывают это и тем бедным братьям, и сами, будучи сильны, приневоливают их служить себе и платить дань. Кроме того, они запрещают им иметь жен и пользоваться средствами пропитания по своей воле, с благословением Бога; запрещают им также свободные искусства и оружие, хотя то верно, что христиане могут с честию иметь все это, не употребляя, однако, без крайней нужды, по оберегая себя от зависти других и вражды внутренней. Между тем греки удерживают все это в своей власти, запрещая иметь то же другим, чтобы держать великий народ в рабстве у себя. Наконец они велят, чтобы по смерти были почитаемы изображения их; дают по собственным именам названия домам словно храмам, чтобы таким образом их поминали и славили на вечные времена. Они приказывают, чтобы в сказанные дома люди собирались на молитвы с фимиамом и свечами и всякого рода яственными жертвами, называя это чествованием, и такое чествование, учреждаемое для нарочитых дней, они оградили привилегиями на вечность.
Но я знаю, что последнее поколение блистательно освободит себя от всего этого, когда заметит, что в этих, насилием созданных церквах, вопреки воле всемогущего Бога, люда слишком оскверняются объедением. Ибо собирающиеся в этих церквах, после служения идолам, топают ногами, плещут руками, издают разноголосое пение наподобие музыки, ведут себя без стыда до такой степени, что нельзя об этом ни говорить, ни писать. В сказанные же нарочитые дни свои они одних одаривают своими милостями, как бы за их достоинства, — других, после этих праздников, наказывают, как преступников закона. Поэтому некоторые христиане собираются в укрытых местах, в гробах, в горах, в лесах и в пропастях земли, говоря, что избегают нечестивого рабства, при чём и пророчествуют: «Погибнут надменные греки в вечном огне, да и те, которые приняли их нравы, суть также безчестны, безславны, лжецы, достойные отвращения!»
