Всем было весело и интересно, в интернете скачали самоучитель по гаданию на картах и разложили карты так, как предлагала электронная инструкция, загадали имена четырех мальчиков и разложили карты в четыре кучки. Каждой кучке карт, соответствовало имя мальчика. Начали расшифровывать. Получалась какая-то чушь. Все смеялись. А я посмотрела карты и сказала: « Да тут все неправильно сказано!».

– А как правильно спросила девочка по имени Вика, именно ей гадали по самоучителю.

– А правильно – это то, что тебе с этим твоим Илюшей ничего не светит, ему вообще твоя лучшая подружка нравится. А ты не замечаешь, что тебя не знают как отшить. Для тебя тут только Саша, он один всех тобой по-настоящему интересуется – сказала я.

Только Вика хотела что-то сказать, но ее перебила Ритка, которая своего никогда не упустит.

– А теперь давай мне! – сказала Рита.

– Раскладывай – велела я.

Рита, так же как и Вика загадала мальчиков, разложила карты на четыре кучки, предложила мне начать расшифровывать.

– Ты знаешь, у тебя вообще тут нет никого, кто бы к тебе откликался. Но тут другая проблема – у тебя мама болеет. Ей нужна твоя помощь, – грустно ответила я. Я не могу сказать какая именно помощь… В этот момент мне пришел образ женщины в сине-белом застиранном халате с крупным рисунком цветов. У нее была стрижка, и длина волос была до плеч, она постоянно трогала свои волосы, накручивала локоны на указательный палец. В один момент она потянула свои волосы за один из локонов и с нее спал парик. Я обомлела, и только набрала воздуха, чтобы выпалить вслух всё, что вижу, Ритка меня перебила. Она всплеснула руками, расшвыряла карты и громко и ультимативно заявила: «Не может этого быть, ты ненормальная, все выдумываешь. Если бы моя мама болела, то она бы об этом знала! Тебе в психушку пора!»

– А ты спроси ее, – грустно сказала я, – узнаешь.

Настроение этим гаданием я сразу сбила всем. Сестра отвела меня в сторону, чтобы отругать.

– Ты снова начала? – сурово спросила сестра.

– Нет, но они, же сами просили, – растерянно сказала я.

– Нет, не просили. Все шутили и смеялись, пока ты не вмешалась. Мы же договаривались, что ты ничего такого говорить не будешь, – отчитывала меня сестра.

– Но я не говорила, это, же в картах все было – оправдывалась я.

– Хватит, то ты видишь каких-то непонятных людей, сейчас тебе карты что-то говорят. Остановись. Помни, ты обещала, что ты никому не дашь понять, что ты чем-то отличаешься от обычных людей. Вот, будем взрослыми и делай что хочешь. А сейчас я скажу, что это была моя идея подбить всех на гадание, а ты плохо выучила, что я тебе велела сказать и все перепутала – серьезно сказала сестра.

– А я еще могу найти что угодно и кого угодно, я чувствую направление, – тихо сказал я, – ты должна знать.

– Я всегда на твоей стороне – сказала, вздохнув сестра.– Но ты никогда не должна ничего говорить об этом взрослым. Я не позволю никуда забрать мою сестру. Никаких психбольниц, помнишь?

– Помню, молчание и никаких психбольниц – грустно сказала я.

Сестра все сделала, как сказала, у девочек все быстро изгладилось из памяти. Но мать Риты была больна в самом деле онкологией, и умерла через восемь месяцев. Рита нет-нет, да и поглядывала на меня с опаской. Но сестра сказала, что эту информацию я услышала от нее, а сама сестра узнала об этом от своей матери. Так что мистики нет. И все окончательно забылось.

Я мечтала, чтобы эти все дары куда-нибудь исчезли. Чтоб я была обычным человеком. Не видеть, не слышать и не знать. Но меня ждало новое испытание: из соседнего дома потерялся мальчик. Я знала где он. Во всяком случае, чувствовала направление, в котором его нужно искать. Пришла к сестре и рассказала об этом.

– Даже не думай, завтра мы уезжаем на море. А мальчика и без тебя найдут, вон, сколько людей его ищут – резко сказала сестра.

– А если не найдут – спросила я.

– Точно найдут, как это не найдут?!– уверенно сказала сестра.

Я так и не пошла к взрослым, рассказать, что я знаю, где искать. И пока мы ехали на море, я все думала, зачем мне такой дар, если я его не могу использовать без страха. Может лучше, чтоб его не было. Приехав на море, в этот же день поздно вечером, мы с родителями пошли гулять. Уже на небе были звезды, на море рано темнело. Вроде девять часов вечера, а как будто черная ночь с огромными крупными звездами. И вот одна из звезд сорвалась вниз. Я загадала желание стать нормальной, чтоб все мои особенные умения исчезли, и я стала обычным человеком.

Утро встретило меня теплыми лучами и полным отсутствием всего, что сопровождало меня на протяжении многих лет: не было силуэтов, я не чувствовала ровным счетом ничего. Я нормальная, как все, как же это здорово. Я запомнила эту поездку как лучшую за все мое детство. Мне было тринадцать.

Когда мы вернулись домой, загорелые, отдохнувшие и счастливые, то я узнала, что мальчика так и не нашли. Я проревела весь вечер. Но сделать уже было ничего нельзя, я больше не чувствовала направления. Исчезло это напряженное как струна состояние, которое тянуло в конкретное место. Сестра мне сказала, что тут нет моей вины. Конечно, я не была виновата в том что он пропал, но в том, что его не нашли есть и моя вина.

Потом часто были ситуации, при которых я жалела, что у меня больше нет дара. Даже когда у сестры улетела любимая канарейка, и я очень хотела ей помочь дар все равно не проснулся. Я поняла, что это мое наказание. Я не помогла, хотя знала обо всем, да еще и требовала от мироздания, чтоб дар исчез, вот он и исчез. Но были свои плюсы, вокруг меня сразу, же образовался круг друзей. Я не знаю, почему раньше для того, чтобы начать общаться, мне нужна была сестра. С пропажей дара, видимо ушла и моя неуверенность сделать что-то не так. И я перестала бояться общения.

Я нравилась себе, у меня были друзья, в семье наладились отношения, но временами я думала, а что если бы я не отказалась от дара, что было бы, если бы мой дар не исчез, а я бы использовала. Пусть тайно, но на пользу людям или, хотя бы себе.

Мне очень хотелось понять себя до конца, поэтому после окончания школы я пошла учиться на психолога. Я была твердо уверена, что, будучи психологом, отвечу на все свои вопросы, которые у меня были.

Годы обучения на факультете психологии были разные, ничего выдающегося: лекции, семинары, практика, сессии. Достаточно стандартный набор, но смешанное занятие с одной из групп на потоке отметилось для меня наиболее эмоционально и оставило шлейф воспоминаний.

Вот мы сидим в кругу, нас около тридцати человек, наш преподаватель – Людмила Павловна, ничего не говорит, молчание… 2, 3, 5 минут. Кто-то сохранял молчание, кто-то не перекидывал ногу на ногу, кто сидел со мной рядом – дышал то часто, то глубоко. Видимо, практика началась…, – подумала я.

В моей голове летали мысли: «Ариадна, что ты молчишь, начинай! Это же развитие твоих навыков, что мы молчишь как рыба! Кому это надо?! Отличный шанс для тебя!» Но кроме этих мыслей дело стояло на месте. Прошло несколько минут, которые казались достаточно долгими.

Предлагаю сегодня разобрать запросы, которые есть в нашей группе. Если кто-то хочет обозначить запрос или вопрос, который волнует в данный момент, то предлагаю обсудить, – мягким голосом начала Людмила Павловна.

Вдруг, абсолютно неосознанно из моих уст вырывается:

– Да, у меня есть. Мне не понятно: что такое «любить себя?». Как это? Я размышляла по этому вопросу, но меня уводит мой разум в техническую констатацию факта: «Конечно, я люблю себя.» Но больше ничего, как будто «сказали, чтобы любить себя, вот и люблю». Но это как-то не естественно.... для меня.

Кто-то из круга начал говорить по этому же запросу, видимо зацепило:

– Да, у меня также. Из-за этого возникает вопрос в голове: можно полюбить себя волей разума?

И тут меня понесло, я даже не понимала: «это действительно произношу я, но зачем? Тут куча незнакомых людей, зачем я это делаю?»: