Итак, рассмотрим пример, когда потерпевший, или, как мы говорим – «терпила»12, вам приносит заявление, не важно, дежурите вы или нет, о том, что он вчера вечером шёл домой после трудового дня, и около его собственного подъезда трое ранее неизвестных ему лиц, сорвали с его головы народную шапку из кролика и убежали! По сути заявления мы имеем грабёж в составе преступной группы. Ваши действия, согласно тому, чему вас учили в Высшей школе милиции, типовые – вы должны опросить потерпевшего, выйти на место происшествия или организовать преследование преступников по горячим следам, составить план – схему места происшествия, отработать жилой сектор, то есть найти свидетелей, очевидцев данного происшествия, если таковые были. Затем установить, был ли ваш заявитель пьян в стельку или трезв, и была ли шапка вообще, а если была, то какая, когда и за сколько куплена. Если будет установлено, что шапка была, мужик был трезв, а очевидцы, которых вы или не вы, установили, подтвердят, что видели, как в темноте несколько человек что-то там такое сдёрнули с головы трудящегося и убежали, то вам надлежит собрать и подготовить материал для возбуждения уголовного дела. Иными словами говоря, вы инициируете «висяк»13, который отразится на раскрываемости всего подразделения. Если вы так будете действовать и дальше, согласно действующего законодательства, инструкций, приказов МВД, то, как не парадоксально это звучит, вы в милиции долго не задержитесь.
Александр Порфирьевич выждал эффектную паузу.
– Вы представляете себе объём работы, который вам предстоит выполнить!
– Нет, вы не представляете себе объём этой работы! Дураку ясно, что эту драную шапку вам не найти никогда!
– Поэтому, сперва, вы должны для себя определить: а нужно вам лично и вашему родному отделению это заявление или нет, и как оно, это заявление, повлияет на раскрываемость? Зачем вообще этот дядя пришёл к вам? Какая польза нашей родной милиции от этого гражданина вообще? Зачем он занимает ваше драгоценное время в перерывах, когда вы дённо и нощно стоите на страже социалистического правопорядка и раскрываете ежедневно разные серьёзнейшие преступления? Вам партия и правительство доверило передний край борьбы с преступностью! Вы сотрудники славного московского уголовного розыска и вам некогда заниматься всякой мелочью! Дальше необходимо напомнить гражданину о фильме «Следствие ведут знатоки»14, спросить его мнение о майоре Томине, о том, как он помогает в раскрытии преступлений майору Знаменскому. Можно, конечно, спросить и самого трудящегося, как он, как строитель коммунизма, помогает правоохранительным органам в искоренении преступности в нашей великой стране? Мать его! Вопрос – зачем? Затем, чтобы дать понять заявителю, что он очень поможет вам и особенно себе, если заберет своё заявление назад, если написал таковое, а если нет, то пусть идёт домой и не мешает нашей доблестной милиции заботиться о безопасности своих граждан! Мать вашу! Вы должны реально обрисовать клиенту положение дел: впотьмах бандитов он не запомнил, и помочь составить фоторобот не сможет! Тогда, кого искать? А если подойти к вопросу творчески, то пролетарий наверняка был слегка под «мухой», как-никак конец рабочего дня, к тому же шапку мог забыть в метро, в троллейбусе, в автобусе, когда задремал, или просто потерять! Да и шапка была старая, мех уже весь вылез, может, пора её было выбросить, что он и сделал. А утром проснулся, глядь, а шапку-то выбросил. А тут ещё жена, куда мол, шапку дел! Это, как говорится, дела житейские! Поэтому надо сказать, что мы, мол, понимаем! Давайте тогда бумагу попусту тратить не будем, я к сведению принял, что сей факт имел место быть, найдём вашу шапку – вернём, найдём какую либо бесхозную – отдадим вам! Может даже новее и лучше! Это в расчёте на алчность, на халяву. Иногда проходит! Конечно, в идеале было бы не плохо, чтобы клиент написал встречное заявление о том, что утром вспомнил, что шапку потерял, или сам выбросил, так как шапка была старая, претензий ни к кому не имеет, и просит прощение за причиненное беспокойство! Память, знаете ли, подвела, года уже не те! И хорошо так же, чтобы он дописал одну фразу на встречном заявлении: «Прошу вас больше по ранее написанному мною заявлению, меня не беспокоить». Это помогает, когда прокуратура начинает крутить так и эдак отказной материал, на предмет сокрытия преступления. Учтите, что этот вариант почти идеальный, но бывает, что трудящийся начинает закатывать истерику, заявляет, что по истечении десяти дней, согласно, действующего законодательства, потребует отчёта с результатами работы по поиску его сраной шапки, согласно поданному им ранее сраному заявлению! Вы видите: клиент будет писать истерические жалобы – опусы в прокуратуру, в Моссовет, в ЦК КПСС, в ООН, о бездействии сотрудников МВД. В этом случае не ищите на свою жопу приключений, берите официальное заявление, штампуйте его в канцелярии и продумывайте варианты, как затем грамотно отказать в возбуждении уголовного дела. Руководство, конечно, действий твоих не одобрит, но ты – молодой специалист, статья в уголовном кодексе об укрывательстве преступлений имеется и предусматривает, между прочим, лишение свободы! За этим внимательно наблюдают прокуратура и наше родное «гестапо» – Управление собственной безопасности. Очень важно понять, что всё ясно становится с начала беседы с потерпевшим, его последующие действия можно спрогнозировать. Ни в коем случае нельзя вести себя грубо с заявителем, важно, чтобы после беседы он забрал бы своё заявление назад, пятился бы задом до самой двери, кланяясь вам в пояс, и говорил бы «спасибо». Это показатель вашего мастерства, как сыщика.
– За что и предлагаю вмазать, и закусить! Потом продолжим! – вмешался Волченков и достал из банки соленый огурец, и торжественно держа его наготове в левой руке, правой поднял наполненный наполовину стакан и сказал: «За уголовный розыск!». Все с этим согласились, выпили и закусили.
Порфирьевич перевёл дух.
– Круто! – со знанием дела сказал Волченков.
– Теперь, – переведя дух, и хрустнув вкусным огурцом, продолжил «Дед», – собрав всю эту херню, что я вам наговорил, в кучу, вы должны сделать вывод! А вывод гласит так: делай всё, чтобы заявления по пустякам граждане не писали! Устраивай спектакли, цирк, варьете, делай что угодно, но старайся с заявителями вопрос решать на месте и без заявлений, потому что, как показывает практика, очень часто виноватым оказывается сам потерпевший. Можно даже честно заявителю объяснить, что ты в состоянии сделать, а что нет. Или дать ему с десяток наших альбомов с фотографиями судимых, проживающих на территории аж с 50-х годов, пусть опознаёт, пока не устанет листать. Это, конечно, не относится к убийствам, тяжким телесным повреждениям, разбоям с применением оружия, в общем, ко всему, где проходит информация о преступлении, её фиксация. Я имею в виду: звонки потерпевших на «02», вызовы скорой помощи, большое количество свидетелей. Эта информация проходит по городу, записывается на магнитофон, регистрируется в больницах и так далее. Рано или поздно, она может всплыть, где-нибудь!
Затем, Парнов обратился к Волченкову.
– Волчёнок, твой выход! Давай, покажи класс!
Александр Волченков отложил вилку, вытер руки полотенцем, взял заявление, откашлялся, и с официальной интонацией, копируя Порфирьевича, продолжил.
– Что такое отказ в возбуждении уголовного дела, или просто «отказ»! Это музыка, это симфония, это полёт мысли, это венец творчества опера! Помните, как у классика: “ Отказ! Как много в этом слове, для сердца опера сплелось, как много в нём отозвалось!». У сыщика сразу улыбка становится шире, теплеет взгляд, походка становится пружинистей, как у тигра. Это слово согревает душу опера. Это слово, как и «висяк» с «глухарём»15, знают все опера – мечтательно произнёс Волченков и посмотрел на Шелестова.
