– Hey!
– Hey!
– Who are you? And what are you doing here?9
Антон опешил. Впервые за год, после окончания высшей школы, с ним говорят на английском языке. Он вздрогнул, в голове мгновенно сработал, доселе, дремавший словарный запас английских слов и выражений, и Шелестов довольно сносно объяснил девушке, что он полицейский, что здесь совершено преступление, и он занимается его расследованием. Данный ответ вызвал у красивой иностранки настоящую бурю эмоций, а она в свою очередь с готовностью сообщила, что она журналистка, работает в CNN10 в Нью-Йорке, месяц назад прилетела в Москву работать, и изучать русский язык. Что её зовут Анна Шольц, и она очень рада знакомству с полицейским, и готова сию минуту сделать свой первый репортаж из СССР о происшествии.
У Антона в голове тут же промелькнул большой список возможных неприятностей в связи с данным предложением шустрой американки.
– Чёрт меня дёрнул представиться! Надо было сказать, что зашёл в подъезд по малой нужде и быстренько отчалить!
Шелестов галантно предложил девушке проводить её к выходу, по ходу дела сообщил своё имя, и сказал, что очень занят и просит его простить, но репортажа не будет, поскольку де, информация секретная и ему самому пока ничего не ясно.
Они вышли из подъезда и остановились, затем Анна показала на тёмно-зелёную «вольво», стоящую на стоянке, почти у самой будки поста охраны.
– Вот моя машина! Вы проводите меня к ней?
– A что у меня есть выбор? – про себя подумал Антон, но вслух бодро ответил, – Конечно, Анна!
Они подошли к машине, благо, что она была в десяти метрах от подъезда, Анна достала из сумочки ключи от машины и изящную металлическую визитницу, открыла её, и протянула карточку Шелестову.
– Я очень рада была познакомиться с настоящим советским полицейским, вот моя репортёрская карточка и, если хотите, то можете позвонить и рассказать, как идёт расследование! Там все телефоны!
В её глазах мелькнули задорные искорки.
– О’key! Я позвоню! – ответил Антон и осторожно взял протянутую визитку из пальцев девушки и, не глядя, положил во внутренний карман куртки.
Она протянула правую руку для рукопожатия. Антон аккуратно пожал её, на секунду ощутив, какая узкая и сильная ладошка, у её хозяйки.
Анна открыла дверь «вольво» и села за руль, предварительно постучав каблуками сапожек, чтобы налипший снег не попал в салон машины, затем убрала ноги и закрыла дверь. Пару раз скрипнули дворники, счищая пушистый, только – что выпавший снег. Мягко заурчав, «вольво» тронулась с места парковки и подъехала к будке охраны.
Шелестов стоял и смотрел, как поднялся небольшой шлагбаум, выкрашенный в красно – белую полоску, выпуская машину, которая пару раз мигнула левым поворотником, газанула и быстро поехала в центр.
– Сейчас Валера Сахаров занесёт в журнал время выезда, марку и номер машины Анны Шольц. Интересно, а он зафиксирует, что я вышел из подъезда вместе с ней? Надо будет спросить у него на обратном пути!
Было холодно. Антон засунул руки в нагрудные карманы «аляски» и пошёл осмотреть всю территорию дипкорпуса, огороженную по периметру сеткой – рабицей, высотой в пять метров. Площадка была не большая, размером с половину хоккейной, а машин стояло всего штук двадцать. Плана осмотра никакого не было, да и быть не могло. Просто он по привычке хотел осмотреть возможные пути отхода преступника с места происшествия. Или преступников. Площадка была аккуратно очищена от снега, и лишь следы шин автомобилей чётко отпечатались на недавно выпавшей белой позёмке.
Шелестов здесь уже был, почти год назад, когда ему зам. по розыску подписал первое в его милицейской практике заявление о пропаже автомобильного колпака с колеса машины сотрудника посольства республики Нигерия. Это был анекдот. Память услужливо восстанавливала события из прошлого…
После распределения в 96-е отделение милиции в сентябре, прошёл только месяц, поэтому в группу, т.е. дежурным от уголовного розыска, ни Шелестова, ни Гудкова не ставили, табельного оружия не выдавали, своей земли они ещё не имели, поэтому набирались опыта, помогая операм в их повседневной работе. И вот, в конце октября 1985 года, в понедельник утром, Антона вызвал к себе Русиков.
– Значит так! Твой наставник Миша Самойлов с сегодняшнего дня в отпуске, и он у нас больше не работает, его забрал к себе Паша Вяземский, на Петры, в МУР. Он попросил пару недель отдохнуть, затем у него примешь землю и все остальные дела, как положено. У тебя, я знаю, диплом переводчика английского языка, видел справку в твоём личном деле, так что – в тему. Гостиница «Южная», кафе «Минутка» рядом, дипкорпус, куча иностранцев и валютные проститутки, теперь это твоя работа и головная боль. А пока, возьми заяву, я тебе её подписал сегодняшним днём. Разбирайся. Конечно, надо было дать тебе ещё пару месяцев поработать с ребятами, чтобы ты понял, что к чему, но не могу. Работы полный завал! Парень ты вдумчивый, голова у тебя варит, думаю, что мне с тобой и с Гудковым повезло. Я и сам, честно говоря, назначен замом только в августе, то бишь, всего два месяца назад. А до этого в ОУР11 работал, у нашего начальника, у Калинова Анатолия Ивановича. Кстати, я тебя помню, ты у нас практику проходил.
– Верно, Владимир Николаевич! Проходил!
– Ну и ладушки! Заява не заштампована, принимай решение!
Русиков протянул через стол несколько листов бумаги, исписанных мелким убористым почерком и скрепленных обычной канцелярской скрепкой.
Антон встал со стула, подошёл и взял их. Затем вернулся и сел на прежнее место.
– Сколько у тебя времени есть, напомни мне, а то я забыл! – Русиков слегка по-бычьи наклонил голову и выжидательно уставился на Шелестова.
– 10 дней.
– Всё правильно! Ладно, иди, работай! Ребята и я оказываем тебе доверие, поэтому не стесняйся, спрашивай. Только сначала у них, а потом у меня! Договорились?
– Так точно! Разрешите идти?
Русиков посмотрел на Шелестова, помолчал немного и добавил,
– Я попросил Порфирьевича и Волченкова с вами провести разъяснительную беседу вне отделения. Поэтому сегодня в 19.00, ты с Гудковым должен быть у «Волчёнка» дома. Сначала ликбез, потом все остальные действия по заяве. Водки много не брать! Я бы сам с вами позанимался, но не могу! Всё! Свободен!…
Антон усмехнулся. В голове зазвучал знакомый весёлый мотивчик из репертуара группы «Машина времени», – Ты помнишь, как всё начиналось, все было впервые и вот…! Да! Всё когда-то начинается.
Шелестов не спеша подошёл к стоявшим на площадке машинам, где тёмно – зелёный
«Мерседес-500SEL» cтоял последним в ряду, в самом углу площадки, весь запорошенный снегом. Высоко над ним висела дуга фонаря ночного освещения. Такие фонари были во всех четырёх углах на территории дипкорпуса. Вечером и ночью они горели очень ярко, и было светло как днём. Антон скользнул взглядом по машине убитого, интереса она уже не представляла, поскольку обыскали её ещё вчера, и подошел к самому углу площадки. До ближайшей пятиэтажки было около пятидесяти метров. Середину пространства занимали качели, затем стояла разноцветная детская горка, с которой в снег весело скатывалась стайка негретят в ярко-оранжевых детских комбинезонах, и какая-то большая вращающаяся штуковина с поручнями, отдаленно напоминающая карусель. Немного дальше, и правее располагалась обычная хоккейная площадка. Дальше, влево и вправо были расположены одинаковые пятиэтажные дома грязновато-желтого цвета. Шелестов повернул голову налево, вдоль забора. Взгляд упёрся в стену дипкорпуса.
