– Какого хрена?! – воскликнул Билл.

Я немедленно увеличил свою частоту. К черту ВР.

– Что там делает эта штуковина? – спросил я у тех, кто управлял беспилотниками. На этой частоте они существовали только в виде своих тегов с метаданными, висящими в виртуальной бездне.

Один из тегов, отмеченный как «Рэндалл», ответил:

– На планах ее не было. Там ничего нет, это просто зазор между… ой. – Он развернул окно так, чтобы его увидели все. – Похоже, там идет ремонт переборки.

– Вот дьявол, – буркнул я. – В подобных ситуациях я так радуюсь, что у меня нет сердца, у которого может случиться инфаркт.

Я вернулся в обычное время Бобов, заново собрал свою ВР и повернулся к Биллу; он только что задвигал губами, произнося следующее предложение. Я прервал его, не давая ему начать.

– Робот ремонтирует переборку. Абсолютное совпадение. И мы над его зоной датчиков, так что он, скорее всего, нас не заметил.

– Роскошно, – ответил Билл. – В любом случае сигнализация пока не сработала. Возможно, мы еще выкрутимся.

Беспилотникам потребовалось сделать еще несколько рывков, но ничего, вызывающего сердечные приступы, больше не произошло. Беспилотники оказались перед люком. Судя по нашим сканам, за ним был проход к объекту, который какой-то умник назвал «Трубой Джеффри». В теории он позволит нам добраться до рельса, на котором действует механизм, соединяющий неподвижную внешнюю оболочку мегаструктуры с вращающейся внутренней. Но после этой точки импровизировать нам придется больше, ведь получить подробные сканы всех систем управления мы не смогли.

Один беспилотник выпустил несколько «бродяг», которые ощетинились модифицированными отвертками и атаковали точки крепления панели. У меня возникло ощущение… даже не знаю… дежавю? Ностальгии? Чего-то в этом роде. Я обратил внимание, что снарки используют шурупы с квадратными шлицами. Похоже, некоторые геометрические задачи являются универсальными.

Бродяги не могли как следует закрыть люк изнутри, поэтому, подождав, когда наши машины пройдут, провели небольшую точечную сварку. Да, люк не устоит перед натиском, но его задача – не защищать нас от нападения, а просто выглядеть нормально. Завершив работу, «бродяги» снова залезли в беспилотник, и мы двинулись дальше.

Нам было некогда ждать «тачку», которая подвезет нас, и, кроме того, никаких «тачек» в окрестностях не было. Активировать систему самостоятельно мы точно не могли – и даже если бы мы разобрались, как это сделать, это, скорее всего, привлекло бы к нам нежелательное внимание. Такая система, похоже, требовала управления на высоком уровне: начальство, по крайней мере, должно было составлять расписание и выдавать разрешения.

Поэтому у нас оставалась только одна стратегия – шнырять по внутренностям, словно мыши, пытаясь пробраться внутрь мегаструктуры. Это легче, чем могло показаться. Грызуны уже много тысяч лет залезают во все, что построили люди.

Одно из преимуществ того, что все контейнеры припаркованы на одной стороне, заключалось в том, что кольцо было пустым, словно шахта лифта, в которой нет самого лифта. И беспилотники могли развивать такое ускорение, чтобы держаться наравне с внутренней оболочкой, одновременно следуя по круговому маршруту. Поэтому мы сможем пристыковаться на «принимающей» станции внутренней оболочки.

На подготовку, картирование всех закоулков и игру в прятки с роботами-техниками ушло несколько часов, но в конце концов мы поняли, что готовы сделать большой шаг – перелететь от неподвижной внешней оболочки к вращающейся внутренней. Прежде чем рисковать всей эскадрильей, мы решили проверить нашу стратегию на одном беспилотнике. Поначалу машина виляла из стороны в сторону, но потом Гэндальф освоился, и траектория беспилотника стала гладкой.

Беспилотник приземлился на небольшой ремонтной платформе, которая, вероятно, являлась станцией или терминалом на внутренней оболочке, откуда местные жители могли попасть в лифт. Я увидел место, где контейнеры лифтов должны стыковаться с гермостворкой, позволяя пассажирам перейти из лифта во внутреннюю часть мегаструктуры.

До сих пор мы действовали в вакууме. Теперь нам придется решить, как попасть в среду, рассчитанную на рубашки с коротким рукавом – и, опять же, сделать это так, чтобы не сработала сигнализация.

Как только вся эскадрилья прибыла на место, настало время собирать разведданные. Пара беспилотников выбросила из себя «бродяг»; они столпились рядом с люком и минут через десять прислали нам отчет.

– Хорошая новость: системы хорошо спроектированы, – сказал Гэндальф. – Это значит, что в них предусмотрено ручное управление – на случай аварийной ситуации.

– А плохая? – спросил я.

– В системе ручного управления есть нечто, похожее на датчики сигнализации. То есть, как только мы ее включим, руководство объекта об этом узнает.

– Значит…

– Мы обманем датчики. Если сенсор «дверь открылась» не сработает, никто ничего не узнает.

– На это понадобится время.

– Ага. И часть этих датчиков находится на противоположной стороне, так что придется бурить переборки. Отправим туда двухмиллиметровых «бродяг».

– А они сигнализацию не активируют?

Гэндальф покачал головой.

– Это же не засекреченная военная база. Они не ожидают, что кто-то сюда вломится, так зачем им проектировать объект, держа в уме подобные сценарии?

Логика Гэндальфа показалась мне сомнительной. Возможно, он просто выдает желаемое за действительное.

– И какой у тебя уровень уверенности?

– Боб, мы просканировали эту штуку. Тут только один уровень защиты датчиков.

Я кивнул; пока что это объяснение меня удовлетворило. Но если сигнализация сработает, я надаю кое-кому оплеух.

– Подумай о масштабах, Боб, – добавил Билл, подходя ко мне. – Миллиард миль мегаструктуры – с дверями, шлюзами, коридорами, запретными зонами… Как за всем этим уследить? Тот, кто строит такую штуку, должен автоматизировать все процессы и верить в то, что в случае необходимости система будет отправлять тревожные сигналы наверх. И при этом нужно избегать дублирования сигналов, чтобы снизить нагрузку на процессоры.

– Значит, подавим сигналы в зародыше, и ничего не произойдет.

– Ага, – ответил Гэндальф, отрывая взгляд от монитора и поворачиваясь ко мне.

Надо отдать «геймерам» должное: они действовали осторожно и методично. На обезвреживание шлюза, чтобы он не устроил нам армагеддон, ушло почти полдня, но в конце концов Гэндальф дал нам зеленый свет, и мы начали вручную заводить наши устройства внутрь.

Мне в голову вдруг пришла одна мысль, заставившая меня фыркнуть от смеха.

– Вот был бы номер, если бы после всего этого оказалось, что беспилотники не проходят в шлюз.

– Ага, – ухмыльнулся Гэндальф. – Вот почему мы проверили это еще на этапе планирования. Не зря же ты платишь нам кучу бабла.

– Это если предположить, что я вообще вам плачу.

– Сильный аргумент. – Он улыбнулся и снова повернулся к экрану. – Последняя группа. Следующая остановка: внутренности мегаструктуры.

Преодолев шлюз, наши беспилотники оказались в тускло освещенном коридоре, который, предположительно, вел к основной части станции. Задерживаться в коридоре я не стал: смотреть тут, в общем, было не на что, только где-то вдали угадывались очертания дверей обычного лифта. Если ты не похож на крелла, то количество вариантов для дверей и коридоров у тебя сильно ограниченно. И даже надписи не очень отличались; очевидно, необходимость развешивать повсюду таблички является еще одним универсальным качеством. Я не мог прочесть ни одну из надписей, но забавлялся, представляя себе, что это призывы не травмировать конечности, засовывая их в давилко-дробилочные места, а также другие предупреждения для идиотов, размещенные по требованию закона.

Такие лифты можно было встретить в любом офисном здании на Земле. Кроме того – потому что у снарков была своя версия строительных норм, – тут имелась аварийная лестница. Она, возможно, оснащена сигнализацией, а лифты, возможно, извещают кого-нибудь о том, что ими воспользовались. Я надеялся, что «геймеры» учли и эти варианты.