Улыбнувшись, Конан открыл схему. Словно он этого ждал.

Боб. Июль 2333 г. Окрестности Эты Зайца

Уилл, Билл и Гарфилд были рядом и ждали, когда поступит полезная информация от наших «разведчиков».

Поскольку орбитальная механика никуда не делась, первым прибыл беспилотник, отправленный к планете Буджум. Нас немного волновало, что при торможении он привлечет внимание буджумов, но в конце концов решили, что а) у них нет причин интересоваться самодвижущимися объектами – особенно теперь, когда система зачищена, и б) у нас нет выбора.

В любом случае беспилотник вышел на низкую орбиту вокруг планеты Буджум без проблем и происшествий, после чего запустил всех «разведчиков», которые находились в его трюме.

Нам сразу стало ясно, почему мы не обнаружили никаких признаков жизни. Планета была мертвой, и все живое погибло на ней совсем не естественным путем. Панорама под нами содержала в себе худшие черты нападения Других, а также действий, с помощью которых человечество уничтожало Землю. Там, где когда-то, возможно, находились города, теперь были почерневшие круглые воронки, радиационный фон в которых не допускал никаких разночтений. Кратеры указывали на то, что кто-то обстреливал планету с орбиты, хотя бомбардировка была значительно менее масштабной, чем та, которую Бразильская империя устроила на Земле.

Планета не погрузилась в ядерную зиму, вся растительность с ее поверхности исчезла. Большие участки, где когда-то, возможно, находились леса, выгорели дотла, и ни малейших следов новой поросли мы не заметили.

Наконец я выключил большой экран и сказал Гуппи:

– Если появится что-то аномальное, дай мне знать. В противном случае запиши все, отправь в архив, а затем отзови «разведчиков» и оставь беспилотник на орбите.

[Принято.]

Я открыл еще один поток данных: он поступал от другого грузового беспилотника, который медленно приближался к мегаструктуре. Она была столь огромной, что несколько «нитей» одновременно я разглядеть не мог. Остальные две петли находились так далеко, что стали невидимыми.

– Я хочу распределить беспилотники с суддарами вдоль мегаструктуры, чтобы получить полный скан длинного сегмента – с достаточной степенью перекрытия, чтобы не упустить ни одной детали, – сказал я. – Будем исходить из того, что любой участок, выбранный случайным образом, позволит судить о структуре в целом.

– Звучит логично, – ответил Уилл.

Мы устроились поудобнее и стали ждать, когда беспилотники займут позиции. Меня по-прежнему тревожила мысль о буджумах; пока что они нас не беспокоили и, кроме того, у нас были неплохие меры для борьбы со средствами обнаружения, но я не знал, есть ли у них козырь в рукаве или какая-то система защиты по периметру топополиса. Хотя здравый смысл требовал организовать наблюдение и никого близко не подпускать.

В общем, беспилотники без проблем вышли на позицию, и мы с Биллом одновременно показали друг другу большие пальцы. Настал момент истины.

– Так, Гуппи, начни с общих сканов от каждого беспилотника и уменьшай радиус вдвое каждый раз, пока он не станет равным двум милям – при этом, по идее, у нас уже появится возможность просканировать внутреннюю поверхность. Затем делай снимки каждую секунду, пока у нас не будет записи целого оборота.

[Принято. Результаты сканирования сейчас будут.]

– Оно… э-э-э… на самом деле, мне не кажется, что эта штука вращается, – заметил Уилл. – Ты уверен в правильности своих предположений?

Я ухмыльнулся.

– Я тут кое-что почитал: оказывается, многие особенности цилиндров О’Нила характерны и для топополисов. Скорее всего, там есть внешний панцирь, который не вращается – толстый, предназначенный для того, чтобы принимать на себя удары микрометеоритов и поглощать жесткое излучение. Тебе совсем не нужно, чтобы на вращающуюся секцию добавлялась такая нагрузка, поэтому вращаться будет внутренняя оболочка, которая гораздо тоньше внешней, но прочнее в структурном отношении. Она будет создавать искусственную гравитацию на своей внутренней поверхности. Между двумя оболочками будут магнитные подшипники или что-то в этом роде.

– Слушай, ты слишком много знаешь об этой штуке, хотя до сих пор ее не сканировал.

– Это все теория, Билл. Давай посмотрим, что тут у нас. – Я кивнул Гуппи.

На экране ничего особенно не изменилось, но в разных его частях начали накапливаться небольшие окна с данными. Несколько миллисекунд мы следили за происходящим, а затем я коснулся одного из сканов. Перед главным экраном развернулось окно; мы с Биллом подались вперед, чтобы тщательно на него посмотреть.

– Ты прав насчет оболочек, – сказал Билл. – Внутренняя создает… 0,86 g.

– Ровно такая же гравитация на второй планете, – ответил я. – Значит, это родина тех, кто создал буджумов.

– Воздух там совсем не такой.

– Тебя это удивляет? Бомбардировка, пожары, никакой жизни, которая могла бы обеспечить гомеостаз… В данный момент на планете Буджум никто жить не сможет.

– Да, пожалуй. Когда мы получим подробные сканы обитателей?

– Не раньше, чем мы доберемся до снимков вращающейся структуры. Давай оставим эту трансляцию, пусть она продолжается.

Мы сидели в центре управления и пили кофе, пиво и колу. Я искоса посмотрел на бокал в руке Уилла. Он улыбнулся.

– Перенял эту привычку у Марка. Иногда приятно выпить что-то холодное и шипучее.

Раздался звонок, похожий на сигнал микроволновки, и на экране появилась фраза «Сканирование завершено». Мы быстро встали и поспешили изучить результаты.

В течение нескольких секунд мы были похожи на любую компанию ученых, которые пытаются перекричать друг друга, но в конце концов нам все-таки удалось выделить какую-то полезную информацию.

Я посмотрел на голограмму аборигена. Он был больше похож на Другого, чем на пава – в том смысле, что он не напоминал ни одно живое существо с Земли, которое я когда-либо видел. Уилл вгляделся в картинку, склонив голову набок, и заявил:

– Кажется, он слегка похож на выдру.

– Летучая выдра, – сказал Гарфилд и моргнул. – Или летучая белка?

– Летучая выдра – неплохой вариант, если не обращать внимания на голову, – добавил Уилл. – А может, огромный бобер? Взгляните на хвост. Похоже, он расширяется.

Мы еще немного посмотрели на картинку. По-моему, существо напоминало толстую метровую выдру с лоскутом шкуры на каждом предплечье, который мог разворачиваться и сворачиваться. Морда существа заканчивалась чем-то похожим на клюв, но с зубами. Существо – нечто среднее между утконосом и уткой-оборотнем – было покрыто мехом насыщенного каштанового цвета.

– Снарки, – сказал Гарфилд. – Если есть буджумы, то создавать их должны снарки.

Я поднял руку.

– Да, но только до тех пор, пока мы не узнаем, как они сами себя называют.

– Если мы вообще сможем его произнести.

– Данный вид живет в воде, – сказал Билл после долгой паузы. – Эти штуки на предплечьях и хвост нужны для того, чтобы рассекать воду.

– Так вот почему там река, – добавил Уилл.

Мы кивнули. Одним из многих интересных аспектов конструкции была река, которая текла по всей секции – а ведь длина секции превышала сто тысяч миль. Но, возможно, это была не одна река, а несколько – в зависимости от метода подсчета: она постоянно разделялась на рукава, которые сливались. Возможно, что эта система рек распространяется на весь топополис.

– Река петляет, извивается и делится на рукава так, что ни одна часть внутренней поверхности не находится вдали от воды. Это любопытно, – продолжил Уилл.

– Если учесть образ жизни местных, – заметил Билл, – то, возможно, что так было задумано.

Мы завороженно посмотрели на изображения и схемы, а затем Гарфилд сказал:

– Но где вы возьмете столько воды? Ведь длина структуры – миллиард миль, в буквальном смысле слова.

Билл замер на миг, а затем повернулся к Гарфилду.