– Обратилась. Больше так не делает.

Снова наступила тишина, в которой кто-то очень громко хихикнул. Я обернулась. Кэри, улыбаясь до ушей, показал мне большой палец.

– Удивительный у вас дракон, госпожа Стерн, – сказал наставник. – Прошу, послушайте меня внимательно.

И я послушала. Выяснилось, что у огненных чудовищ всё-таки не одно, а целых два желания: самоутверждаться и неистово размножаться. Всё равно с кем и как. Это доставляет хозяину огненного дракона определённые неудобства и проблемы, которые, впрочем, легко решить. При питомниках существуют специальные службы…

Я чувствовала себя прямо как во время беседы с бывшим хозяином Иннара. Боже мой, какая мерзость, как мне это забыть?

Дальше стало хуже. Наставник Чэн вошёл во вкус и принялся объяснять, как именно нужно наказывать огненного дракона. Лучшим способом, если вы брезгливы, было лишить дракона еды. Дня на три это даже полезно, однако потом может сказаться на его магии – тут следует быть аккуратным. Существовала даже целая формула, по которой можно рассчитать, как именно воздержание повлияет на организм дракона и его желание бунтовать.

Но если голодание не помогло, можно применить силу. Наставник Чэн прошёл к доске и показал схему, вроде тех, что вешают в кабинете биологии, только вместо кровеносной системы и скелета на ней были болевые точки.

Это стало последней каплей.

Не задумываясь, как грубо и невежливо это выглядит, я поднялась, подхватила сумку, выдавила: «Простите, мне нехорошо», – и покинула аудиторию. Мне и правда было нехорошо – подташнивало и почему-то скребло в горле. Наверное, простыла. Ещё кружилась голова, да так сильно, что, увидев в коридоре диванчик неподалёку от нашего кабинета, я не раздумывая села – а точнее, упала – на него и стала размеренно дышать, успокаиваясь. Потом сунула руку в сумку – за термосом, и нащупала шарф. Шарф! То что мне было сейчас так нужно – мягкий, уютный, тёплый шарф. Ох, Иннар, спасибо тебе!

В термосе был горячий кофе с мятным сиропом. Я сделала глоток и решила, что никогда, ни за что не поступлю с Иннаром так, как советовал наставник Чэн. Болевые точки и голодовка – это глупо и бесчеловечно. Это насилие, а что им можно добиться, кроме ненависти?

Иннар говорил мне это вчера, а я не верила. Боже ты мой!

– Госпожа Стерн, как вы? Здесь есть медицинский кабинет, позвольте, я вас провожу.

Я подняла голову. Наставник Чэн – лёгок на помине – стоял рядом с диваном, обеспокоенно глядя на меня.

– Спасибо, не нужно.

– Госпожа Стерн, приношу свои извинения. На мои занятия редко попадают женщины, я понимаю, что должен был вести себя деликатнее. Мне жаль, я вовсе не хотел вас смутить или напугать.

Я сделала последний глоток кофе, спрятала термос в сумку и встала.

– Вы меня не испугали и не смутили.

– Тогда вернитесь, пожалуйста, на урок.

– Нет. И вычеркните меня из списка. То, чему вы учите, омерзительно. Я разберусь со своим драконом сама. Он вовсе не такой, как вы его описываете.

Наставник вздохнул.

– Госпожа Стерн, поймите, драконы не люди, пусть и кажутся ими. Они звери, у них звериные инстинкты и…

– Пожалуйста, замолчите, – перебила я. Он говорил то же, что я сказала вчера Иннару, и после всего здесь услышанного это было… омерзительно.

Наставник Чэн вдруг наклонился.

– Госпожа Стерн, простите, но я целитель, а у вас, кажется, жар. Вы уверены, что вам не нужно к доктору?

– Мне нужно домой.

К сожалению, наставник Чэн оказался настойчив. Он лично усадил меня в кар, напоследок предупредив, что свяжется с моим отцом. И как я могла думать о том, чтобы взять его номер? Ужасный человек!

В каре я сама написала отцу, но тот не ответил. Я и не ждала – последнее время мы редко общались, всё его время занимала работа.

Было очень холодно, даже тёплый шарф не спасал. Кофе быстро кончился, горло болело всё сильнее и сильнее. Вдобавок я начала кашлять, и в груди при этом что-то болело, как при пневмонии.

Когда кар приземлился на стоянке у моего дома, я чувствовала себя так плохо, что сил не было даже открыть дверь, тем более выйти. От одной мысли преодолеть сто метров до крыльца кружилась голова.

Поэтому я осталась сидеть в кресле пассажира, слушая, как стучит по покатой прозрачной крыше дождь.

Не знаю, сколько прошло времени, но в конце концов дверь открылась сама. Точнее, мне так сначала показалось. Потом в нос ударил запах дыма с карамелью, а голос, с характерными потрескивающими, как поленья в камине, нотками позвал:

– Эля?

– Мне плохо, Иннар, – пожаловалась я. – Не могу встать.

Дракон шумно втянул носом воздух.

– Ты странно пахнешь. Гнилью.

– Извини.

Иннар молча наклонился и поднял меня на руки – так легко, словно я совсем ничего не весила. Как он нёс меня до крыльца, я не помню – мы словно в мгновение ока оказались в спальне, чего, конечно, не может быть.

Иннар укутал меня в одеяло и прикрепил к левой руке браслет медбот.

– Эля, у тебя сильный жар.

– Странно. Мне так холодно. Иннар, я ушла с курсов. Там про драконов рассказывали мерзкие вещи. Скажи, это правда, что вы больше всего на свете хотите подмять всех под себя?

Иннар сосредоточенно щёлкал когтями по виртуальной панели медбота.

– Правда.

– А правда, что вы жить без секса не можете? Прям ни дня.

– Правда.

– Но почему тогда ты не такой?

– Эля, мне нужно немедленно связаться с твоим врачом. Какой у него номер?

Я зевнула.

– Не помню.

– Эля, пожалуйста! У тебя есть личный врач? Семейный?

– Да-а-а… Доктор… Берт…

Глаза закрывались, и говорить было больно.

– Его номер, Эля.

– Не помню. Иннар, дай поспать, а?

Кажется, он что-то сказал про глупую, беспомощную девчонку, которая совершенно не приспособлена к самостоятельной жизни. Я успела вяло удивиться: это он про меня?

А потом был сон – или бездна, чёрная с красными пятнами, куда меня засасывало, и крутило, и вертело. Я ещё вспомнила, что надо починить пылесос у домбота. И попыталась сделать это сейчас же, пока не забыла, но кто-то уложил меня обратно в кровать, укутал одеялом и попросил спать дальше.

Я послушалась.

За окном тихо шелестел дождь, левое запястье сжимал щуп медбота, а я чувствовала себя, как вёрстка, которая плывёт. В смысле, заходишь на сайт, а там «Извините, у нас ошибка 404, мы ничего не можем вам показать, наш разработчик козёл, использовал экспериментальное программирование». И ты: «Ну во-о-от!»

Я была на стадии «во-о-от», когда поняла, что именно не так – невыносимо жарко. Я вся мокрая от пота, а на грудь мне давит вовсе не могильная доска, а одеяло.

Сразу стало легче, потому что когда видишь проблему, решение становится понятным. В моём случае хватило дрыгнуть ногой – одеяло само свалилось.

Для верности я перевернула подушку, оперлась на неё локтем и только тогда открыла глаза.

«Ошибка 404» повторилась, потому что спальня была моей, но сцена в ней развернулась совершенно сюрреалистичная: у моей кровати стоял журнальный столик из гостиной и два кресла оттуда же. В них сидели Иннар с моим отцом и резались в карты.

– Утёнок, ты проснулась? – спросил папа, сосредоточенно изучая свой расклад.

Я встретилась взглядом с Иннаром и протянула:

– Не уверена…

– Ты тогда пока определись, утёнок, а мы доиграем. – Папа скинул пару карт.

Иннар тут же их побил, даже не глядя. Папа скривился.

– Да как же ты это делаешь, мерзкая рептилия?

– Па-а-ап!

– Что? Если б мы играли на раздевание, я бы тут уже голышом бегал!

– Вы бы голышом бегали ещё во втором часу ночи, – миролюбиво заметил Иннар и скинул три карты.

Папа посмотрел на них и красноречиво застонал.

– Утёнок, поспи ещё час, мне надо отыграться.

– Я не уверена, что всё ещё не сплю. Пап, ты что тут делаешь?

– Проигрываю. – Отец кивнул дракону. – Раскрываемся.