Времена, когда король присоединялся к ним, были на удивление приятными. Астоф, как довольно скоро обнаружила Алекс, обладал острым и быстрым умом. Во время одного из их ранних совместных завтраков Астоф спросил, не хочет ли она поиграть с ним в Стикс. Никогда раньше не игравшая, Алекс колебалась, но Астоф был добрым и терпеливым учителем, показав ей, как лучше всего понять стратегию игры, которая оказалась смесью шахмат, шашек и крестиков-ноликов, но целью было проиграть, потому что первый человек тот, у кого все их фигуры были стерты с доски, объявлялся победителем. В течение нескольких матчей Алекс начала давать королю шанс заработать свои деньги, что приводило его в бесконечный восторг.

Каждый день, когда заканчивался завтрак — и после, по крайней мере, одного обязательного матча Стикс с королем, или больше, если позволяло его время, — Алекс и Ниида встречались с Кией и проводили утро, наблюдая за окончательным изготовлением и раздачей маскарадных костюмов жителям Мейи. Время, проведенное с ними вдвоем, было для Алекс как отпуск, потому что после обеда она снова принадлежала Нийксу для пыток. Рока все еще был занят обучением новобранцев Зелторы, поэтому, кроме нескольких встреч с принцем — где он много извинялся за то, что пренебрегал ею, но обещал вернуться, как только сможет, — Алекс почти его не видела. Эйвен тоже был редким гостем, благодаря его участию в организации фестиваля, до которого оставалось всего три дня. Каждый раз, когда Алекс видел лидера гарсет, он выглядел измученным и напряженным, полным решимости сделать празднование конца лета лучшим в истории Мейи.

Заметив, насколько измотанным стал Эйвен в последнее время, пару дней назад Алекс остановила его в коридоре и спросила, может ли она еще что-нибудь сделать, чтобы облегчить его ношу. Отчасти это было связано с тем, что он выглядел так, словно не спал неделю, но другая часть, большая часть, заключалась в надежде, что он может дать ей повод провести несколько часов без Нийкса. Чего она не ожидала в результате своего предложения, так это эмоций, отразившихся на его лице. Он смотрел на нее так, что она поежилась от дискомфорта, прежде чем мягко сказать ей, что все под контролем. Затем, прежде чем она успела среагировать, он наклонился и поцеловал ее в щеку, оставив ее прикованной к полу, когда развернулся и ушел, бросив через плечо, что увидится с ней позже.

Его явное проявление привязанности вызвало большую тревогу у Алекс, поскольку, несмотря на то, что в прошлом она могла принять его как своего друга, даже признать его человеком, о котором очень заботилась, девушка не могла забыть, кем он станет в будущем. И это был не тот, кого она когда-либо хотела бы поцеловать — в щеку или куда-нибудь еще.

Когда она поделилась своими опасениями с Нийксом в тот день, по крайней мере, смутно, в форме «Я скоро ухожу и не хочу никого ненароком вводить в заблуждение», Нийкс просто посмотрел на нее, как будто проверяя, серьезна ли она, прежде чем разразиться смехом.

— Ты шутишь, да? — сказал он ей в перерывах между ударами меча. — Ты знаешь, что он был наполовину влюблен в тебя с тех пор, как ты простила его за то, что он бросил твою задницу в городе в тот день?

Едва избежав того, чтобы его клинок проткнул ее селезенку, Алекс уставилась на Нийкса.

— Но это было несколько недель назад!

— Что означает, что у него было достаточно времени, чтобы узнать тебя получше и даже узнать другую половину, — ответил Нийкс, проводя пальцем по голове. — Тебе лучше следить за собой, котенок. Мой лучший друг думает, что ты меярин, и он влюбляется в тебя — смертную — и влюбляется сильно.

Алекс пригнулась и развернулась, встретив его оружие в воздухе, когда она сказала:

— Думаю, что это может быть небольшой проблемой.

— Небольшой проблемой? — В его голосе звучало недоверие. — Небольшой проблемой?

— Я не могу помешать ему чувствовать то, что он чувствует, Нийкс, каким бы психическим это ни было… и поверь мне, учитывая все, что я знаю, это действительно психическое, — сказала Алекс, ее разум пошатнулся. — Но я чертовски уверена, что не поощряю его!

Опровержение Нийкса было столь же быстрым, как и его следующий выпад.

— Ты его также не отшиваешь!

С тех пор Алекс делала все возможное, чтобы избегать Эйвена, не желая заводить его дальше, чем он, по-видимому, уже зашел… каким бы непреднамеренным это ни было. Ее усилия оказались эффективными, поскольку она не видела его с тех пор, как он поцеловал ее в щеку несколько дней назад. Но, вероятно, это было еще и потому, что она почти каждый второй час тренировалась, чтобы стать Суперженщиной. Это был подвиг, который, как могла признать Алекс, наконец-то окупился.

— Что с тобой сегодня происходит? — спросил Нийкс, возвращая ее в настоящее, когда он приостановил свою атаку и посмотрел на нее проницательным взглядом. — В последнее время ты сильно улучшилась, но сегодня мы как будто вернулись к тому, с чего начали.

— Прости, — задыхаясь, произнесла Алекс. — Я не выспалась прошлой ночью.

— Почему нет? — спросил он, скрестив руки на голой груди.

Во время их первого спарринга Алекс узнала, что предпочитает одеваться так, чтобы бои были минимальными… это означало, что на нем были только ботинки и длинные черные боевые штаны, подпоясанные на талии. В первый раз, когда Алекс увидела его полуобнаженным, она не могла оторвать глаз, но это было не из-за его нелепо очерченного пресса; это было из-за серебристых следов от когтей, выделяющихся на его загорелой коже, диагональных шрамов, тянущихся через его грудь.

Он заметил ее пристальный взгляд и отпустил какое-то легкомысленное замечание о том, что она пускает на него слюни, но она видела эмоции в его глазах… страх перед его предсмертным опытом, облегчение от того, что он жив, гнев на то, что он жив, и сожаление о том, что он всегда будет носить отпечаток Сарнафа… и о Требовании. В этот момент Алекс была благодарна, что ее собственные шрамы были крошечными по сравнению с тем, что был на ее руке, и тем, где Аэнара вонзилась ей в спину. Очевидно, только самые тяжелые травмы могли повредить плоть тех, у кого была бессмертная кровь, и следы от когтей Нийкса возглавили чарты.

Алекс никогда бы не сказала это ему в лицо, уверенная, что в ответ получит какой-нибудь смехотворно непристойный комментарий, но она думала, что шрамы просто дополняют его общую внешность, как бы это ни было невозможно. Меярины в целом, по ее мнению, были слишком идеальны. Они были почти слишком неестественно хороши собой. Но шрамы Нийкса, даже скрытые одеждой, придавали ему недостаток, который делал его еще более реальным. Они были знаком того, через что он прошел, знаком чести и свидетельством его решения помочь Алекс научиться сражаться любой ценой.

Для нее это было просто прекрасно.

— Эйлия! — рявкнул он на нее.

Она покачала головой и снова извинилась.

— Прости, что ты сказал?

Он поджал губы.

— Почему ты не спала?

— Это была моя вина, — раздался грохочущий голос Ксираксуса, когда он приземлился на их поляне с глухим стуком, от которого земля под ногами Алекс задрожала и ближайшие деревья в лесу затряслись.

— Ну, если это не мой любимый дракон, — сказал Нийкс в приветствии. Его слова, возможно, прозвучали язвительно, но Алекс знала, что он установил своего рода взаимное уважение с Ксираксусом, особенно после того, как они оба так сильно смеялись вместе во время инцидента с вулканом. — Хочу ли я знать, почему ты держал нашу маленькую смертную подругу здесь, хотя ей было пора спать?

Алекс пропустила мимо ушей уничижительный комментарий, поскольку за последние несколько дней слышала от него гораздо худшее.

— Ты хочешь сказать ему, или это должен сделать я? — спросил Ксираксус Алекс.

Нийкс перевел взгляд с одного на другого.

— Я официально заинтригован.

— Ксира думает, что он будет готов вернуть меня в мое время через несколько дней, — сказала Алекс, все еще удивляясь тому, что дракон сказал ей прошлой ночью. После всего, что она пережила в прошлом, ей было трудно смириться с мыслью о возвращении домой… к своим друзьям, к своей семье.