– Точно. Мы не нашли его достаточно интересным, а так-то он справился с заданиями – во всяком случае, не хуже того же Шарипова… царствие ему небесное!

– Как вы думаете, мог Арнольд посодействовать отправке конкурента на тот свет?

– Да нет, что вы!

– Почему?

– Ну я же говорю – он совсем неинтересный! Нет в нем никакой… загадки, что ли, какого-то магического флера.

– То есть он плохой актер?

– Если хотите, да.

– Он тоже практикующий экстрасенс?

– Насколько мне известно, нет. Он очень молод и, думаю, надеется при помощи нашей передачи проложить себе дорогу в магический бизнес. Но ему еще многому предстоит научиться: клиенты же ведутся не только на реальные способности экстрасенса, но и на его умение…

– Заговаривать зубы? – подсказала Лера, так как Наталья запнулась, пытаясь подобрать слова.

– Нужно играть, как актеры в театре, ведь люди должны поверить тебе еще до того, как ты докажешь свои способности!

– А Арнольд, выходит, не играет?

– Плоховато по сравнению с другими представителями своего цеха. Но потенциал у него имеется – надеюсь, он вырастет на нашем шоу и на выходе станет более примечательным… Если, конечно, дойдет до финала.

– И только на основании его «неинтересности» вы делаете вывод, что Арнольд не мог убить Камиля, чтобы освободить для себя место?

– Не только, хотя мне кажется, что убийство – это поступок, пусть и очень, очень плохой. Для того чтобы решиться на умышленное убийство, по-моему, необходим определенный склад характера, способность идти на риск… Нет, что хотите со мной делайте, но я ни за что не поверю!

– А чем Камиль Шарипов показался вам таким привлекательным?

– Ну, во-первых, он таким и был – привлекательным.

– То есть симпатичным?

– Очень даже: от зрительниц отбоя бы не было – жаль, что с ним так вышло!

– А еще?

– У него было необычное, так сказать, амплуа: Камиль позиционировал себя как имче, татарский заклинатель духов.

– Впервые слышу!

– Вот и я об этом, понимаете? Уверена, почти никто из наших зрителей тоже ничего об этом не слышал, и это здорово… было бы. Камиль, к примеру, на одном из испытаний снимал порчу – очень эффектно!

– Неужели?

– О да! Он диагностировал порчу на члене съемочной группы, налив в стакан воду и разбив туда сырое яйцо. Потом он поставил стакан ему на голову и держал в течение нескольких минут. От белка к поверхности воды как бы пошли белые «нити», и Камиль определил, что порча действительно была сделана. Разумеется, он ее снял!

Лере разговор казался странным, но в ее компетенцию не входило осуждать кого-то или насмехаться: ей требовалось выяснить, есть ли связь между убийством Шарипова и угрозами, а также понять, угрожает ли другим участникам реальная опасность. Если удастся доказать, что «экстрасенс» пострадал именно из-за шоу, дело, скорее всего, будет заведено, и Лера сможет заниматься им официально, с привлечением всех ресурсов, какие она сочтет нужным. А трюк с яйцом… Что ж, Лера не сильна в физике, однако, скорее всего, «нити» в воде можно легко объяснить какими-нибудь законами природы, а вовсе не порчей или сглазом!

– Значит, вы не нашли тринадцатого участника? – задала она вопрос, не желая вдаваться в подробности темы, в которой не разбиралась.

– Пока нет. Полагаю, придется выбирать из тех, кого, как и Арнольда, сочли недостаточно интересным… Жаль!

– Знаете, Наталья, – задумчиво проговорила Лера, – мне кажется, я смогу вам помочь.

Алла встретилась с Дамиром в Екатерининском садике. Придя раньше времени, она устроилась на скамейке под кустом сирени, который еще недавно пышно цвел и источал дивный аромат. То было весной, а сейчас зима на пороге – как же быстро летит время! Алла любила этот сад. Совсем небольшой, со всех сторон окруженный историческими зданиями, он, по ее мнению, являлся зеленым лицом Невского проспекта, невероятно украшавшим главную артерию города.

Алла поерзала на сиденье: несмотря на то что она надела длинное осеннее пальто, пятая точка стала замерзать на ледяном ветру уже через пять минут ожидания. Ахметов явился вовремя и плюхнулся на скамейку рядом с ней.

– Я в тупике, Алла Гурьевна! – проговорил он, хлопнув себя по коленям.

– Поясните, Дамир.

– Мы с Шуркой обегали всех квартиросъемщиков Гагина – работенка, скажу я вам, неблагодарная!

– Чего так?

– Он сдавал в общей сложности три квартиры, причем две из них – в элитных домах.

– Это сколько же стоят такие хоромы?!

– Судя по всему, целое состояние: неудивительно, что Гагин мог позволить себе не работать! Хаты примерно по сто квадратов, дорого меблированные, да и квартиросъемщики – непростые люди.

– Кто они?

– Первый – ресторатор. Он недавно развелся, и жена раздела его буквально до трусов, поэтому на собственное жилье у него пока денег нет, вот он и снимает.

– Не понимаю я такого расточительства! – покачала головой Алла. – Вместо того чтобы платить кучу денег за дорогую квартиру, он легко мог взять ипотеку и получить более скромное жилье, зато свое!

– За время работы, Алла Гурьевна, я пришел к выводу, что некоторые люди привыкли жить не по средствам, – заметил оперативник. – Особенно это относится к тем, кто, вращаясь в определенных кругах, вынужден казаться тем, кем на самом деле не является.

– Вы имеете в виду, что им приходится пускать пыль в глаза, чтобы окружающие считали их более успешными?

– Точно! Обычный человек, несомненно, поступил бы более логично и сделал так, как говорите вы.

– Хорошо, а кто другой жилец?

– Начинающая актриса, очень молоденькая.

– Молоденькие актрисы могут себе позволить такие хоромы? – недоверчиво подняла брови Алла.

– Судя по всему, у нее есть богатый покровитель. Копнуть поглубже в этом направлении?

– Разговор с ней показался вам подозрительным?

– Да нет…

– Тогда пока не стоит, ведь оснований подозревать эту девушку в причастности к смерти Гагина нет?

– По-моему, нет. Она, честно говоря, глуповата!

– Возможно, все дело в возрасте: мы с вами тоже были не семи пядей во лбу, когда нам было чуть за двадцать!

– Наверное, вы правы.

– Квартиросъемщики, так скажем, экономкласса, как мне показалось, не представляют интереса: обычная семья с двумя детьми.

– Насколько близко они общались с Гагиным?

– Почти не общались, – пожал плечами Дамир. – Деньги переводились на его карту, и они встречались, лишь когда подписывали договор аренды да если вдруг возникали проблемы с соседями или коммунальными службами.

– А как они отреагировали на известие о смерти Гагина?

– Удивились.

– Надеюсь, вы не сказали им, что мы подозреваем криминал?

– Нет, конечно! Никто из жильцов не выглядел особенно расстроенным: интересовались только тем, что теперь станется с их договорами, беспокоились, не придется ли спешно съезжать!

– Ну неудивительно, что люди в первую очередь пекутся о собственном благополучии, – пожала плечами Алла. – С другой стороны, это говорит о том, что у жильцов с Гагиным были, скорее всего, только деловые отношения.

– Именно!

– Мы вернемся к этой версии, если появятся новые факты, а пока что нужно проверить налоговую декларацию Гагина за последние несколько лет, – задумчиво сказала Алла, носком сапога пытаясь начертить на песке геометрическую фигуру.

– Зачем? – удивился Дамир. – Думаете, его смерть связана с неуплатой налогов?

– Сомневаюсь: я почти уверена, что налоги на недвижимость он платил исправно.

– Тогда зачем же…

– Необходимо выяснить, когда он покупал жилье, на какие деньги. Мы знаем, что официально Гагин нигде не работал, никаких фирм, зарегистрированных на его имя, не существует, но должен же он был откуда-то черпать финансы.

– Наследство?

– Антон виделся с его сестрицей, и она, по его описанию, не производит впечатления богачки. Совсем наоборот, она живет в стесненных условиях, а зарабатывает тем, что трудится няней в нескольких семьях – водит детишек в садик и школу, на праздники, иногда делает с ними уроки. Так что вряд ли у них с Гагиным имелись богатые родственники! Нет, похоже, его состоятельность все же связана с родом его деятельности… о которой мы пока так ничего и не узнали.