На данный момент немецкие войска закрыли коридор ко 2-ой армии, это произошло 17 марта, после чего там шли упорные бои в которых наши войска старались снова пробить коридор, а немцы не допустить этого.

Севастьянов ушел, а через два дня меня ждал очередной сюрприз.

26 марта 1942 года, Генеральный штаб, Москва.

После разговора с Прохоровым генерал Севастьянов на следующий день поехал в Генеральный штаб и там добился разговора с маршалом Шапошниковым.

— Что вы хотели товарищ генерал-лейтенант?

— Товарищ маршал, вчера я после получения нового предписания съездил к полковнику Прохорову.

— Это для вас такой авторитет?

— Да, он дважды помог моей дивизии, а по сути дважды её спас. Кроме этого есть ещё один важный нюанс, полковник Прохоров не смотря на свою молодость имеет большой опыт по действию в тылу противника, а кроме того и по выходу из него. Он вчера сразу указал на главную ошибку командования в этой операции.

— И какую?

— Неправильно выбранное место наступления, по его мнению надо было изначально наносить удар вдоль берега Ладоги. Во-первых, по его словам, там значительно меньшее расстояние до Ленинграда, а во-вторых, противник будет только спереди и с правого фланга. По его мнению, сейчас лучше новые силы бросить не на прорыв коридора ко 2-ой армии, а всё же попытаться пробить новый коридор вдоль берега Ладоги. Основные силы противника прикованы ко 2-ой армии, ударив там, мы кроме того отвлечём их на себя, и тогда давление на армию ослабнет, что позволит пробить всё же коридор снова.

Шапошников задумался, с такой стороны он не рассматривал эту ситуацию, прошло минут пятнадцать, маршал внимательно рассматривал карту с нанесённым на неё положением наших и вражеских частей. Наконец он решил.

— Возможно это имеет смысл, вот, что я изменю вам предписание, вы назначаетесь командиром 5-ой ударной армии, ваша задача будет пробить коридор до Шлиссельбурга вдоль берега озера. Правда выделить вам я смогу только одну стрелковую дивизию и танковый батальон, зато тяжёлых танков и артиллерийский полк.

— Товарищ маршал, а можно ещё и дивизию полковника Прохорова включить в состав армии?

— Прохорова… хорошо, раз он это предложил, пускай на деле покажет, что не просто языком мелет.

В реальной истории 5-я ударная армия была сформирована 9 декабря 1942 года преобразованием в неё 10-ой резервной армии, воевала на Юго-Западном фронте, участвовала в ряде различных операций Красной Армии.

27 марта 1942 года, Москва.

Ни одно доброе дело не останется безнаказанным, вот и помогай после этого людям. Через два дня ко мне снова приехал Севастьянов, только в этот раз с приказом, о моём подчинении ему. Хорошо ещё, что он смог убедить начальство в моём предложении. О Мясном Боре я слышал ещё в прошлой жизни, правда без подробностей, знал только, что там во-первых, полегла куча народа, когда немцы окружили там нашу 2-ую ударную армию, и во-вторых, что именно ей командовал генерал Власов и именно там он сдался в плен. Ещё знал, что это произошло в 1942 году, вот только других подробностей не знал, ни состав армии, ни когда именно это произошло, кроме года. Я даже посмотрел, где именно находится Мясной Бор только, когда разговаривал с Севастьяновым, а до этого и понятия не имел, только где то возле реки Волхов и всё. Короче хватай мешки, вокзал отходит, нам следовало немедленно выдвигаться, дивизия Севастьянова уже начала погрузку, а третья стрелковая дивизия, которая вошла в армию Севастьянова, должна была прибыть на место отдельно. Сил было не много, три дивизии, танковый батальон и артиллерийский полк, однако шансы у нас были.

30 марта 1942 года, Волховский фронт.

Нам понадобилось три дня, что бы добраться до места, причём железная дорога до места назначения не шла, так что пришлось изрядно двигаться своим ходом. Не смотря на то, что дивизия Севастьянова выступила на сутки раньше, к месту назначения мы прибыли первыми. Просто обогнали их на марше, ещё повезло, что прибыли на конечную станцию вечером и добрались к месту сосредоточения под утро, что осталось неизвестно для противника. Всё же у меня была полностью механизированная дивизия, а прибыв, я не стал терять время напрасно. Хорошо ещё, что пока не наступили знаменитые Питерские Белые Ночи, так что у моих разведчиков было достаточно времени, что бы перейти линию фронта. Пришлось мне рисковать и сходу, прямо с корабля, на бал, пускать моих ребят в дело. По хорошему день — два подождать, выяснить обстановку, понаблюдать, за противником, вот только времени не было от слова совсем. У Мясного Бора шли ожесточённые бои, вот начальство и торопило с быстрейшим результатом. Наступать наобум я не хотел, это верная возможность завалить всё дело, а потому и отправил своих ребят, те только и успели переговорить с начальником разведки этого участка фронта и понаблюдать за противником до вечера. Отправлял к немцам в тыл я не только разведку, но и свою роту ухорезов, у них была своя задача. И разведка и ухорезы были в немецкой форме, её запасы у меня были приличные, сохранились от прошлых операций, а кроме того и немецкое оружие, которым все вооружились. На первый взгляд обычное немецкое подразделение, и пока не начнут проверять, не поймут подвоха. Пройти совсем тихо не получилось бы, а потому ребята сымитировали захват языка. Дождавшись середины ночи, разведчики вырезали пулемётное гнездо и захватили часового, которого к нам уволокли местные разведчики. Внешне всё выглядело, как будто наши разведчики захватили часового, как языка, а пулемётчиков зарезали, а на самом деле почти две с половиной сотни бойцов в немецкой форме и с немецким оружием перешли в тыл к противнику, у них даже припасы были немецкими, что бы не спалиться на мелочи. Всё равно до того, как прибудут все части, пройдёт ещё пара дней, вот я и хотел к этому моменту уже быть полностью готовым. До Шлиссельбурга было порядка десяти километров, вот меня и удивило, почему изначально наше командование не предприняло наступление именно здесь.

Утром следующего дня прибыл Севастьянов, я доложил ему о предпринятых мной мерах, а затем мы вместе отправились на НП осмотреть немецкие позиции. Его дивизия прибывала в течение дня и понесла некоторые потери от немецкой авиации. Танковый батальон и артиллерийский полк прибыли ночью, а на следующий день прибыла и стрелковая дивизия. Немцы немного всполошились после того, как увидели, что к русским прибывает подкрепление, но поскольку тяжёлой техники и артиллерии они не видели, то быстро успокоились. Да и наш проход в немецкий тыл, как мы и рассчитывали не вызвал у них переполоха, ну утащили русские разведчик к себе часового, да пулемётный расчёт вырезали, так те сами виноваты, что позволили русской разведке незаметно подкрасться к себе. Главное, что во-первых, моих ребят немцы так и не обнаружили, а во-вторых, что они успокоились. Конечно 200 стволов на километр фронта у нас не набиралось, но совместно сотня наскреблась, правда не на километр, а на всю армию, и если учесть, что наступать мы планировали на участке в пару километров, то в итоге выходило по 50 стволов. Главный упор я делал на работу своей разведки и ухорезов и завтра я увижу, что у меня получилось.

Глава 3

Капитан Коржов смотрел, как его беззвучно бойцы исчезают в лесу, если на первой линии немецкой обороны они тихо сняли часового и вырезали пулемётное гнездо, то при прохождении второй и третий линий немецкой обороны уже никого не трогали. Сделали вид, что это разведка стоящей здесь нашей части просто пошалила, захватили часового в качестве языка, да пулемётный расчёт ликвидировали на всякий случай и вернулись к себе. Хорошо, что ночи пока тёмные и длинные, знаменитые Питерские «Белые Ночи» ещё не наступили, но с другой стороны ещё везде лежит снег, так что особо не побегаешь, а главное лыжи не используешь. Это у финнов полно лыжников и у них следы лыжни вокруге ни кого особо не заинтересуют, а у немцев лыжников нет, и здесь следы лыж однозначно указывают только на нас. Все бойцы одеты тепло, ну как тепло, наши полушубки и валенки с ватными штанами не оденешь, это ведь как в анекдоте будет про Штирлица, которой шёл по Берлину с парашютом, ушанкой и балалайкой, но вот двойное тёплое нательное бельё и тонкие шерстяные свитера у всех надеты под немецкую форму. Хорошо ещё, что погода относительно тёплая, хоть и минусовая, но бельё со свитерами хорошо помогают, а главное, под немецкой формой оно не видно, так что внешне мы обычное немецкое подразделение. Тут главное не выделяться, так что на нас простая форма вермахта, хоть у нас и есть форма немецких егерей, затрофеили немного, но вот только они будут сразу выделяться, как породистые собаки среди дворняжек. Сразу за моими ребятами идёт рота головорезов, командир решил создать подразделение диверсантов. Сначала меня это напрягло, но потом командир разъяснил, на мои функции они не покушаются, их задача вырезать противника и проводить диверсии, а моя основная — это именно разведка. Вот потому они сейчас и идут за нами, так как именно мы определяем куда идти и снимаем часовых, правда вскоре они уйдут, у нас разные задачи, вместе мы только на переходе через линию фронта. Хорошо, что тут есть натоптанные тропинки, по ним мы и идём, так что лишних следов не будет, а вот потом уже как получится. Хотя немцев тут много, хоть мы сами и не ходили тут к ним в гости, сегодня первый раз, но от местных разведчиков много чего узнали. Работать им тяжело, куда не плюнь, в немца попадёшь, зато с другой стороны, раз их тут так много, то наверняка они всех не знают, так что мы вполне за своих сойдём из соседнего подразделения. Работы нам предстоит много, а времени почти нет, уже следующей ночью предстоит работать, так как утром наступление.