Герой Дефо пишет, что проходя через города и селения окраин Московии:

"Мы убедились, что только эти гарнизоны и начальники их были русские, а остальное население – язычники, приносившие жертву идолам и поклонявшиеся солнцу, луне и звездам, всем светилам небесным; из всех виденных мною дикарей и язычников эта наиболее заслуживали названия варваров, с тем только исключением, что они не ели человеческого мяса, как дикари в Америке".

Через какие же конкретно российские местности и города проходил маршрут каравана Крузо?

Крузо пишет, что между Аргунью и Нерчинском (Nortziousky) – городом, в котором, по его словам живут вместе русские и татары, лежат обширные дебри, через которые караван шел целых 20 дней. Глава русского посольства Идес более красноречив, и описывает эту часть маршрута (по которой он двигался в обратном направлении) так:

"Путь от Нерчинска шел преимущественно по высоким, каменистым и лесистым горам, хотя по временам эти горы пересекались красивыми широкими долинами и мелкими реками, где местность поросла многими чудесными растениями: травами, цветами, высокими кедрами и березовыми рощами. Здесь живет много народу. Тунгусы, хотя и язычники, но подданные его царского величества, обитают здесь повсюду, где есть реки, и охотно (?) платят царю ясак".

Нерчинск – город в Забайкальском крае, административный центр Нерчинского района. Был основан в 1653 году на левом берегу реки Нерчи, неподалеку от ее впадения в Шилку отрядом сотника П. И. Бекетова под именем Нелюцкого острога, разорен эвенками и восстановлен в 1657 году енисейским воеводой А. Пашковым как Нерчинский острог. После возведения там крепости получил статус города и назван Нерчинском. Именно здесь и был заключён Нерчинский договор 1689 года между Российским царством и Империей Цин, впервые определивший границы двух великих государств.

Нерчинский острог неоднократно упоминается в записках русских послов. Так, Спафарий упоминает про казаков, служивших им в качестве охраны, и пишет что по дороге они "отпустили нерчинских казаков в острог известить, что уже в Нерчинской идем, и чтоб к приезду готовили подводы, кони и верблюды". В Нерчинской были вовремя предупреждены, и посольство "встретили служилые люди с двумя знамены с ружьем, и как к ним приближились, и казаки из оружия стреляли, а мы такожде изо оружия стреляли ж (!)".

Ранее упомянутый Спафарий пишет, что "Острог Нерчинской стоить на левой стране реки Нерчи на равном месте, а ниже острогу река Нерча впала в Шилку, а в остроге церковь Воскресения Христова, а жилых дворов казачьих с 60, а служилых людей, кроме промышленных человек"; кроме того, в остроге жило много "ясачных Тунгусов и Братцких".

Каравану Идеса пришлось задержаться в городе почти на два месяца, чтобы отдохнуть и запастись провиантом и вьючными животными. Адам Брандт пишет:

"Нерчинск лежит на реке Нерча, и вокруг него живут те шесть тысяч тунгусов, что подчиняются его царскому величеству. Они много раз укрепляли это место; вокруг бьют много рыси, соболя и белки… Живущие здесь казаки очень разбогатели на торговле, так как они имеют право беспошлинно торговать с Китаем".

Робинзону, судя по всему, прискучило путешествовать без новых «удивительных и необыкновенных приключений». И вскоре он, что называется, нашел их на свою голову.

Шилка и Нерчинск не страшны теперь, Горная стража меня не поймала.

Из романса "Славное море – священный Байкал" на стихи сибирского поэта Д. П. Давыдова

Итак, неугомонный Робинзон в очередной раз пустился на поиски новых приключений (деликатности ради, мы не будем вспоминать возраст нашего героя).

"В одной деревне близ Нерчинска мне вздумалось, из любопытства, присмотреться к образу жизни туземцев, очень грубому и первобытному, – пишет Крузо. – В тот день у них, должно быть, назначено было большое жертвоприношение".

Став очевидцем языческого обряда бывший отшельник, известный нам как человек скорее гуманный и терпимый, на этот раз потерял контроль над собой и сделал попытку разрубить туземного идола саблей. Нет ничего удивительного в том, что такой поступок чужеземца вызвал у аборигенов приступ ярости и незваному гостю пришлось незамедлительно спасаться бегством.

Но обуреваемому христианским рвением Крузо этого показалось мало. Ночью, вместе с несколькими товарищами, тоже британцами, они заявились в туземный поселок с намерением совершить поступок, который по современным представлениям выглядит грубой провокацией, а в глазах дикарей был ничем иным, как святотатством.

"В большой хижине или шатре, где мы раньше видели трех жрецов…виднелся свет; подойдя к самой двери, мы услыхали за дверью говор – пять или шесть голосов. Всех этих мы взяли в плен, связали им руки и заставили стоять и смотреть на гибель их идола, которого мы сожгли с помощью принесенных нами горючих веществ", – пишет Крузо.

Последствия содеянного не заставили долго себя ждать. На следующий день толпа разгневанных туземцев явилась к губернатору Нерчинска с требованием выдать им на расправу святотатцев. На этот раз спасаться бегством пришлось уже не одному Крузо, а всему многолюдному каравану (Крузо не пишет, что сказали ему по этому поводу товарищи, которых он, без всяких на то причин, так жестоко подставил). Беглецы двигались безостановочно два дня и две ночи, сделав короткий привал в деревне Плоты (Plothus), а оттуда направились к Яравене (Jarawena). Они было решили, что им удалось-таки избавиться от преследователей, если таковые были. Однако, увидев вдалеке облако пыли, Крузо и его команда поняли, что мстительные туземцы по-прежнему следуют за ними по пятам.

Деревня Плоты – это, судя по всему, Плотбище, будущая Чита, административный центр Забайкальского края. Глава русского посольства Идес в своих записках отмечает, что его каравану:

"Пришлось задержаться на несколько дней в деревне Плотбище, лежащей на реке Чите, отчасти чтобы дать отдохнуть животным и отчасти чтобы сделать плоты, на которых мы могли бы спуститься по рекам Ингоде и Шилке до Нерчинска".

Связь плотов, на которых планировал спускаться посланник, и названия Плотбище не случайна, поскольку старинное слово «плотбище» обозначало место на берегу реки, где бревна связывали в плоты.

В начале 18-го века это поселение называлось "Читинским острогом", однако и на карте Делиля, и в записках Идеса упоминается старое название – Плотбище. Впервые оно, по-видимому, фигурирует в письме Фёдора Головина, адресованном нерчинскому воеводе, и датированном 1687 годом, где сказано: "На плотбище, на устье Читы реки от подрядных людей для прокормления Великих Государей соправителей Ивана V и Петра I ратных людей хлеб приять".

Крузо рассказывает, что миновав обширную пустошь, путешественники вышли к большому водоему, имевшему название Шанкс-Озеро (Schanks Oser), и в этот момент увидели, что на другом его берегу появился крупный отряд всадников. Шанкс-Озеро – это, по-видимому, Шакша, одно из озер Ивано-Арахлейской водной системы в Забайкальском крае, расположенное к западу от Читы (слово «шакша» на местном диалекте – рогожный или деревянный шалаш на лодке).

Является ли озеро Шакша большим? Вопрос этот возникает из-за того, что некоторые исследователи полагают, что упомянутое Дефо «крупное озеро» Шакша – это на самом деле Байкал.

Длина Шакши – 10,8 км, наибольшая ширина – 6,6 км, и в сравнении с Байкалом оно является средним или даже мелким. Но на самом деле Дефо не так уж и ошибался, поскольку Шакша является частью системы озер, включающей 6 крупных и около 20 мелких водоёмов, простирающейся на 80 км.

С помощью ряда хитрых маневров караван Крузо сделал попытку оторваться от преследователей. Но в конечном итоге ему так и не удалось этого сделать, поскольку враги гораздо лучше путников знали эту местность, и неподалеку от большой реки Удда (Udda) их пути, как и следовало ожидать, в конце концов пересеклись.