– Все, передышка, Лу… Пойдем повторим… кое-что…
Лу послушно последовал за учителем и сел на каменный бортик террасы, а Том устроился на стуле. Он отметил, что Лу, хоть и вспотел, дышал вполне ровно.
Том прерывает бой, ловит ртом воздух и объявляет, что устал. Отводит меня в сторону, наше место занимает другая пара. Он дышит очень тяжело, делает большие паузы между словами – мне так гораздо понятней. Я рад, что Том мной доволен.
– Смотри-ка, ты даже не запыхался! Иди пофехтуй с кем-нибудь еще! Я отдышусь немного, и мы поговорим.
Я смотрю на Марджори, она сидит рядом с Люсией. Я заметил, что она наблюдала за мной, пока мы фехтовали с Томом. Сейчас она опустила глаза, щеки порозовели от жары. У меня живот сводит от волнения, но я поднимаюсь и подхожу к ней.
– Привет, Марджори! – говорю я.
Сердце колотится. Марджори улыбается – и губами, и глазами.
– Привет, Лу! – говорит она. – Как дела?
– Хорошо! – говорю я. – Может быть… ты хочешь… пофехтуешь со мной?..
– Конечно!
Она надевает маску. Теперь мне не так хорошо видно ее лицо, я опускаю сетку, и она перестает видеть мое. Зато можно наблюдать из укрытия; сердце бьется ровнее. Начинаем с повторения связок из учебника по фехтованию Савиоло[1]. Шаг за шагом, вперед, в сторону, мы кружим, пробуя защиту противника на прочность. Это своеобразный ритуал и одновременно диалог: она нападет – я парирую, я нападаю – она парирует. Интересно, она тоже так чувствует? Марджори двигается мягче и осторожней, чем Том. Шаг – шаг, вопрос – ответ, разговор клинков под музыку в моей голове.
Она делает неосторожное движение, и я колю. Случайно.
– Извини! – говорю.
Музыка замолкает, ритм сбивается. Я отступаю, прерывая разговор, опускаю острие вниз.
– Нет!.. Ты молодец! – говорит Марджори. – Не надо было зевать!
– Тебе не больно? – Судя по дрожи в кисти, укол был сильным.
– Нет! Давай продолжим!
Под сеткой маски блеснули зубы: она улыбается. Я салютую; она отвечает, мы возобновляем танец. Я стараюсь быть аккуратней и сквозь прикосновение стали о сталь чувствую, что Марджори теперь тверже, сосредоточеннее, быстрее. С этого момента я пытаюсь фехтовать в ее темпе, чтобы продлить поединок как можно дольше.
Вскоре, слишком скоро, я слышу ее учащенное дыхание – Марджори пора сделать перерыв. Мы благодарим друг друга, скрестив шпаги; у меня кружится голова.
– Было здорово! – говорит она. – Чувствую, хватит изобретать отговорки и не ходить в зал! Надо тренироваться с весом, а то рука болит!
– Я хожу в зал три раза в неделю, – говорю.
Потом понимаю, что это звучит так, будто я даю ей указания или хвастаюсь, но я просто хотел сообщить, что поднимаю гири три раза в неделю, чтобы руки не болели.
– И мне надо бы! – отвечает она.
Голос довольный и спокойный. Я тоже успокаиваюсь. Она не рассердилась, что я сказал про зал.
– Раньше я тоже занималась, но теперь работаю над новым проектом, и он съедает все время!
Проект представляется мне неким живым существом, которое грызет часы. Вероятно, это и есть исследование, о котором говорила Эмми.
– Понятно. А что за проект? – Жду ответ, затаив дыхание.
– Я занимаюсь нейромышечной системой, – говорит Марджори. – Мы разрабатываем различные виды терапии для нейромышечных заболеваний, которые нельзя исправить генным воздействием.
Она смотрит на меня, и я киваю.
– Как мышечная дистрофия?
– Да, например! – говорит Марджори. – Между прочим, так я и попала в фехтование.
Я чувствую, как морщится лоб – я озадачен. Как фехтование связано с мышечной дистрофией? Люди с медицинским образованием не обязаны учиться фехтовать.
– Так и попала в фехтование?..
– Да! Много лет назад я шла на встречу и срезала путь через дворик, где Том как раз проводил пробную тренировку… Помню, я стояла, смотрела, как люди фехтуют, и думала о биохимии мышечных клеток, и Том вдруг предложил мне попробовать. Думаю, он решил, что я заинтересовалась самим спортом, а я-то наблюдала за работой ножных мышц.
– Я думал, ты фехтовала со студенческих лет.
– Так и есть. Я тогда училась в аспирантуре.
– Надо же… И ты всегда занималась мышцами?
– Так или иначе. Поскольку генная терапия успешно справляется с заболеваниями, причина которых лишь в самих мышцах, я переключилась на нейромышечные связи… ну то есть мой работодатель переключился, я ведь там не главная.
Она долго смотрит мне в лицо, мне приходится отвести взгляд – слишком острое чувство.
– Это ничего, что я позвала тебя в аэропорт, Лу? С тобой было спокойней.
Мне становится жарко.
– Да… Ничего… Я хотел… – С трудом сглотнув ком в горле, восстанавливаю контроль над голосом: – Я был рад съездить с тобой.
– Хорошо, – говорит Марджори.
Больше ничего не добавляет; я сижу рядом, потихоньку расслабляясь. Вот бы сидеть так весь вечер. Сердце замедляется, и я начинаю оглядывать остальных. Макс с Томом и Сюзан дерутся двое на одного. Дон, ссутулившись, сидит на стуле на другом конце двора; быстро отводит глаза, когда я перехватываю его пристальный взгляд.
Том помахал на прощанье Максу, Сюзан и Марджори, они уходили вместе. Оглянувшись, увидел, что Лу остался. Люсия скрылась в доме, а за ней, как обычно, потянулись желающие излить душу.
– Есть одно исследование, – сказал Лу. – Или даже метод лечения.
Том больше обратил внимание на тон – резкий и напряженный, чем на сами слова. Лу был испуган не на шутку – в спокойном состоянии он так не разговаривает.
– Экспериментальный или уже действующий?
– Экспериментальный, но они… на работе… хотят, чтобы… Начальник сказал… чтобы я попробовал.
– Экспериментальное лечение?.. Странно! Оно же не входит в страховку компании?
– Там… они… его разработали в Кембридже, – произнес Лу отрывисто и механически. – Они его купили. Мой начальник говорит, что его начальник хочет, чтобы мы прошли процедуру. Мой начальник не согласен, но не может помешать своему начальнику.
Тому резко захотелось врезать кому-нибудь из начальников. Лу напуган, на него явно давят! «Лу не ребенок», – напомнил себе Том. У него, Тома, в данном случае нет никаких прав. Однако есть обязанности, ведь Лу его друг.
– Ты знаешь, как этот метод работает? – спросил он.
– Нет еще, – покачал головой Лу. – О нем написали в интернете на прошлой неделе, местное общество аутистов устраивало собрание, но они не знают… Думают – до использования на людях еще далеко. Мистер Алдрин, мой руководитель, сказал, что метод будут тестировать, а мистер Крэншоу хочет, чтобы мы записались в добровольцы.
– Чушь! Они не могут заставить тебя проходить непроверенное лечение, Лу! Это незаконно.
– Они могут лишить меня работы.
– Они угрожают уволить тебя, если не согласишься? Быть не может!
Нет, Лу не уволят, в университете такое не прокатило бы. Однако в частных компаниях свои порядки. Неужели?..
– Тебе нужен юрист! – заключил Том.
Стал вспоминать знакомых юристов. Гейл, пожалуй, подойдет. Она давно занимается правами человека и, более того, зарабатывает на этом. «Лучше найти, к кому обратиться за помощью, чем размышлять, кому дать в морду», – попытался образумить себя Том.
– Да… нет… Я не знаю. Я волнуюсь. Мистер Алдрин тоже сказал, нам нужно нанять… юриста…
– Правильно! – сказал Том.
Затем засомневался, стоит ли давать Лу дополнительную пищу для размышлений, но все же добавил:
– Насчет турниров, Лу…
– У меня еще не тот уровень, – быстро вставил тот.
– Вообще-то, как раз тот! И еще я думаю, что выступление на турнире поможет и с другой проблемой тоже… – Том подумал, как лучше донести свою мысль, и добавил: – Судиться с работодателем – это все равно что поединок. Турнир придаст тебе уверенности, а уверенность точно пригодится!
