– Благодарю, Асоль, – нежно произнесла женщина.
Собака посмотрела в ответ преданными глазами и исчезла. Из пены появилась вторая рука с чёрным лаком, покрывающим ногти, и стала помогать руке с красным лаком повернуть звенья трубы так, чтобы обрамлённый пышными ресницами глаз смог в неё посмотреть. После некоторой борьбы, где победу одержали руки, женщина приложила левый глаз к трубе. Затем ещё покрутила ребристые кольца, прищурила правый глаз и застыла, разглядывая увиденное.
Совсем скоро ресницы её качнулись от удивления, а губы прошептали:
– Наконец-то они зашевелились.
Затем руки покрутили кольца побольше, и в саду что-то заскрипело.
– О, луны! Сколько этих чёрных болванок!..
Руки вновь покрутили кольца, а рот скривился в ухмылке:
– Вижу, вижу вас, месье Шеврос, печатный станок не дремлет.
Довольная, она аккуратно перенесла, повернула и неуклюже, раскачав воду в ванной, положила конец трубы на маленький стеклянный столик, накренившийся от тяжести. Но она не успела придумать лучшей опоры, как услышала учтивый лай из глубины сада.
– Кто там, Асоль? – произнесла она чуть громче и взволнованней, чем хотела.
– Простите за вторжение. Это я, Верховный Мастер, – раздался издали голос Перлеглоза.
– Ах, дорогой Трокийя, это вы. Соблаговолите дать мне одеться? Тогда мы могли бы поговорить лицом к лицу.
– Не смею, ваша красота слишком ослепительна для моих старых глаз. Я не займу много времени, – произнёс Перлеглоз из глубины сада.
– Ах, старый льстец, – рассмеялась герцогиня, и пена маленькими облачками разлетелась вокруг её лица.
– Нисколько. Перейду сразу к делу. Я ищу вашей поддержки.
– Да? И чем же я, прозябательница жизни, могу помочь вам, светлому уму и последней надежде здравого смысла в этом Городе? – герцогиня улыбнулась своей возможности удачно парировать. Но Перлеглоз не поддался на провокацию:
– Проект наследного Тайграда, Ваша Светлость.
– Ах это, – женщина погрустнела. – Боюсь, мой дорогой, я вас никак не поддержу, мои руки связаны. Вы же знаете, я против решений Сената…
– Я не прошу вас снимать ваши золотые оковы. Я прошу лишь промолчать, – заговорщически произнёс Верховный Мастер.
– Промолчать? – удивилась герцогиня.
– Ки, я не прошу вас высказываться ни за, ни против проекта. Я прошу вас постараться максимально долго не давать своего ответа, – подытожил Трокийя.
Герцогиня Ки задумалась. Её внимание привлекла синекрылая бабочка, севшая на один из раскрывшихся белых бутонов, привезённых, как говорили, с океанического побережья, лежавшего далеко за Вечной пустыней.
– Я вижу, что башней наконец занялись, – задумчиво произнесла Ки после паузы.
– Да, я сам встретил магистра Вульфи сегодня утром перед входом в Университет, прежде чем поднялся к вам, – нетерпеливо ответил Перлеглоз.
– Я что-то слышала о нём, – удивилась герцогиня, провожая глазами бабочку.
– О нём трудно не услышать, ведь только благодаря ему мы ещё знаем, сколько времени, – усмехнулся Верховный Мастер и встретился взглядом с удивлёнными глазами собаки, сидевшей перед ним на дорожке.
– Как же хрупок наш мир, если всё время в нём зависит от одного человека, – не ожидавшая от самой себя столь глубокого философского изречения, Ки улыбнулась и положила руки на края ванной. – Хорошо. Я выполню вашу просьбу. Но если вдруг вы встретите Асоль вне моего дома, знайте, наш уговор больше не может иметь силы. Я продержусь сколько смогу. Договорились?
– Договорились, – с облегчением выдохнул Перлеглоз, а собака, поняв, что продолжения не будет, со скукой легла на тёплые камни.
Перлеглоз развернулся и исчез в зарослях, крикнув на прощание:
– Я ваш должник, герцогиня!
– Не стоит, Трокийя.
Асоль тихонько заворчала, и Ки поняла, что Верховный Мастер удалился. Рука герцогини вновь взяла трубу со стеклянного столика, готового вот-вот упасть. Если бы столик мог, то теперь непременно выдохнул бы с облегчением. Герцогиня поднесла визир к глазам, вновь завертев ребристыми кольцами. В застывшем на мгновение шелесте листвы она произнесла:
–Магистр Вульфи…
Магистр и кукла тем временем уже укрепили найденными в башне канатами и балками балкон. И пока кукла избавлялась от сорняков, облепивших луны на циферблате, и налаживала качели и люльку, чтобы окончательно отмыть его, Вульфи, свесив ноги с балкона, дописывал в колышущуюся на ветру страницу блокнота необходимые запчасти, что нужно было как-то доставить в башню из его коморки. Он даже успел «прозвонить» весь электронный дублёр. Тот, на его взгляд, должен был работать. Однако без генератора магистр не мог проверить свою догадку. Бытовое электричество несколько столетий назад успели протянуть только в Амун, Ройю и Трокийю. Затем, как и в любой научный Ренессанс, дело кончилось войной, но часовые башни успели оборудовать дублирующей всю механику инновационной электронной системой. На Трокийе он был около года назад. Там вся проводка либо сгнила, либо была съедена местными грызунами, почему-то испытывавшими особую тягу к медным проводам, и заменить её было нечем. А здесь с проводами всё было в порядке, и, если бы удалось восстановить подключение к общей сети, он мог бы сразу вернуть часы в строй, а после уже без спешки восстанавливать механическую конструкцию.
Вульфи повернул голову и посмотрел, как ладно и безошибочно плела кукла узлы, налаживая страховку для люльки. Её резные деревянные пальцы танцевали в канатах так, словно они делали это всю жизнь. «Хотел бы я так уметь», – сказал голос. «И не мечтай, у вас с этим зданием есть что-то похожее, такая же рухлядь», – ответил его «ехидный» коллега. Но Вульфи, увлечённый мастерством своего молчаливого спутника, не обращал на них внимания.
Из дверного проёма высунулась довольная голова магистра Астолока.
– Хо-хо! Вот вы куда забрались. А я-то что принёс!
– Что?
– «Вечерний ветер», фотография! Помните, вы хотели взглянуть? – торжествующе воскликнул старший техник.
– Фотография? – Вульфи скривил рот и поднял брови, совершенно не зная, что ответить.
Астолок закрыл глаза и покачал головой, а затем исчез в проёме. Вульфи убрал в нагрудный карман карандаш и блокнот, и увидел фотографию на развороте толстого журнала из газетной бумаги – на него смотрела милая испуганная девушка, в чьих глазах отразилась вспышка. Что-то в её чертах показалось магистру знакомым, но он не понял, что. Девушка была скромно, но хорошо одета. Таких Вульфи встречал где-то недалеко от рынка, в Старом Квартале, тихих и скромных, совершенно в обычной ситуации незаметных для фотографического глаза.
– Ну как вам? Вот это номер! Такая дурнушка. О, луны! Сейчас, уверен, номер уже у герцогини и беды не миновать! – запищал от удовольствия Астолок и поднял голову на купол центрального здания замка. Вульфи тоже поднял голову, и на мгновение, он мог поклясться, увидел, как на крыше купола что-то мерцает, отражая солнечный свет.
– Да… – протирая глаза, протянул он, не зная, как выпутаться из ситуации.
– Да, тут ничего и не скажешь. Весь Город уже судачит, а сказать толком ничего не может, – подхватил Астолок, довольный произведённым эффектом. – О ней ничего, совершенно ничего не известно. Женщина-загадка. Я побегу, побегу дальше, пока новость свежая!
И он тут же исчез. Какое-то время ещё можно было слышать его тяжёлые прыжки по лестнице. И тут Вульфи спохватился, кряхтя, поднялся на ноги и заглянул внутрь башни, схватившись за дверной косяк.
– Магистр старший техник! Запчасти! Доставка! – крикнул он, сложив ладонь у рта.
– Досадно! Безусловно, досадно! – раздалось вдали, и Вульфи услышал, как хлопнула входная дверь. «Старый дурак», – рассердился он на себя, топнул ногой, а потом, повернувшись, опёрся затылком о косяк и посмотрел на купол, снова мигнувший ему светящейся точкой. Вульфи для верности ещё раз протёр глаза. «Ну что ты мигаешь? – произнёс недовольный голос в голове. – Как мне это теперь поможет?» «Надо было быть смелее», – забубнил другой. «Надо было быть умнее и не идти в Магистрат», – подхватил третий. «Надо, надо… Скоро помирать уже надо», – глухо вторил им «ехидный». «А может они и вправду дадут тебе новое жильё, поближе к солнцу?» – мечтательно проговорил третий. Кукла к этому времени уже закончила с креплениями и потеснила Вульфи из прохода, протянув канат через цилиндрическую деталь и закрепив его за гирю заводного механизма. Затем она подошла к нему и кивнула. Можно было мыть.
