Так и его нынешняя посетительница, личная служанка герцогини Амун, сидела, уставившись на гобелен в полном замешательстве.

– Так, Дагма. Давайте повторим ещё раз, – протяжно начал Альберт. – С самого начала.

С этими словами Септ отвернулся от окна и посмотрел на девушку. В его доверительной улыбке угадывалось что-то змеиное. Она смотрела на него немигающим взглядом и монотонным голосом принялась повторять свою уже много раз пересказанную историю:

– Я же уже говорила вам, любезный господин, я проснулась в 4 утра, как того требует наше расписание, и после утреннего туалета начала уборку в столовой герцогини. Я была приставлена к ней в этот день. Затем мы с младшим поваром спустились в погреб, откуда достали копчёный сажень, крупы, вафлян, сыры, настойку бодавочника, мяту и тир. С помощью дежурных студентов мы перенесли припасы на служебный этаж, а оттуда на кухню. Затем я вспомнила, что забыла зелень, и мне пришлось ещё раз спуститься в погреб, где меня по ошибке заперли. Я сидела там до обеда, пока старшая повариха не начала беспокоиться, что нет заготовок на первые блюда, поэтому дежурная по столовой спустилась в погреб и отперла меня. До ужина меня в качестве наказания отправили мыть полы в умывальнях студентов на Факультете противодействия вредному здоровью. Но к ужину понадобились руки на кухне, и меня вновь отправили на уборку столовой. Я протирала очень неприятные ножки стола, выполненные в виде людей с головами птиц, как бы держащих стол на своих плечах, когда раздался громкий хлопок и в северном окне столовой вылетело стекло, а соседние окна распахнулись. Сверху повалил едкий сверкающий фиолетовый дым, а я убежала и спряталась в кладовке рядом с лестницей, ведущей в покои герцогини. Мне было так страшно, что какое-то время я боялась выходить из неё. Но затем я услышала голос герцогини и вышла. Та отнеслась ко мне очень хорошо, успокоила и велела идти в свои покои и не выходить оттуда. Я так и сделала.

Девушка глубоко вздохнула и вновь уставилась на гобелен.

– Так, хорошо, что было дальше? – с нескрываемой скукой произнёс Сверло, опираясь на холодный каменный подоконник и скрестив руки на груди.

Девушка зацепила пальцами подол и принялась его мять, опустив глаза с гобелена на собственные руки.

– Дальше я не выдержала и пошла посмотреть. Но в Университет меня не пустила охрана, и я смогла выйти только во внутренний двор, откуда увидела толпу возле часовой башни и поспешила туда.

Дагма тяжело вздохнула, подняла глаза на стол, но затем вновь опустила их и принялась скрести ногтем по засохшей капле масла.

– Там, на стене, я обнаружила своего дальнего родственника, мистера Вульфи, занимавшегося починкой часов. Он был в совершеннейшем смятении…

– Во сколько это было? – резко вставил Сверло.

– Ох, любезный господин, как же я могу знать, где-то после ужина, второе солнце шло к закату. Часы-то не работают, откуда ж мне знать?

– Хорошо, продолжайте, – недовольно произнёс Септ.

– Мистер Вульфи очень переживал, что потерял свою куклу и что без неё его жизнь кончена и работа встала. Я так распереживалась, что решилась просить герцогиню помочь ему. Тем более он ведь нам часы чинил, в конце-то концов.

– Скажите, а у скольких людей в замке есть ключи от башни университетского музея? – сменил тему Альберт.

Сбитая с толку девушка не сразу сообразила, что отвечать, разжала руки и вновь принялась мять подол:

– Герцогиня была так мила… Не знаю, любезный господин. Наверное, у старшего техника и у ключницы? Да. Наверное, только у них. У обоих есть полная связка.

– Хорошо, продолжайте, – Септ отвернулся к окну.

– Герцогиня была так мила… – продолжила девушка.

– А вы часто её о чём-то просите? – снова спросил Альберт, не отворачиваясь от окна.

Девушка запнулась и вновь уставилась на гобелен, затем на стол, затем повернулась к стене и, напоровшись взглядом на непристойное изображение императора Исмариосиса, вновь вернулась к подолу и рукам.

– Нет, – тихо произнесла она.

– А почему? – удивился Септ.

– Ну, это не принято.

– Почему же тогда вы пошли просить в этот раз? – ещё больше удивился Альберт.

– Потому что мне стало его, мистера Вульфи, жалко, – выдавила из себя Дагма.

– Где была герцогиня в тот момент, когда вы пошли просить её? – продолжил Начальник Отдела особых поручений.

Но девушка его не слушала.

– Герцогиня очень добра. Она всегда помогает тем, кто в беде, – всхлипнув, проговорила служанка, – когда-то и меня она вытащила из дома Трокийя. Я думала, что сойду там с ума среди этих оборотней.

– Мой вопрос был не о характере вашей госпожи, – раздражённо отрезал Септ, – а о том, где она была, когда ты…

– Она как раз вышла во внутренний двор, встречать прибывшего начальника полиции, – перебила его девушка с облегчением.

– Та-а-ак, – протянул Сверло.

– Герцогиня была так мила… – девушка в испуге остановилась, ожидая вопроса, но потом продолжила, – что тут же попросила начальника полиции освободить куклу мистера Вульфи.

– То есть Начальник полиции знал про куклу мистера Вульфи? – удивился Септ.

– Да, так и было, любезный господин, он уже знал про куклу, пойманную к тому времени полицией вместе с преступниками.

– Их было несколько? – вновь удивился Сверло.

– О, господин, я не помню. Я была так рада, что куклу можно вернуть, что побежала обрадовать мистера Вульфи, – она подняла на служителя свои большие тёмные глаза, но тут же опустила их и стала смотреть на руки.

– Кем он приходится вам? – уточнил Альберт.

– Я плохо в этом разбираюсь, любезный Господин. Кажется, он брат свояка моей тётушки.

– То есть он вам даже не родственник? – хмыкнул Септ.

– Не по крови, но в нашей семье все родные, – залепетала она.

– Хорошо, – задумчиво произнёс Сверло, повернув к окну свой орлиный профиль.

Девушка подняла на него взгляд, полный надежды:

– Я могу идти?

Альберт промолчал, а затем подошёл к девушке и, приблизив к ней лицо, процедил сквозь зубы:

– Ведь ты же врёшь. Нет у тебя никакого свояка тётки-брата-сестры. Вся эта история – выдумка, чтобы выгородить твою госпожу. Ты знаешь, что я могу с тобой сделать?

Служанка закрыла ладонями лицо и разрыдалась:

– Не знаю!

У Септа свело челюсть от напряжения и несколько секунд он массировал рукой щёку. Затем, сдвинув рукой пресс для бумаг, опёрся на стол и произнёс:

– Ты проведёшь за решёткой остаток своей жизни. Или отправлю на рудник. А может быть, на Соляное озеро, вместе со всей твоей выдуманной семьёй.

Девушка разрыдалась пуще прежнего и высморкалась в подол.

– Ну-ну. Не стоит так эмоционально. Тебя же учили быть хорошей девочкой. Вот и будь ею. Расскажи мне, как было дело, и я ничего не скажу твоей Госпоже, – произнёс он заговорщически.

Но служанка не унималась и рыдала пуще прежнего. Взглянув на белое небо, Септ поднял со стола колокольчик в виде ритуального пожирателя молитв и позвонил два раза.

– А пока посидишь, подумаешь, – произнёс он, и в дверях тут же появился младший служитель в балахоне.

– В карцер, – холодно отрезал Сверло.

– К-к-к-карцер? – всхлипнула девушка.

Но младший служитель уже схватил её подмышки и выволок из кабинета начальника.

– Такие правила, – улыбнулся ей вслед Глава Отдела особых поручений и сел за стол.

Доклад. Одна мысль о нём заставила его неприятно поморщиться. Несколько дней назад исчез сначала помощник мастера зельеварений, а затем и сам мастер пропал, прихватив из дома все ценности. Второе удивительным не было, понятно, что этот пройдоха и бездарь ничего не мог без своего подмастерья, но необходимость выяснять, что случилось с помощником, отвлекала Септа. Голова его болела от одной мысли, что надо искать очередную песчинку в пустыне. Однако мастер обслуживал самого Верховного главу Культа, и Альберт не мог позволить себе забыть об этом деле.

Поборов приступ головной боли, Септ тяжело вздохнул и вновь позвонил в колокольчик. Появился другой младший служитель, и Альберт сухо произнёс: