– А сети чьи?
Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы их обнаружить. Обнаружил, гад...
– Какие сети?! – недоуменно вытянулся в лице Костя.
– А вот эти!
– Не знаю, не видели...
– Может, ваши?
– Вы нас, дядя, с кем-то путаете... Мы сети не ставим, мы только на удочку. И без тройников. Показать?
Но мужик проигнорировал его инициативу. Ему сейчас не до таких мелочей, как тройные крючки.
– Точно не ваша сеть? – пристально посмотрел он на Костю.
– Даже не знаю, о чем вы говорите...
– Что в лодке?
– Ничего, – буркнул Антон. – А что может быть, если вы всю рыбу расшугали!
– И вас шугану... Точно не ваша сеть?
– Не-а...
– Ну, на нет и суда нет.
При всех своих подозрениях предъявить им инспектор ничего не мог. Сеть при нем они не выбирали, рыбы в лодке нет, за удочки наказывать права не имеет. А вот сети он может забрать. И забрал. Вместе со своим напарником нагло затащил их на борт своего катера и даже ручкой Косте не прощание не помахал.
– Козлы! – зло сквозь зубы прошипел Антон.
– Новые плести надо, – обреченно вздохнул Ленька.
– Будут новые сети, – кивнул Костя. – Хорошо, что самих за жабры не взяли. И лодку не хапнули.
– К берегу гребем? – с кислым видом спросил Антон.
– А что еще делать? – уныло глянул на него Ленька. – И каким ветром этих козлов надуло?
– Скажи спасибо, что ментов с ними не было. А то бы нас наизнанку вывернули.
– А что менты? Клал я на ментов! – сказал Антон и ожесточенно сплюнул через зубы.
Вряд ли это было пустой бравадой. Костя как никто лучше знал своего друга. Сызмальства в одной упряжке. Вместе росли в самом отстойном квартале Тепломорска. Как у и Леньки, у Антона тоже был отец и старший брат. Оба живы, но один мотает срок за убийство, другой за изнасилование. Одному еще восемь лет сидеть, а второго никто и не ждет. Потому что Кольку еще на этапе опустили. Теперь ему никто руки не подаст, даже брат родной. Квартал у них такой – понятия, как на зоне. Потому что каждый второй за что-нибудь да гостил у Хозяина. И понятия уголовные, и нравы жестокие. Сколько помнил себя Костя, столько и приходилось ему отстаивать свое право на жизнь под убогим солнцем Соленого квартала. И на кулаках смертным боем бился, и на ножах с уродами всякими сходился. Все было – и бормотуху стаканами глушил, и косяки взрывал, и местным лахудрам под хвост заглядывал. Короче, познал все прелести отнюдь не прелестной жизни. И даже в ментовке пару раз побывал, по первой – за то, что челюсть одному дебилу свернул, по второму – за то, что на стреме стоял, когда братва магазин брала. И Антон с ним тогда на шухере стоял. Но им подфартило – условным сроком отделались, а их корешей на этап отправили.
Антон и в самом деле ментов не боялся. Как будто вообще ничего в этой жизни не боялся. Натура у него такая бесшабашная. Да и Костя тоже неробкого десятка. Ему что на воле жить, что в неволе, лишь бы козлом помойным и лохом деланым не прослыть. Менты на признанку его колоть пытались, да не вышло у них ничего. Никого Костя не сдал. И Антон тоже.
На допросах они держались как правильные пацаны. И в будущем не собирались кланяться ментам. Но при этом ни у кого из них не было желания греть своими телами тюремные нары. Не прельщала их блатная романтика. Тянуло к чему-то большому и светлому. К чему именно, они еще не знали. Зато понимали, что уважаемыми жуликами быть им не хочется. Мореходку бы закончить да по морям по волнам – уж это лучше, чем всю жизнь ходить по этапам. Но мореходка им не светила. Костя в прошлом году намылился, да мимо. Образования не хватило. Ему тогда семнадцать лет было, иные в этом возрасте десятилетку заканчивают, а у него за плечами всего семь классов. И Антон всего шесть классов закончил. Не хотели они в школу ходить, и все тут. Не хотели, а сейчас жалеют. Но уже поздно. В их-то возрасте за парту садиться – пусть в другом месте дураков поищут... Ничего, и без образования можно прорваться. На той же рыбе капитал можно сколотить, свою лавочку открыть – деньги лопатой грести, богатеть. Время нынче такое – есть деньги, значит, человек, нет денег – кому ты на фиг нужен, пусть хоть десять высших образований у тебя. Да и всегда так было. И всегда будет.
Рыбалку Костя уважал. С малых лет – любимое занятие. Но всерьез этим делом он начал заниматься с прошлого лета. Бригаду по этой части собрал. Он – в центре, справа и слева Антон и Ленька, Алик и Женька на подхвате. Пацаны все здоровские, проверенные. В прошлом году они хорошо поднялись. На жизнь денег заработали, лодку хорошую купили, даже машиной разжились – хоть и старый «Запорожец», но бегает резво и почти не ломается. Есть на чем рыбу по точкам развозить... Короче, неслабо дела идут. Жаль, что рыбнадзор кровь портит. Инспектора видят в них браконьеров, преступников. А какие они уголовники? Их же с детства учили, что все вокруг народное. И рыба, значит, народная. Они ж ее не воруют, они ее честным трудом добывают. Днюют и ночуют на побережье. И рыбой провонялись, и дымком прокоптились. Нет, никакие они не преступники. Во всяком случае, Костя себя уважает. А был бы вором или грабителем, не уважал бы, хотя и вырос в той среде, где слово «вор» звучит гордо...
– Ночью здесь лов будет, – словно прислушиваясь к какому-то внутреннему голосу, сказал Ленька. – Надо рогожку ставить.
– На реку идти надо, – покачал головой Антон. – Осетр скоро пойдет, вот где бабла сделаем.
Костя молча кивнул, соглашаясь. Кефаль – хорошо, а осетр лучше. Его можно тягать из моря сетями, но дело это неблагодарное. Редко когда бывает густо, в основном – пусто. А в мае осетр уходит на нерест в верховья черноморских рек, рассасывается по лиманам. Далеко ехать, но расстояние для братвы не помеха. Худо, что в тех местах во время путины рыбназдор зверствует. Да и мафия не дремлет. Чужаков там не любят, да и местных не больно-то жалуют. Но Костя ничего не боялся. И Ленька готов был лезть к черту на рога, чтобы урвать жирный куш. Черная икра на развес, балыки из осетрины – такой товар уйдет влет и за приличные деньги... Да, надо идти на реку. Тем более что и кефаль туда же кормиться пойдет. А волков местных бояться не стоит. Пусть они боятся. Не зря же Костя вооружал бригаду. «Наган» есть, немецкий «люггер» и обрез «мосинской» винтовки. Стволы раздобыли без особых проблем, через знакомых кентов, которые занимались раскопками на полях сражений давно прошедшей войны. И оружие подогнали в отличном состоянии, и денег взяли не так уж и много. В общем, все на мази. Лодка есть, мотор вот-вот будет, сети новые сплетут.
– На реку так на реку, – не стал спорить Ленька. – Хлопотно это, зато игра стоит свеч.
В отличие от того же Антона, он не очень-то хотел лезть на рожон. Но парень он стоящий. Есть в нем крутая жила. И в крутых переделках приходилось бывать. Ни разу не дрогнул, ни разу не выдал своего страха.
Алик и Женька – те попроще. И помладше. Обоим по пятнадцать. Но и эти не лыком шиты. Можно на них положиться. Только спрашивать их ни о чем не надо. В бригаде они на птичьих правах, ни решающего у них голоса, ни совещательного. А за Костей они пойдут хоть в пасть к крокодилу, не задумываясь. Только стоит ли их туда тащить за собой, вот в чем вопрос. Дело-то серьезное, пропасть могут пацаны... Но ведь если не взять с собой, обидятся...
– Значит, на реку, – довольный, как слон, просиял Антон. – Только это, сначала бы оттянуться. Бабки есть, так почему бы в «балаган» не прошвырнуться?
Балаганом он называл портовый кабак в окрестностях Соленого квартала. Там весело. Жулики там собираются, бандиты, фраера. Морячки заглядывают. Лярвы, шалавы, портовые проститутки – этого добра навалом. И менты с облавами не редкость. Но ментов бояться – себя не уважать.
– Будет тебе «балаган», – кивнул Костя. – На реку сходим и первым делом туда...
– Может, сейчас? – просительно посмотрел на него Антон.
В принципе можно было бы гульнуть и сейчас. Тем более что есть настроение. Но Костя уже сказал свое слово, и как бы ему ни хотелось его забрать, сделать он этого уже не мог. Сначала дело, а потом уже потеха.
