– Тут нам точно не помешают, – шепнул Марус, запирая дверь.

Кажется, это уже входит в привычку. Шелест воды и тёплый пар, горячие слова шёпотом, руки и губы везде, и уже на грани – плавное проникновение, мой стон, и быстрые движения, когда уже невозможно сдерживаться.

– Кажется, я согласна на любой завтрак, лишь бы побольше, – фыркнула я Марусу куда-то в плечо, уютно устроившись у него на коленях и отдыхая от утреннего секса.

– Ты тоже будишь во мне зверский аппетит, – тихо ответил Марус, продолжая гладить мою спину, и поцеловал в плечо. И было это сказано так, что было понятно, явно не про фрукты речь.

– Значит, съесть меня хочешь! – в шутку рыкнула я и брызнула в Маруса водой.

Он в ответ облил меня гелем, я измазала его шампунем, а потом как-то так получилось, что Марус, весь в пене, обернувшись полотенцем, выскочил из ванной, а я, в его мокрой футболке, помчалась следом с полными ладонями воды. Надо ковшик сюда, чтобы брызгаться было удобнее!

– А что вы тут делаете? – на краю кровати сидела Ти-Лания и во все глаза смотрела на нас, покрытых пеной с ног до головы.

Мы с Марусом переглянулись, рассмеялись и разошлись по разным ванным, приводить себя в порядок. Я сняла с головы облачко пены, дунула на него в сторону Ти-Лании, и дочка с визгом: «Не догонишь!», убежала.

После завтрака мы устроились в гостиной с фильмом. Наверное, надо было куда-то сходить. Посмотреть планету, найти магазины с самыми свежими фруктами и с удобной одеждой, Марус что-то говорил про аквапарк и спортивный парк, где, по его словам, непременно понравится Ти-Лании. Но сил совершенно не осталось.

Ближе к середине фильма звякнуло сообщение, и я развернула вирт-панель.

«После длительного пребывания в космосе возвращение на планету неизбежно ведёт к периоду акклиматизации. Проходит у всех по-разному и может выражаться в перепадах настроения, головных и мышечных болях, повышенной раздражительности и большой утомляемости. Врачи советуют при проявлении любого из симптомов дать себе отдых, чтобы организм…»

Я посмотрела отправителя – Гилар. Это он что, намекнул, что у меня раздражительность и перепады настроения? Он меня в истерички записал? Вот гад!

Марус

За месяц Ли-Синия отлично освоилась на Венере. Сама заказывает еду, возит малышку на занятия, пока в подготовительную группу, на пару часов в день. Иногда встречается с другими женщинами, заставила весь дом горшками с цветами, может часами гулять по магазинам с живыми растениями и рассказывает продавцам, как и за чем ухаживать. Её даже звали читать такие лекции, но она почему-то не хочет, говорит, боится выступать.

Ти-Лания трижды терялась в торговом центре и пару раз сбегала с занятий, перевернула дома какой-то цветок, и Ли-Синия каждый раз переживала до слёз. Невыносимо её такой видеть! Но безумно приятно утешать, когда всё позади.

Я всё больше чувствую себя ненужным. Мои девочки прекрасно справятся без меня, я им как третье крыло космолёту, и всё чаще чувствую знакомый зуд в кончиках пальцев. Хочется бросить всё и смыться на край вселенной, достать для них особую редкость, увидеть радость в глазах по возвращению.

Гилар посмеивается и делает ставки, сколько я ещё просижу на планете. По его словам, я уже побил все собственные рекорды. На что я в отместку спрашиваю, когда он наберётся смелости и попросит у Ли-Синии прощения за все свои выходки.

Они так и не помирились. Общаются ровно и только по делу. Чаще всего это дело – здоровье Ти-Лании. Малышка пару раз простывала, несмотря на все прививки и иммунные камеры. Хорошо, что насморк можно вылечить за одну ночь, просто подышав перед сном из баллончика. Плохо, что Ти-Лания ещё не до кона акклиматизировалась. Она до сих пор носит часть экзокостюма, правда, теперь только корсет. Гилар обещает, что скоро и его можно будет снять.

Я смотрю на брата и понимаю, что не стать мне домоседом. Мне никогда не нравилась роль домашнего мужа, я даже радовался той свободе, которую даёт холостая жизнь. Я теперь разрываюсь на части. Хочу на свободу, но боюсь, что получу её буквально.

Ли-Синия

В центре адаптации многолюдно. Пока Ти-Лания на подготовительных курсах, я в соседнем помещении, слушаю курс по местным законам. Интересно, почему так мало женщин сюда ходят?

Преподаватель, пожилой мужчина, хмыкает в бороду и хвастается, что нас сегодня непривычно много, целых три женщины на него одного. Чаще не бывает ни одной, никто не хочет терять драгоценное время на такую ерунду, когда есть супруги, «домашние мужья» и прочие няньки.

Наверное, я слишком боюсь зависеть от кого-то. От клана, родителей, воли старшего, решений капитана, даже от мужа.

В помещение влетают дети, самого разного возраста, и сразу становится шумно. Кто-то под присмотром пожилого преподавателя будет ждать отцов, а Ти-Лания сразу мчится ко мне.

– Мама, мама, смотри, мы гаяха нарисовали! Его тут слоном называют. А на общекосмическом.., – Ти-Лания произнесла какое-то слово, которое мне ни в жизни ни выговорить.

Я погладила её за ушками и предложила купить свежих яблок. Немножко грустно, что Ти-Лания не рвётся доставать семечки из плодов и сажать их, но у неё другая жизнь. Ей не придётся смотреть за ритуальными растениями и дорожить каждым листиком.

Наверное, это хорошо, но я никак не привыкну. Зачем-то я купила очередной росток, скоро дома уже некуда будет ставить горшки. И как только Марус меня до сих пор не выгнал?

Дома Ти-Лания утащила целую тарелку нарезанных фруктов к себе в комнату, соорудила себе шалаш из стула, дверцы шкафа, домашнего робота-уборщика и простыни. Робота я забрала, пришлось поменять его на ещё один стул и доступ к вирт-окну.

Марус опять стоял у плиты. Он напевал что-то космическое, кромсая овощи на гарнир. Я присела за стол, несколько минут за ним наблюдала. Почему-то стало казаться в последние дни, что Марус ведёт себя иначе. Стал более замкнутым, даже какие-то грустным.

В углу довольно топорщил листья молоденький куст. Ещё немного, и зацветёт, но кого ему тут радовать? Ни других растений его вида для опыления, ни насекомых, ни даже ветерка. Только кисточка моего хвоста.

Вот и я как тот куст. Вроде и почва есть, и удобряют хорошо, условия замечательные. Но для чего это всё? На родной планете я знала, что меня ждёт. Выйду замуж, буду хранить семейный сад, рожу наследника. И на корабле было понятно – выжить, создать условия для Ти-Лании, продержаться ещё один день, а в перспективе найти место, пригодное для жизни с дочкой.

Теперь у нас есть дом, денег, накопленных за три года в космосе, хватит на пару лет безбедной жизни, а может, и больше. Мы же почти не тратили.

Ещё и Марус настаивает, чтобы я считала его деньги своими, принудительно выдал карточку, которой здесь, на Венере, можно расплатиться где угодно. Даже если на ней кончатся средства, я всё равно смогла бы ей платить, а кредит записали бы на Маруса.

– Тебя всё устраивает в жизни? – спросила я задумчиво у мужа.

Марус замер. Я с удивлением смотрела, как он медленно отложил нож, сел рядом со мной, упорно глядя в стол.

– Я рад, что ты спросила. Всё никак не мог найти момент для разговора, – слишком серьёзно произнёс Марус.

У меня внутри образовалась чёрная дыра. Он нас бросает? Понял, что не хочет больше жить с чужим ребёнком? Я вцепилась в хвост, чтобы он своими метаниями не выдал моего страха.

– Мне очень сложно долго сидеть на планете, – выдавил из себя Марус, явно пытаясь подобрать слова.

– Да, я помню, ты рассказывал. Может, тебе вернуться на корабль? Есть же рейсы в соседние галактики? А мы с Ти-Ланией будем тебя ждать.

Марус поднял на меня взгляд, и столько было в его глазах… он наклонился и поцеловал меня, жарко, сладко, словно он впервые почувствовал зов крови.

– И ты согласна меня отпустить? – прошептал он, едва отстранившись. И тут же, не дожидаясь ответа, затараторил. – Я буду брать короткие рейсы, на день-два, ну, не больше недели. И чтобы между рейсами времени на планете было больше, чем в космосе. Вы не успеете соскучиться, обещаю. И я обязательно привезу вам какие-нибудь диковинки. Тебе семена, Ти-Лании фрукты и игрушки. И…