Мы расстались. Дед прощался со мной, будучи уже гораздо спокойней. Надеюсь, сможет сохранить здравомыслие и защитить Родьку при необходимости.

Шёл к себе и вспомнил свой дневник за третий класс из прошлой жизни. Весь был исписан красным. Ни дня без замечаний, нравоучений родителям и, разумеется, мне. Не так сидишь, не так свистишь… За что меня невзлюбила училка, остаётся только догадываться. Но даже за идеально выполненное задание она не ставила мне выше четвёрки. Что бы ни произошло в классе, виноват был я. И даже, когда дети пытались объяснить ей, что я ни причём, она резко затыкала их и говорила, что лучше знает.

Вспоминая её поведение с высоты прожитых лет, думаю, что она была, просто, тупой и закомплексованной, повышающей своё чувство собственного достоинства за счёт учеников и их родителей. Причём она чётко знала, кого можно травить, а кого нельзя. Моим родителям было не до меня. Я старший, двое младших детей, мать на полторы ставки вечно работала, отец тоже служил, бывало, сутками дома не появлялся. В мой дневник они заглядывали раз в полгода, расписывались сразу за все недели, не читая весь тот бред, что сочиняла бесноватая училка. Интересовались только четвертными оценками: двоек нет — молодец.

А я целый год, пока меня не перевели в спортшколу, терпел, терпел, терпел… А не надо было.

Кабинет второго секретаря Гагаринского райкома КПСС.

Семь человек, входивших в группировку, собрались за большим столом. Вопрос по меховой фабрике снова стоял на повестке дня. Уж больно большие барыши там можно было получить.

— Рашид Фархатович, так что, подтверждается утечка из Комсомольского прожектора? Именно оттуда в горкоме стало известно про намеченный тобой рейд? — спросил второй секретарь.

— Думаю, что подтвердил утечку, Герман Владленович. — поднял на того глаза Самедов.

Он грешил на Кирилла, но твердых фактов у него пока что не было. До этого момента. До проверки фабрики даже не дошло…

— Ты рассказывал про паренька, в судьбе которого КГБ интерес высказало. Как его там — Борщевский⁇ — с интересом спросил Иван Николаевич.

— Похоже, что он. — вздохнул Самедов. — По времени сходится. Я своим комсомольцам о проверке объявил после пар в среду. Вам из горкома когда позвонили?

— В среду в восемь вечера. — задумавшись ненадолго, ответил второй секретарь.

— Ну вот, времени было достаточно, чтобы сообщить нашим конкурентам, и они тут же подсуетились.

— М-да, надеюсь, это все же не КГБ организовало крышу для меховой фабрики… — задумчиво сказал второй секретарь.

— А кто звонил? — поинтересовался Иван Николаевич.

— Сам Демидов. Серьезная величина.

— Демидов, вроде, никогда с комитетом не был связан. — убежденно сказал Иван Николаевич.

Все помолчали. Прекрасно понимая, что наверняка это не узнать.

— Значит, так, — посмотрел на Самедова второй секретарь. — Думаю, все же КГБ никакого отношения к этому объекту не имеет, только планы на парня этого строит. Но бережёного бог бережёт. Не будем, пока, твоих комсомольцев ни к чему серьёзному привлекать. — Самедов согласно кивнул. — Будем бить врага его же оружием. Придётся выводить меховую фабрику на новый уровень. — Герман Владленович показал глазами наверх.

— Вы тоже кого-то из горкома подключить планируете? — догадался Самедов. Второй секретарь многозначительно взглянул на собеседника, ничего не ответил и продолжил:

— Приход от неё, понятное дело, уменьшится. Придется поделиться. Но это лучше, чем совсем ничего. Согласны?

Во вторник встал пораньше. У жены день рождения. Приготовил на скорую руку завтрак, нажарив гренок. Сварил кофе. Погулял с собакой.

Когда Галия поднялась и вышла, заспанная и лохматая, в кухню, у меня уже было всё на столе и я торжественно предложил ей сесть за стол. Она села, недоумённо рассматривая простенький завтрак.

— С днём рождения, дорогая. — наклонился я к ней, крепко обнял и поцеловал, тихонько подложив перед ней в этот момент коробочку с серёжками, которые ещё перед Новым годом купил в комплекте с колечком, которое уже подарил.

Она расслабленно улыбалась, когда я её отпустил. И тут взгляд её упал на коробочку перед ней на столе. Остатки сна сразу как рукой сняло. Она тут же взяла её в руки, открыла, и, увидев серьги в комплект к кольцу, которое не снимала даже ночью, смогла выдать только нечленораздельный вскрик удивления и радости. Сюрприз получился.

Теперь уже она повисла у меня на шее с поцелуем. Вечером после работы ещё ужином её встречу при свечах. — подумал я, довольный произведенным эффектом.

Жена сразу же и надела новые серьги и собралась идти так в институт.

— Ты не забыла пригласить Машу с Дианой? — напомнил я.

— Давно уже пригласила! Вот, всё думаю, зря не пригласили Инну с Петром…

Ну, раз она об этом думает, да еще и до морщинок на лбу, значит, ей нужно видеть их, несмотря на прежнюю злость к Инне. Ее день рождения, имеет полное право выбирать своих гостей. Может, играет роль то, что они обе беременны? Ну ладно, пойду жене навстречу. Мне так это выгодно, не придется отдельно с Петром встречаться, обмывать мотоцикл. Совместим два важных события в один день.

— Какие проблемы, пригласи сейчас. — пожал я плечами и достал записную книжку. — Она уже на работе должна быть. Не будет ее в ординаторской, попроси написать для неё записку.

С утра Галие удалось застать Инну на месте, и она торжественно пригласила их с Петром в субботу к часу дня к нам в гости на свой день рождения.

Ну всё, дело сделано. Обратного пути нет. Надеюсь, мы об этом не пожалеем.

А меня, когда дошел до университета, осенила одна мысль — это же уже год, как я попал в это время! Что-то так замотался с делами, что только сейчас об этом и вспомнил…

Сидел прямо на парах и думал, глядя на преподавателя, и не слыша ни слова из того, что он нам рассказывал, стоя у доски. Так, а если оценить, чего я за этот год добился, то могу ли я быть собой доволен?

Женился на прекрасной девушке, уже и потомство жду. Ставлю себе жирный плюс.

Из Святославля перебрался в Москву — это важный шаг.

Своя квартира в столице СССР — кто молодец? Я молодец!

Попал в парня ботаника с руками-палочками, а теперь на них вполне себе ощутимо бугрятся мышцы. И то ли еще будет!

Учусь в МГУ, перспективы самые светлые по окончанию. Однозначно, здорово.

Прибился к серьёзным людям. Не без возможных проблем, но лучше так, чем быть самому по себе. Иллюзий у меня нет… Мой коллектив — шустрые, хваткие чиновники от комсомола, успешно конкурирующие с другими группировками. Небось, в девяностых станут мультимиллионерами, если не миллиардерами. Не те люди, которых я раньше любил, но и сейчас от меня не требуется их любить. Я всего лишь профессионал, который всегда им будет нужен. Для меня это залог выживания в бурных девяностых.

Конечно, есть еще и схема с Фирдаусом, но она очень зыбкая. Повезет — сработает, и тогда я и без прытких комсомольцев смогу защитить свою семью после краха СССР. Но может и не сработать, я же собираюсь ее реализовывать с человеком, который скоро возвращается в страну, которая через три года окажется охвачена гражданской войной. Его там банально убить могут, и плакали мои денежки… Может и обмануть меня, никто не без греха. Так-то вроде он парень нормальный, но речь, если он будет действовать по моим инструкциям, зайдет об очень серьезных суммах. Стоит только представить, как он сделает миллиард на той уникальной информации, что я ему представлю, и станет должен мне двести миллионов к концу восьмидесятых, когда за ними уже можно будет выбраться. Легко ли без колебаний, даже честному человеку, отдать двести миллионов долларов? Вот то-то! Остается только надеяться, что он захочет сделать с моей помощью еще пять миллиардов, и не станет жадничать…

Вторник пролетел за учёбой и хлопотами. Вечером принесли телеграммы с поздравлениями из Святославля от Алироевых и Якубовых и из деревни от бабушек. Галия долго держала в руках телеграмму от родителей. Несколько раз у телефона останавливалась, проходя мимо. Долго она не продержится, простит мать. — подумал я, наблюдая за ней. Но пока что звонить не стала.