Я не мог оглянуться, но зато заметил шарф, перекинутый через её руку. Перегнувшись через стойку, я произнес:
– Простите, мне это нужно! – и сдёрнул шарф с предплечья дамы.
Та дёрнулась было за шарфом, но передумала и, ухмыльнувшись, грациозно опустила пухлую руку. Со стороны могло показаться, что она повелительно махнула рукой. Буду надеяться, что этот жест предназначался охране, чтобы те не кинулись ловить вора.
– Так, так! – раздалось из-за спины. – Это я удачно зашел.
Я стал быстро наматывать шарф себе на голову сооружая что-то типа фукумэна и дзукина одновременно. Шёлк скользил, не желая держаться как следует. Но прежний опыт сооружения маски ниндзя позволил мне справиться.
– Эй, парень! Что это ты там на голову себе мотаешь? – усмехнулся пьяный. – Отойди лучше! Дай мне посмотреть на новую проститутку.
Шаги всё приближались и приближались.
Я понимал, что враг находится за спиной в паре метров, но всё ещё не поворачивался. Не сомневаюсь, что успел бы среагировать даже на выпад, но пока ждал.
– Мадам, что-то больно тощих девок вы берёте себе в работницы! – весело крикнул тот, кто стоял за спиной. – Хотя мне в самый раз. Позволите забрать её с собой? И этого мальчишку тоже. Пойдёт на второе!
Я развернулся и посмотрел в глаза стоящему в метре от меня мужчине. Безобразный шрам на щеке, седые волосы, всё как описывала Лушка.
Мужчина указывал на Ивана и ещё не успел опустить руку.
Оценив седого, как бойца, я сказал, сделав упор на «я»:
– Нет! Я не позволю!
– А тебя кто вообще спрашивает? Ты кто такой? – взревел седой.
– Не важно. Но с тобой они отсюда никуда не пойдут.
– А я и спрашивать тебя не буду, – произнёс седой и замахнулся, целясь мне в голову.
Такой медленный удар, даже хуком назвать язык не поворачивался. Я в детстве быстрее двигался. Перехватив кулак в воздухе, я с силой сжал кисть и нырнул под руку. Ушёл за спину, вывернув нападавшему руку и стал задирать вверх. Немного перестарался и услышал легкий хруст в суставе. Мужик взвыл и стал выворачиваться. Но с болевого просто так не уйти. Я заломил кисть выше и седой встал на цыпочки. Если бы я захотел, он танцевать бы начал.
Тут подоспела охрана. Видимо это им кивала хозяйка, чтобы были начеку.
Тяжёлая рука легла мне на плечо, но никаких действий охранник не предпринимал. Просто обозначил своё присутствие.
Я чуть ослабил хватку и седой снова встал на пол. Сразу зашипел, выпучив глаза:
– Я ваш гадюшник в щепки разнесу! Тебя из-под земли достану!
Охранник аккуратно перехватил заломленную за спину руку и, кивнув мне, принял сопротивляющегося посетителя. Двое других парней плотно обступили седого и повели к выходу.
– Я знаю, тощая, что ты здесь! И не один придурок с зеленой тряпкой на башке тебя не защитит! Я вас достану!
Крики раздавались, пока седого не вывели за дверь.
Посетители, спокойно наблюдавшие за сценой, отвернулись и вновь принялись разговаривать с девушками на софе.
Я обернулся и заметил, какими глазами смотрит на меня Лушка. Иван тоже улыбался, придерживая девушку под руку.
– Вам бы спрятаться и переждать, – раздался низкий голос из-за стойки. – За офицера не переживайте. Не достанет он вас здесь. Тут я хозяйка. К тому же, этого типа мы знаем. Ему тут не рады.
Я удивленно взглянул на пышную даму.
– Мне казалось, в борделе рады всем посетителям?
– Но не тем, кто издевается и калечит девушек.
– Иван! – раздалось откуда-то из глубины здания.
– Матушка, – обернулся на голос Иван.
Невысокая узкоплечая женщина в длинной темной юбке и такого же цвета кофте, с засученными рукавами, подошла ближе и вежливо поздоровалась с дамой за стойкой.
– Простите моего сына за это, – принялась извиняться женщина.
– Ничего страшного, – снисходительно махнула рукой дама. – Меня это даже позабавило. Возьми комплект ключей у Кузьмы, – наставительно произнесла хозяйка борделя, обращаясь к матери Ивана. – Не советую куда-то выходить, но на всякий случай.
– Вы уверены, что мы можем остаться? – спросил я.
– Безусловно! – воскликнула дама. – К тому же с вами, молодой человек, я бы с удовольствием пообщалась, чуть позже.
Вежливо поклонившись хозяйке, мы всей гурьбой пошли в задние помещения борделя, обогнув стойку и спустившись на пару ступеней вниз по пологой лесенке.
Я обернулся и взглянул на хозяйку, прежде чем скрыться в подсобках. Она смотрела в мою сторону и едва заметно подмигнула. Похоже мое инкогнито было раскрыто. Что ж, вариантов было немного. Я надеялся, что дама не выдаст меня Корсакову, раз уж обещала защитить от его людей.
Долго оставаться тут я не планировал, но какое-то время, чтобы раздобыть денег мне точно понадобится.
Я неплохо дерусь. Даже в этом теле, мои знания бойца давали серьёзное преимущество перед местными. Я в этом уже убедился около погребального костра. Конечно стоило бы немного нарастить мышцы и улучшить растяжку, но это всё впереди. Сначала, нужно узнать есть ли здесь вообще что-то наподобие подпольных боев со ставками. Именно там я планировал заработать денег на первое время.
Узкими коридорами полуподвала мы прошли мимо нескольких закрытых дверей откуда раздавались звуки ударов и плеск воды. Я сначала не сообразил, что там может быть, но заглянув в одну из приоткрытых дверей, увидел, как пожилые дамы, засучив рукава стирают белье.
Надо полагать, что стирки тут было много. Если учесть, что я видел два этажа сверху, то посетителей было хоть отбавляй. То, что в холе было всего несколько человек еще ни о чем не говорило.
Поняв, что до сих пор иду в намотанном на голову шарфе, я стащил его, и дышать стало легче.
Мы быстро шли за матушкой Ивана все глубже и глубже погружаясь в нутро борделя. Иван, не переставая что-то говорил матери. Она только слушала и кивала. Наконец, женщина остановилась и принялась возиться с низкой деревянной дверью, отпирая её довольно крупным металлическим ключом.
Войдя в крохотную комнату три на два метра, я уперся в спину Ивана, шедшего впереди. Лушка ойкнула, ткнувшись в меня сзади.
У стены находилась двухярусная деревянная кровать с узкими спальными местами. В торце комнаты располагалась низкая тумбочка, на которой стояла пара глиняных кружек, кувшин и огарок свечи. Окно было совсем крохотным, под самым потолком.
Вопреки ожиданиям, в комнате пахло чистым бельем и кажется соломой. Чуть позже я понял, что ей были набиты два тюфяка, заменяющие жителям комнаты матрасы.
Как только мы все втиснулись в помещение, в нем сразу стало тесно. Мать Ивана отодвинула сына к стене и протолкнулась мимо. Женщина наклонилась и принялась расправлять тюфяк на первом ярусе кровати, поправляя серое постельное белье.
– Простите, нас не представили, – обратился я к ней.
– Мой сын – остолоп, но это уже не исправить, – выпрямилась, обернувшись ко мне женщина. – Меня Марья зовут. Вы, я полагаю, Никита Васильевич. Мой вам нижайший поклон и искренние соболезнования. Иван рассказал, что случилось. Спасибо, что присматриваете за ним. У нас, конечно, не гостиница и вам, такому видному молодому человеку, не пристало жить в таких условиях, но я так поняла пока обстоятельства не в вашу пользу. Так что буду рада помочь, чем смогу. Располагайтесь и живите сколько потребуется.
– Мы не стесним вас слишком надолго. Я решу свои вопросы максимально быстро, и мы съедем.
Марья только махнула рукой и ничего не ответила. Поправив тюфяк на втором ярусе, она откланялась и сославшись на необходимость идти работать вышла из комнаты. Всё это время Лушка тихонько стояла у входа, прижавшись к стене, а Иван сидел на тумбочке, сдвинув в сторону кувшин и кружки.
Похоже, пришло время отдыха.
– Как думаешь, – спросил я у Ивана, – Хозяйка и впрямь может нас тут защитить?
– Пожалуй, – немного неуверенно произнес он. – У борделя хорошие покровители. Недаром его не трогает ни полиция, ни местные чиновники. Как-то было, что посетители девку не поделили, так там народу собралось столько, что думал разнесут заведение. С одной стороны солдаты с ружьями стояли с другой местная полиция. Но потом приехал человек от покровителя, и все быстро разошлись. Никто внутрь даже не сунулся.
